рефераты Знание — сила. Библиотека научных работ.
~ Портал библиофилов и любителей литературы ~
 

МЕНЮ

рефератыГлавная
рефератыБаза готовых рефератов дипломов курсовых
рефератыБанковское дело
рефератыГосударство и право
рефератыЖурналистика издательское дело и СМИ
рефератыИностранные языки и языкознание
рефератыПраво
рефератыПредпринимательство
рефератыПрограммирование и комп-ры
рефератыПсихология
рефератыУголовное право
рефератыУголовный процесс
рефератыУправление персоналом
рефератыНовые или неперечисленные

рефераты

РЕКЛАМА


рефераты

ИНТЕРЕСНОЕ

рефераты

рефераты

 

Конституция России 1918 г.

рефераты

Конституция России 1918 г.

Конституция России 1918 г.

Разработка проекта Конституции РСФСР

Каждая власть, ставшая таковой, особенно в ре-зультате переворота и тем более социальной револю-ции стремится закрепить свою легитимность консти-туцией, утвержденной или всенародным референду-мом или высшим представительным органом законодательной власти. Это важно также для упоря-дочения государственного аппарата, создаваемого но-вой властью, взаимоотношения центра и мест и т. д. И большевики это хорошо понимали. Уже на III Всерос-сийском съезде Советов приняты были такие важней-шие акты как «Декларация прав трудящегося и эксплу-атируемого народа» и постановление «О федеральных учреждениях Российской Республики» заложившие основы будущей советской конституции. Тогда же (в январе 1918 г.) III Всероссийский съезд советов пору-чил ВЦИК разработать проект Конституции. Однако реально ВЦИК смог заняться вопросом о конституции лишь после ратификации IV Всероссийским съездом советов Брестского мирного договора.

1 апреля 1918 г. ВЦИК принял постановление о создании Конституционной комиссии в составе 15 че-ловек. От фракции большевиков в нее вошли Я.М. Свер-длов (председатель), М.Н. Покровский и И.В. Сталин, от левых эсеров -- ДА. Магеровский и А.А. Шрейдер и от эсеров-максималистов -- А.И. Бердников. В комис-сию вошли также представители ряда наркоматов: юстиции (в том числе известные профессора-юристы М.А. Рейснер, А.Г. Гойхбарг, Г.С. Гурвич), по делам национальностей, финансов, внутренних дел, ВСНХ, по военным делам.

С самого начала работы комиссии, в ней развер-нулась жесткая дискуссия. В центре внимания оказал-ся вопрос о диктатуре пролетариата. Большевики рас-сматривали диктатуру пролетариата как важнейший конституционный принцип, выражавший в переходный от капитализма к социализму период сущность социа-листического государства и требовали формального закрепления этого принципа в Конституции. Левые эсеры против этого категорически возражали. За этим, казалось бы, на первый взгляд абстрактно теоретическим спором, в действительности скрывались вполне конкретные вопросы чрезвычайно важные для споря-щих сторон. В действительности речь шла о борьбе за власть. Проиграв на IV Чрезвычайном съезде Сове-тов большевикам по вопросу о ратификации Брестс-кого мира, выйдя из состава СНК и потеряв министер-ские посты левые эсеры давали бой большевикам в Конституционной комиссии, стремясь подготовить ус-ловия для своего возвращения во власть. Тем более, что к концу весны 1918 г. противоречия между боль-шевиками и левыми эсерами существенно усилились. К прежним спорам о внешней политике (Брестский мир) добавились противоречия по продовольственной политике, отношения к зажиточным слоям крестьян-ства и т. д.

Большевики видели свою задачу в Конституцион-ной комиссии в том, чтобы закрепить в конституцион-ном порядке уже сложившуюся в основном систему органов советской власти, придать ей четкость и строй-ность и, главное, укрепить властную «вертикаль» с тем, чтобы превратить государственный аппарат в мощный рычаг, при помощи которого можно было бы не только преодолеть сепаратизм, местничество и опасность развала страны, но и преобразовать социально-эконо-мическую и политическую структуру общества.

Левые эсеры в Конституционной комиссии стре-мились к тому, чтобы не допустить усиления аппарата большевистской власти а, наоборот, сохранить автоном-ность местных властей от большевистского центра, особенно тех местных органов, где было наибольшим их влияние. Чтобы убедиться в этом достаточно про-следить ход наиболее жарких дискуссий в Конститу-ционной комиссии.

В представленном левыми эсерами в комиссию конституционном проекте Советам (которые больше-вики рассматривали как органы пролетарской дикта-туры) отводилась роль всего лишь общественных ор-ганов, а государственные функции на местах должны были (по мнению авторов проекта) осуществлять «де-мократические» учреждения местного самоуправле-ния. Таким образом левые эсеры хотели достичь, во-первых, автономии местных властей от большевистского центра, ибо автономия органов самоуправления от государственных органов составляет самую суть идеи самоуправления. И, во-вторых, органы местного самоуправления (городские думы и уездные и волост-ные земские собрания) избирались на основе всеоб-щего избирательного права, а не только трудящимися как Советы. Следовательно в местных городских ду-мах и особенно волостных и уездных земских собра-ниях неизбежно доминировали бы мелкая буржуазия и кулачество, т. е. социальные слои, составлявшие со-циальную базу эсеров. Следовательно, левые эсеры по-лучили бы на местах готовый аппарат, на который могли опереться в борьбе за власть. Большинством голосов Конституционная комиссия после острых об-суждений отвергла этот проект.

Отвергла Конституционная комиссия и представ-ленный эсером-максималистом Бердниковым «Проект Конституции трудовой республики». В нем красной нитью проводилась анархистская, по существу, идея создания «безгосударственного» общества. Тем самым, следовательно, отвергались и Советы как органы дик-татуры пролетариата. В планировавшемся максимали-стами «безвластном» обществе предполагалось полней-шее равенство, достигаемое путем полного обобществ-ления имущества, вплоть до предметов повседневного обихода (одежды, обуви, предметов личной гигиены), обязательного физического труда для всех кроме де-тей, беременных женщин и стариков и общественного питания по равным нормам. Характерно, что для лиц руководящих общественными работами и идеологов (т. е. для себя) максималисты предусмотрели в своем проекте усиленные нормы питания. Не признавали максималисты и семьи, считая ее буржуазным пере-житком, а дети по их проекту должны были переда-ваться на общественное воспитание. Максималистская «безвластная» «трудовая коммуна» фактически пред-ставляла собой даже не военную казарму, а скорее тюремную зону. Не удивительно, что даже союзники эсеров-максималистов -- левые эсеры не поддержали этот проект.

Борьба за утверждение в Конституции принципа диктатуры пролетариата и укрепления «вертикали» власти серьезно затруднялась ошибочной позицией «левых коммунистов». Они не видели опасности мелкобуржуазной анархистской стихии, угрожавшей самому существованию советской власти и нередко исходили из абстрактных умозрительных теоретичес-ких конструкций подчас не сообразующихся с реаль-ной жизнью.

Такой подход ярко проявился в представленном в Конституционную комиссию профессором М.А. Рейснером проекте «Основных начал Конституции». Рейснер исходил из умозрительного тезиса о том, что де-мократия возможна лишь в мелких самоуправляющих-ся административно-территориальных образованиях «коммунах», и якобы несовместима с крупным госу-дарством. Идеалом подлинной демократии в глазах Рейснера являлись древнегреческие города-государ-ства -- «полисы». Сыграл свою роль и некритический, апологетический подход к оценке опыта первой в мире пролетарской государственности -- Парижской комму-ны 1871 г. При этом не учитывалось, что Парижская коммуна просуществовала всего лишь 72 дня и только в пределах города Парижа. Лидеры Парижской ком-муны в документах, обращенных к населению Фран-ции, призывали трудящихся остальных городов и сель-ских регионов восставать, образовывать свои комму-ны и объединяться с Парижской коммуной на началах федерации. Но, как известно, провинция Париж не поддержала, никакой «федерации» коммун в реально-сти не получилось. Но идея «вольной федерации» ком-мун, существовавшая в призывах и пожеланиях руко-водителей Парижской коммуны, была воспринята мно-гими марксистами догматически, как якобы реальный исторический опыт. Такое умозрительное, абстрактное,

Группа «левых коммунистов» возникла весной 1918 г. внут-ри большевистской партии (Н.И. Бухарин, Н. Осинский (Оболен-ский), Е.А. Преображенский, Г.Л. Пятаков, К.Б. Радек и др.). Они выступали против Брестского мира, за революционную войну против мирового империализма и «подталкивание» революции в Европе. Внутри страны «левые» коммунисты были сторонниками децентрализации государственного и хозяйственного аппарата, выступали против централизма и единоначалия, за безбрежную коллегиальность в управлении и против использования старых специалистов оторванное от практики теоретизирование Ф. Энгельс в свое время назвал профессорским «юридическим кретинизмом».

Власть (по мнению Рейснера) должна концентри-роваться в низовых административно-территориаль-ных образованиях -- «коммунах». В данном случае тер-мин «коммуна», заимствованный из Франции, означа-ет сообщество граждан самоуправляющейся административно-территориальной единицы (села, волости, города), управляемой выборным муниципаль-ным Советом или мэром. Коммуне принадлежит муни-ципальная или коммунальная собственность, она ве-дет коммунальное хозяйство. Эти коммуны объединя-ются в рамках уездов, которым коммуна делегирует часть своих прав. Уезды в свою очередь объединяются в «федерации» губернского масштаба. И, наконец, гу-бернии объединяются в Советскую Федерацию обще-российского масштаба -- РСФСР.

Именно в «коммунах» должны проводиться преоб-разования общественных отношений, формироваться законодательство (земельное, гражданское, уголовное, трудовое). А вышестоящие федеративные объединения будут лишь координировать деятельность коммун и направлять ее. Да и в самих коммунах -- низших зве-ньях всей этой системы, полноправные граждане (т. е. трудящиеся, не лишенные избирательных прав) долж-ны объединяться в коллективы трудящихся -- «произ-водителей». Предполагалось, что именно в этих коллек-тивах «производителей» и будут вырабатываться основ-ные нормы жизни, а Советам коммун отводилась роль представительства интересов коллективов «производи-телей» и их согласование. Роль Советов в этом проекте была не ясна, но, во всяком случае, они явно не выс-тупают в роли полновластных органов пролетарской диктатуры.

Анализ этого проекта показывает, что он полнос-тью игнорирует многонациональный состав населения страны, национальный вопрос. Федерация, которую предлагал Рейснер, являлась не свободным союзом советских республик народов России, не способом собирания распадавшегося Российского многонацио-нального государства, что было уже юридически закреплено постановлением III Всероссийского съезда Советов «О федеральных учреждениях Российской Республики», а явилась бы федерацией администра-тивной. Причем, поскольку делегирование полномочий шло снизу вверх (от коммун к уездам и далее вплоть до РСФСР) и в каждом вышестоящем звене объем этих полномочий уменьшался, то и предлагавшаяся Рейс-нером федерация закрепила бы сепаратизм и факти-ческий распад государства. Иными словами проект Рейснера был направлен против демократического централизма как конституционного принципа постро-ения Советского государства. Не удивительно, что этот проект был поддержан членами Конституционной ко-миссии левыми эсерами и против него выступили члены комиссии большевики.

19 апреля Конституционная комиссия приняла большевистский проект «Общих положений Конститу-ции РСФСР», в котором были четко сформулированы идеи диктатуры пролетариата, демократического цен-трализма и пролетарского интернационализма. Одна-ко идейная борьба в Конституционной комиссии отнюдь не закончилась. В течение мая-июня 1918 г. шли дис-куссии по каждой статье проекта будущей Конститу-ции. Особенно острая дискуссия разразилась 26 июня при обсуждении проекта «Положения об отделах ВЦИК», подготовленного подкомиссией в составе эсе-ра-максималиста А.Г. Бердникова, представителя НКЮ проф. Г.С. Гурвича и представителя НКВД М.Я. Лаци-са, разделявшего в то время взгляды «левых коммуни-стов». В проекте предлагалось, под предлогом ликви-дации дублирования и параллелизма и сокращения аппарата, ликвидация СНК и народных комиссариа-тов и создание вместо них Совета ВЦИК и особых коллегий отделов ВЦИК. Эти коллегии должны были делегировать на заседания Совета ВЦИК «непостоян-ных лиц». В результате, как заявил один из защитников проекта «теперешние министры упраздняются, а у нас остаются коллегии». Проект, таким образом, был на-правлен на фактическую ликвидацию правительства как единого оперативного органа, осуществлявшего повседневное руководство страной и внедрение бес-предельной коллегиальности, безответственности и неразберихи. Это прямо противоречило политике, ко-торую проводил лидер большевистской партии и глава Советского правительства Ленин, который в своей статье «Очередные задачи Советской власти», носив-шей программный характер, подчеркивал, что в усло-виях разгула мелкобуржуазной стихии жизненно не-обходимо сочетание демократизма с единоличной дик-таторской властью. Указанный выше проект был отвергнут.

На заседании ЦК правящей партии большевиков 26 и 28 июня 1918 г. выяснилось, что проект Консти-туции не готов, ряд его разделов (об избирательном праве, о компетенции местных советов и их взаимо-отношениях с центром, о правах и обязанностях граж-дан) не проработаны. Нет и декларативной части Кон-ституции. Создалась угроза срыва представления Конституции на утверждение V Всероссийского съез-да Советов, намеченного на начало июля 1918 г. Тогда ЦК РКП(б) 28 июня создал специальную комиссию по доработке проекта Конституции под непосредствен-ным руководством Ленина. В ее работе приняли уча-стие практически все члены ЦК. Эта комиссия рас-смотрела два проекта: проект Конституционной комис-сии ВЦИК и проект наркомата юстиции (редакторы М.А. Рейснер и А.Г. Гойхбарг). За основу был взят проект Конституционной комиссии ВЦИК. Хотя проект Наркомюста и был отвергнут, как неудовлетворительный, но ряд его наработок был использован при окончатель-ном редактировании проекта Конституции. Некоторые разделы (о правах и обязанностях граждан, о компе-тенции местных и центральных органов Советской власти, о выборах) были переработаны заново. В каче-стве первого раздела включена «Декларация прав тру-дящегося и эксплуатируемого народа». Таким образом, проект Конституции был подготовлен в срок и пред-ставлен на утверждение V Всероссийскому съезду Советов.

Потерпев неудачу в попытках навязать Конститу-ционной комиссии выгодный для себя проект Консти-туции, который закрепил бы ослабление власти нахо-дившихся под контролем большевиков центральных органов Советского государства, руководство партии левых эсеров решилось на авантюристическую попыт-ку вооруженного захвата власти. Решение о подготов-ке вооруженного мятежа было принято на заседании ЦК партии левых эсеров 24 июня 1918 г., то есть еще во время работы Конституционной комиссии. Сразу же началась военно-техническая подготовка восстания: боевые дружины левых эсеров из разных городов (Пет-рограда, Витебска и др.) были вызваны в Москву. От имени крестьянской секции ВЦИК (руководителем этой секции и зам. председателя ВЦИК была Мария Спи-ридонова -- лидер партии левых эсеров) были затре-бованы с военных складов винтовки, пулеметы, даже артиллерийские орудия, боеприпасы, санитарное иму-щество. Провал последней попытки добиться упразд-нения большевистского правительства (СНК) консти-туционным путем (отклонение Конституционной ко-миссией проекта «Положения об отделах ВЦИК» 26 июня 1918 г.), о чем говорилось выше, окончательно утвердил левых эсеров в их решении совершить воо-руженный путч. III съезд партии левых эсеров, состо-явшийся 1 -- 3 июля 1918 г., одобрил решение ЦК от 24 июня. Начало вооруженного выступления приуро-чивалось к открытию V Всероссийского съезда Сове-тов. При этом подчеркивалось, что ни в коем случае нельзя допустить принятия съездом Конституции РСФСР, т. к. эта конституция явится мощным орудием подавления сепаратизма и разгула мелкобуржуазной стихии и укрепления власти большевиков, и придаст боль-шевистскому режиму конституционную легитимность.

Левые эсеры прекрасно понимали, что получить поддержку широких масс трудящихся им не удастся. Поэтому был принят иезуитский план убийства в Мос-кве германского посла Мирбаха и в Киеве командую-щего германскими оккупационными войсками фельд-маршала фон-Эйхгорна, спровоцировать тем самым войну с Германией и вступление немецких оккупаци-онных войск на территорию России. А затем, обвинив большевиков в «защите» германских империалистов, выступить самим в роли вождей «революционной вой-ны против мирового империализма» и на этой волне захватить власть. Хорошо знали они и о том, что кре-стьянство не хочет и не может воевать, но, спровоцировав немецкое наступление и поставив массы в без-выходное положение, рассчитывали заставить их вое-вать. Об этом прямо заявила на III съезде своей партии Мария Спиридонова: «Мы зовем к тому, чтобы мир-ный договор был разорван... В ответ будут репрессии по отношению к нам, и германские империалисты при-шлют карательные экспедиции -- это наше спасение. Карательные экспедиции на Украине создали восста-ние. Никакими лозунгами, никакими митингами мы не в состоянии поднять крестьянство, сейчас скашиваю-щее хлеб, на отпор. И только тогда, когда карательны-ми экспедициями будет покрыта вся Россия, будет создан стимул, заставляющий народ сопротивляться». Таким образом, левые эсеры готовы были спровоциро-вать оккупацию России иностранными войсками, за-лить кровью всю страну, чтобы захватить власть.

На второй день работы съезда 5 июля 1918 г. лево-эсеровская фракция выступила с требованием при-знать работу советского правительства неудовлетвори-тельной и разорвать Брестский мирный договор с Гер-манией. Левые эсеры, конечно, понимали, что они не найдут поддержки на съезде. И, действительно, съезд одобрил деятельность советского правительства.

6 июля левоэсеровскими боевиками (кстати, деле-гированными от имени этой партии в ВЧК и проникши-ми в посольство по документу, подписанному зам. председателя ВЧК левым эсером В. Александровичем) был убит германский посол граф Мирбах. Для страны со-здалась чрезвычайно опасная ситуация. Страна оказа-лась на волосок от войны. Германское правительство потребовало ввода в Москву усиленного батальона германских войск для охраны посольства. И только твердая позиция Советского правительства категори-чески отвергшего германские требования предотвра-тила появление немецких войск в Москве. В тот же день (6 июля) боевые дружины левых эсеров начали воору-женное восстание и стали захватывать стратегические пункты в столице и арестовывать советских работни-ков -- большевиков. Захватив телеграф, левые эсеры передали сообщение о свержении якобы Советского правительства, захвате ими власти и начале войны с Германией. Однако отрядами вооруженных рабочих и войсками московского гарнизона левоэсеровский мятеж был быстро подавлен. Не удалась и попытка коман-дующего Восточным фронтом левого эсера Муравьева повернуть войска фронта на Москву. Армия не поддер-жала мятеж. Сам Муравьев при аресте оказал вооружен-ное сопротивление и был убит. Подавлены были и скоор-динированные с левыми эсерами мятежи правых эсе-ров в Ярославле, Муроме и некоторых других городах. Работа V Всероссийского съезда советов, прерван-ная из-за мятежа на один день, возобновилась и 10 июля 1918 г. съезд принял первую советскую консти-туцию -- Конституцию РСФСР 1918 года.

Конституция РСФСР 1918 года.

Основные положения

10 июля 1918 г. первая советская конституция была принята V Всероссийским съездом советов, 19 июля

В современной как зарубежной, так и отечественной истори-ческой публицистике иногда звучат утверждения, что большевики устроили левым эсерам 6 июля «кровавую резню» и воспользова-лись «эпизодом» межпартийной борьбы для установления в стране однопартийного режима своей партии. Во-первых, никто не устра-ивал левым эсерам какого-либо «эпизода». Они сами подняли за-ранее подготовленный вооруженный мятеж. Во-вторых, не было никакой «кровавой резни». Политические руководители мятежа (члены ЦК левых эсеров) были преданы суду Верховного Револю-ционного трибунала, который приговорил М. Спиридонову и Ю. Саблина к одному году лишения свободы каждого. Но через 2 дня (29 ноября 1918 г.) Президиум ВЦИК амнистировал Спиридо-нову и Саблина. Остальные подсудимые от суда скрылись и были осуждены заочно на 3 года тюрьмы каждый. Но через год были амнистированы, так что никто в тюрьме не сидел вообще. Был рас-стрелян по приговору коллегии ВЧК В. Александрович за измену служебному долгу. Начальник отряда войск ВЧК Попов был объяв-лен вне закона за измену долгу. Но он скрылся и его следы затеря-лись. Были также расстреляны 13 рядовых участников мятежа за мародерство и убийства. И это все. И, наконец, никто партию ле-вых эсеров не запрещал. Но мятеж нанес тяжелый удар по ее репу-тации. Так, если на V Всероссийском съезде советов левые эсеры имели 352 делегата, то на VI съезде всего 4 делегата. Начался массо-вый выход из этой партии рядовых членов и даже видных функционе-ров. Так, Ю. Саблин во время гражданской войны командовал диви-зией в Красной Армии, был награжден орденом Красного Знамени, а в последствии занимал ответственный пост в наркомате обороны. То же самое можно сказать и о некоторых других видных деятелях опубликована в «Известиях ВЦИК» и вступила в дей-ствие. Она в конституционном порядке закрепляла победу социалистической революции и установление государства диктатуры пролетариата. Закрепила она и форму правления нового государства -- Республика Советов. В ст. 1, зафиксировавшей, что вся власть в центре и на местах принадлежит Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, получил государ-ственно-правовое выражение основополагающий принцип пролетарской диктатуры -- союз рабочего класса с трудящимся крестьянством, но под руковод-ством рабочего класса, что отражено было в некото-рых преимуществах рабочих в избирательном праве. Таким образом, это была первая в мире диктатура боль-шинства населения страны над эксплуататорским мень-шинством.

Закреплена была в Конституции также и форма государственного устройства в виде свободного союза свободных народов как федерации советских нацио-нальных республик. Однако в Конституции устанавли-вались лишь коренные начала этой федерации, «предо-ставляя рабочим и крестьянам каждой нации принять самостоятельное решение на своем собственном пол-номочном съезде; желают ли они и на каких основаниях участвовать в федеральном правительстве и в осталь-ных федеральных советских учреждениях» (ст. 7).

Ограничившись установлением коренных начал Советской федерации, авторы Конституции прекрас-но понимали, что конкретные ее формы должна выра-ботать практика. Тем более, что эта практика на мо-мент принятия Конституции была весьма ограничена. Территория только что возникших самостоятельных советских республик (Украинской ССР, прибалтийских советских трудовых коммун) была оккупирована немец-кими войсками, что прервало процесс развития феде-ративных отношений.

В автономных республиках, возникших на терри-тории Юга России (за исключением Туркестанской и Терской) большинство составляло русское население и их возникновение не было связано с решением на-ционального вопроса, а объяснялось другими причи-нами, о которых говорилось в 1 настоящей главы.

Фактически РСФСР на момент принятия Конституции являлась унитарным государством. Но авторы Консти-туции смотрели в будущее и хорошо понимали, что в ближайшем будущем по мере освобождения всей тер-ритории страны от иностранной оккупации и белогвар-дейских войск, такая многонациональная страна как Россия неизбежно столкнется с проблемой решения национального вопроса и наиболее целесообразной формой его решения станет федерация советских на-циональных республик.

В Конституции была сформулирована основная задача Советского государства -- уничтожение всякой эксплуатации человека человеком, подавление сверг-нутых эксплуататоров и установление социалистичес-кой организации общества. В Конституции указыва-лось, что первыми шагами по пути реализации этой задачи являются: национализация (социализация) зем-ли и ее недр, лесов, банков, аннулирование кабальных иностранных займов, переход основных командных высот управления народным хозяйством (в том числе заводов, фабрик и рудников общегосударственного значения, железных дорог, морского и речного транс-порта и т. д.) в руки Советской власти. Создание основ социалистической экономики большевики рассматри-вали как решающий фактор, определявший сущность Советской Конституции.

Конституция закрепила важнейшие права и сво-боды граждан России, а также их основные обязан-ности по отношению к советскому обществу и госу-дарству. Прежде всего следует отметить, что она закре-пила равноправие российских граждан независимо от расовой, национальной принадлежности и вероиспо-ведания, покончив тем самым с позорной практикой дискриминации по мотивам национальной и религи-озной принадлежности, существовавшей в царской России. И, видимо, только той спешкой, в которой за-вершалась подготовка проекта Конституции перед открытием V Всероссийского съезда Советов, можно объяснить тот факт, что в ст. 22, закреплявшей рав-ноправие граждан РСФСР, отсутствует указание на равенство прав граждан независимо от половой при-надлежности. Хотя, в ст. 64 особо подчеркивается, что право избирать и быть избранным в органы власти предоставляется гражданам обоего пола (как мужчи-нам, так и женщинам). Да и в текущем законодатель-стве подчеркивалось равенство прав женщин с муж-чинами (декреты о земле, о равной оплате за равный труд, декреты касавшиеся семейных отношений и т.д.).

Но, провозглашение юридического равноправия граждан независимо от их национальности и религи-озной принадлежности явилось только первым шагом на пути достижения фактического их равенства. Со-циалистический метод решения национального воп-роса, предложенный большевиками, предполагал пре-одоление былой отсталости ряда народов России, подъем уровня их экономического, социального и культурного развития, что возможно было, по мнению большевиков, лишь на базе мощной социалистичес-кой экономики.

Отменив ограничения прав по признакам наци-ональной и религиозной принадлежности и по при-знаку пола, Советская власть ввела такие ограниче-ния по признаку социальной принадлежности. Консти-туция провозгласила, что «власть должна принадлежать целиком и исключительно трудящимся массам и их полномочному представительству -- Советам рабо-чих, солдатских и крестьянских депутатов». И, сле-довательно, «в момент решительной борьбы проле-тариата с его эксплуататорами, эксплуататорам не может быть места ни в одном из органов власти» (ст. 7).

Опыт истории показывает, что во всех революци-ях и гражданских войнах лица из числа тех социальных сил, которые выступали против революции, лишались политических, а нередко и гражданских прав, так было в годы революции в Англии в XVII в., когда «кавале-ры» (сторонники короля) были лишены права участво-вать в выборах в парламент. Поэтому полноправными гражданами по Конституции РСФСР являлись лишь трудящиеся. Нетрудовые элементы были ограничены в правах, прежде всего политических. Поскольку важ-нейшим из политических прав было право избирать и быть избранным в органы власти, то критерии ограничения в правах содержались в ст. 65 Конституции, определявшей категории населения, лишавшихся из-бирательного права. Это лица, прибегавшие к наемно-му труду с целью извлечения прибыли, жившие на нетрудовые доходы (проценты с капитала, прибыль с предприятий, поступления с имущества и т. д.)223, а также монахи и духовные лица различных религий, бывшие служащие и агенты полиции, корпуса жан-дармов и охранных отделений, члены бывшего цар-ствовавшего в России дома, лица, осужденные за ко-рыстные и порочащие преступления. Таким образом в основу лишения политических прав были положе-ны социально-экономические критерии, а не соци-альное происхождение как таковое. Это важно под-черкнуть поскольку значительное число старых спе-циалистов (инженеров, ученых, врачей, офицеров, генералов и т. д.) в том числе и выходцев из буржу-азии и даже дворянства служило в советских учреж-дениях, в Красной армии, правоохранительных уч-реждениях (даже в ВЧК) и соответственно они не лишались политических и не ограничивались в граж-данских правах.

Характерно, что в ст. 23 Конституции подчеркива-лось, что Советская власть «лишает отдельных лиц и отдельные группы прав, которые используются ими в ущерб интересам социалистической революции». От-сюда следуют два вывода. Первый из них: лишение прав не обязательно связано с прошлой социальной принадлежностью. И второй вывод: права и свободы должны использоваться исключительно в интересах социалистической революции и социалистического строительства. Этот вывод имел принципиальное зна-чение и получил развитие в последующем советском.

Характерно, что в проекте Конституции, подготовленном двумя профессорами государственного права М.А. Рейснером и А.Г. Гойхбаргом и представленном от имени коллегии Наркомюста, к лицам, живущим на нетрудовые доходы причислялись и лица, получавшие гонорары. Эта формулировка была явно на-правлена против интеллигенции (врачей, художников, писате-лей, адвокатов), получавших за свой труд гонорары. В окончатель-ном тексте Конституции, отредактированном комиссией ЦК РКП (б) под руководством Ленина, упоминание о гонорарах было исключено.

конституционном законодательстве. Впрочем, и в ряде Конституций стран Запада тоже закреплялся сходный принцип, состоящий в том, что права и сво-боды могут использоваться лишь в интересах устра-нения злоупотреблений властью в рамках существу-ющего строя.

Комментируя ст. 23 Конституции РСФСР лидер большевиков Ленин подчеркивал, что свергнутые экс-плуататоры сами поставили себя вне советов, высту-пив с оружием против Советской власти и развязав (при поддержке иностранных интервентов) в стране гражданскую войну. «Вопрос о лишении эксплуатато-ров избирательного права, -- писал Ленин, -- есть чисто русский вопрос, а не вопрос о диктатуре проле-тариата вообще». В Программе РКП(б), принятой VIII съездом партии большевиков в разгар гражданской войны в 1919 г., подчеркивалось, что ограничение прав свергнутых эксплуататоров -- временная мера, и со-ответственно тому, как «будет исчезать необходимость в этих временных мерах, партия будет стремиться к их сужению и к полной отмене».

Как уже говорилось выше, четкие критерии, кто пользуется правами, а кто их лишается, были разрабо-таны применительно к избирательным правам, но они практически относились ко всему комплексу полити-ческих прав, а в ряде случаев (как это будет показано далее) ограничения прав выходили за рамки только политических прав. Следует подчеркнуть, что как из-бирательное право, так и другие политические, соци-ально-экономические и личные права по Конституции РСФСР 1918 г. носили индивидуальный характер. Тем самым законодатель отверг выдвинутый на заседании Конституционной комиссии проф. М.А. Рейснером левацкий тезис о том, что в социалистическом государ-стве якобы могут быть лишь коллективные права со-юзов и ассоциаций. Характерно, что руководствуясь классовыми критериями Конституция предоставляла не только право убежища иностранцам, преследуемым по политическим и религиозным мотивам, но и тем из них, кто проживал на территории РСФСР и относился к категориям рабочих и не использовавших чужой труд крестьян.

Помимо избирательного права Конституция пред-ставляла свободу собраний, свободу выражения своих мнений в печати, свободу союзов и объединений. Но при этом оговаривалось, что все эти свободы распро-страняются именно на трудящихся. Более того, в Кон-ституции содержалось указание на материальные га-рантии этих свобод (предоставление помещений, ти-пографий, запасов бумаги и т.д.). Однако следует отметить, что, хотя политические права и свободы пре-доставлялись прежде всего рабочим и беднейшим кре-стьянам, это вовсе не означало автоматического зап-рещения пользоваться некоторыми из них другим сло-ям населения и в том числе интеллигенции.

Запрещению со стороны Советской власти подвер-глись лишь те политические партии и общественные организации, которые явились организаторами воору-женных выступлений против Советской власти или выступали с призывами к ее вооруженному сверже-нию (партии кадетов, союзы предпринимателей, союз защиты родины и свободы, различные офицерские союзы и т. д.). Отношение к партиям социалистичес-кой ориентации было иным. Формального запрета по отношению к ним не было. Методы принуждения при-менялись лишь в отношении некоторых их лидеров. Так, в связи с мятежом, организованном правыми эсе-рами в июле 1918 г. в Ярославле и ряде других горо-дов, последовал декрет об исключении лидеров правых эсеров из советов. Но в конце 1918 г. этот запрет на их деятельность в советах был снят. А против левых эсе-ров такая мера не предпринималась даже в связи с мятежом 6 июля 1918 г. Представители партий социа-листической ориентации избирались даже на Всерос-сийские съезды Советов и в местные советы вплоть до начала 20-х гг. Эти партии никто не запрещал. Они сами потеряли доверие масс и постепенно сошли с по-литической арены.

Показательно отношение к различным обществам и творческим союзам интеллигенции. Оно зависело от следующих условий: признание Советской власти и соблюдение советских законов. Общества и союзы, деятельность которых удовлетворяла этим условиям, признавались законными. Например, общество Красного Креста -- после переизбрания руководства, Рус-ское театральное общество (существовавшее с 1896 г.), Русское географическое общество (возникшее еще в 1846 г.) и Русское техническое общество -- после пе-ререгистрации их уставов. Более того, Советская власть не только санкционировала их уставы, но и оказало им существенную материальную помощь в их деятельно-сти на пользу народу.

Что касается социально-экономических прав, то в Конституции говорится лишь об обеспечении для тру-дящихся действительного доступа к знаниям, в связи с чем, как говорилось в Конституции, РСФСР ставит своей задачей предоставить рабочим и беднейшим крестьянам полное, всестороннее и бесплатное обра-зование.

Еще на этапе подготовки проекта Конституции в нее предлагалось включить статью о праве трудящих-ся на достойную «зажиточную» жизнь, что предпола-гало установление государственного минимума зара-ботной платы, которая давала бы возможность достой-ного существования. Однако эта статья была исключена из проекта в связи с возражениями представителя народного комиссариата финансов, который доказал конституционной комиссии, что у молодого советского государства нет средств, чтобы гарантировать практи-ческую реализацию подобной статьи, а потому ее и не целесообразно включать в текст Конституции.

Из категории личных прав и свобод в Конститу-цию вошла лишь статья, закреплявшая свободу совес-ти, что гарантировалось отделением церкви от государ-ства, школы от церкви и предоставлением гражданам свободы как исповедовать любую религию, так и не исповедовать никакой религии, а также свободы рели-гиозной и антирелигиозной пропаганды.

Характерно, что Конституция не содержала тра-диционных гарантий неприкосновенности личности, жилища и тайны переписки граждан. И это не случай-но. Исторический опыт всех революций свидетель-ствует, что свергнутые правящие классы добровольно власть не уступают и всеми средствами, в том числе и силой оружия, пытаются восстановить свое господство. В ходе начавшейся гражданской войны, когда часть граждан (классово-враждебные элементы) выступила с оружием в руках против советской власти, эта власть не могла гарантировать всем гражданам неприкосно-венности личности, жилища и тайны переписки.

Конституция закрепила и обязанности советских граждан и прежде всего всеобщую обязанность тру-диться. В Конституции говорилось, что РСФСР «при-знает труд обязанностью всех граждан трудиться и провозглашает лозунг: «Не трудящийся да не ест». Эта обязанность возлагалась на всех граждан в том числе и на нетрудовые элементы. При этом не дела-лось различия между видами труда. Важно было, что-бы он был общественно полезным. А критериями тру-доспособности являлись состояние здоровья и воз-раст.

Конституционной обязанностью всех граждан признавалась также обязанность защиты социалисти-ческого отечества, в связи с чем Конституция уста-навливала всеобщую воинскую обязанность. Но по-четное право защищать революцию с оружием в ру-ках предоставлялось лишь трудящимся. На нетрудовые элементы возлагалось исполнение иных обязанностей военной службы, не связанных с владением оружием.

В разделе «Конструкция Советской власти» зак-реплялась уже сложившаяся система органов советс-кого государственного аппарата. Пирамида Советов опиралась на сельские, поселковые и городские сове-ты, составлявшие ее основание. Именно в эти Советы низшего звена депутатов избирали непосредственно избиратели. Граждане обоего пола начиная с 18 лет, имевшие избирательное право (о критериях для обла-дания которым говорилось выше) собирались на изби-рательные собрания в городах по производственному принципу (на заводах, фабриках и учреждениях), а в сельской местности по территориальному принципу (на сельских и поселковых сходах) и избирали откры-тым голосованием депутатов местных Советов. При этом, Конституция предоставляла избирателям право отзыва своего депутата, если он (по их мнению) плохо исполнял свои депутатские обязанности. Право отзы-ва весьма существенно отличало Советскую Конститу-цию от всех предыдущих конституций буржуазных государств, по которым депутат независим от своих избирателей на весь срок своего избрания, что позво-ляет ему тотчас «забывать» о своих многочисленных популистских обещаниях, данных избирателям во вре-мя избирательной кампании. Депутаты сельских Сове-тов избирали из своей среды делегатов на волостные съезды Советов. Волостные съезды Советов избирали волостные исполнительные комитеты (исполкомы) в составе 3 -- 5 человек, являвшиеся полномочными орга-нами Советской власти в волости до следующего во-лостного съезда Советов и делегатов на уездные съез-ды Советов. Своих делегатов на уездные съезды Сове-тов избирали и городские Советы небольших городов. Уездные съезды Советов избирали уездные исполко-мы, а также делегатов на губернские съезды Советов. А те в свою очередь избирали губернские исполкомы, как органы власти в губернии и делегатов на Всерос-сийские съезды Советов. Таким образом, выборы были: во-первых, не всеобщие, поскольку нетрудовые элемен-ты от участия в них отстранялись. Во-вторых, не пря-мые, а многостепенные. В-третьих, не тайные, а откры-тые. И, наконец, в-четвертых, не равные, поскольку нормы представительства были различны для рабочих и крестьян. Так Всероссийский съезд Советов избирался из представителей городских Советов по расчету 1 депу-тат на 25 тыс. избирателей, а представителей губерн-ских съездов Советов по расчету 1 депутат на 125 тыс. жителей. Так, записано в ст. 25 Конституции. Можно предположить, что применение разных и несравнимых категорий «избиратели» и «жители» -- результат спеш-ки и недосмотра составителей Конституции. По суще-ству, видимо, имелись в виду тоже избиратели.

Высшим органом государственной власти по Кон-ституции являлся Всероссийский съезд Советов, кото-рый должен был созываться не реже 2-х раз в год. В промежутках между съездами высшая власть при-надлежала ВЦИК -- обладавшему законодательными, распорядительными и контролирующими функциями. ВЦИК образует правительство -- Совет Народных Ко-миссаров (СНК) для общего управления делами страны и руководства отдельными отраслями государственной жизни. СНК подконтролен Всероссийскому съезду Советов и ВЦИК. СНК имеет право издавать самостоятель-но декреты, имеющие силу закона, а также распоряже-ния и инструкции, обязательные для исполнения на всей территории страны, отменить которые вправе только ВЦИК. Наиболее важные декреты, имеющие крупное общеполитическое значение СНК представлял на рас-смотрение и утверждение ВЦИК. Такие декреты публи-ковались от имени ВЦИК и СНК. Члены СНК -- народ-ные комиссары возглавляли народные комиссариаты -- центральные органы отраслевого управления.

Конституция четко определяла предметы ведения Всероссийского съезда Советов, ВЦИК и СНК, а так-же структуру и предметы ведения местных органов Советской власти. При этом подчеркивалось, что обя-занностью местных органов является проведение в жизнь всех постановлений соответствующих высших органов Советской власти; разрешение всех вопросов, имеющих чисто местное (для данной территории) зна-чение и объединение всей советской деятельности в пределах данной территории (ст. 61 Конституции). Такое распределение компетенций между централь-ной и местной властью было нацелено на утвержде-ние в государственном управлении принципа демок-ратического централизма и преодоление проявлений местничества и сепаратизма, утверждение «вертика-ли власти». Демократический централизм выражался и в двойном подчинении отделов отраслевого управ-ления местных исполкомов, которые по горизонтали подчинялись своим исполкомам, а по вертикали одно-именным отделам вышестоящих исполкомов, а в губер-нских исполкомах по вертикали соответствующим на-родным комиссариатам.

Эта линия была последовательно проведена и в главе о бюджетном праве, где говорилось, что все го-сударственные доходы и расходы РСФСР объединяют-ся в общегосударственном бюджете, который утверж-дается ВЦИК. Причем ВЦИК определяет также, какие виды доходов и сборов входят в общегосударственный бюджет, а какие поступают в распоряжение местных Советов, а равно устанавливает пределы обложения. На удовлетворение потребностей, имеющих общегосу-дарственное значение, средства должны предоставляться местным властям из государственного бюджета по сметам соответствующих наркоматов, но эти сред-ства расходуются местными властями только по пря-мому назначению и не могут быть истрачены на дру-гие нужды. Конституция предусматривала (ст. 86) даже утверждение ВЦИКом и СНК местных бюджетов гу-берний и областей. Последний шестой раздел Консти-туции был посвящен государственной символике; ут-верждал государственный герб и флаг РСФСР. Харак-терно, что в первоначальном рисунке герба РСФСР помимо скрещенных серпа и молота как символов мирного созидательного труда рабочих и крестьян был изображен меч. Когда этот рисунок был показан Лени-ну, он заявил: «...зачем же меч? -- Завоевания нам не нужны. Завоевательная политика нам совершенно чуж-да; мы не нападаем, а отбиваемся от внутренних и внешних врагов; война наша оборонительная, и меч -- не наша эмблема». Меч был исключен из рисунка го-сударственного герба.

Принятие Советской Конституции 1918 г. имело колоссальное значение -- это была первая в мире Конституция, закрепившая завоевания социалистичес-кой революции. Она явилась юридической базой ста-новления советской правовой системы. Характерной ее чертой явилось то, что ее содержание полностью соответствовало реальной действительности. Но вмес-те с тем в ней четко была сформулирована программа дальнейшего построения социалистического общества и государства.

Возникновение и развитие советского права в период октябрьской революции и гражданской войны о 1017-1920 годы

§ 1. возникновение советского права и его источники

Победа Октябрьской революции и создание Рес-публики Советов как одной из форм диктатуры проле-тариата по мысли большевиков направлена была на разрушение старого буржуазного правопорядка и фор-мирование нового советского правопорядка.

Лидеры взявшей власть в свои руки партии боль-шевиков исходили из представления о праве как ору-дии классовой политики. Они считали, что каждый класс, приходящий к власти и устанавливающий свою диктатуру, проводит свои требования в виде общеобя-зательных законов и добивается их претворения в жизнь, опираясь на мощь государственного аппарата. Такие представления о праве, сформулированные в программных документах большевистской партии, были разработаны задолго до Октября 1917. Еще в XIX в. Ф. Энгельс писал, что «требования интересов какого-либо класса могут быть осуществлены только путем за-воевания этим классом политической власти, после чего он придает своим притязаниям всеобщую силу в форме законов»224.

Отсюда и содержание законов определяется гос-подствующим классом исходя из интересов укрепле-ния его руководящего положения в обществе, прове-дения в жизнь программы преобразований, соответ-ствующих его классовым целям, а вовсе несоображениями какой-либо абстрактной «справедли-вости».

Указанные взгляды большевиков на право и его роль были сформулированы на основе обобщения ис-торического опыта европейских буржуазных револю-ций и особенно самой радикальной из них Великой Французской революции конца XVIII в. Ведь именно в ходе этой революции наиболее решительно была раз-рушено и отброшено старое феодальное право, закреп-лявшее сословную структуру общества и сословные при-вилегии и ограничения, а также феодальную собствен-ность и феодальные повинности, что, конечно с позиции дворян-собственников феодальных землевладений было величайшей «несправедливостью», а сточки зре-ния французских крестьян, получивших эту землю из рук революционной якобинской диктатуры, наоборот, величайшей «справедливостью».

Таким образом, исторический опыт подтверждает, что каждый новый класс, приходящий к власти, не может себя связывать законами свергнутых классов, и слова лидера большевиков В. Ленина о том, что «дик-татура есть власть, опирающаяся на насилие, не свя-занное никакими законами»225 вовсе не означает, что в условиях пролетарской диктатуры не должно быть законов и законности, а лишь произвол и анархия. Это значит, что власть не связана какими-либо законами, исходящими не от самого господствующего класса. Наоборот, именно господствующий класс диктует за-коны и, по мере формирования своего государствен-ного аппарата, судов, правоохранительных органов и установления контроля за территорией и населением страны, добивается их претворения в жизнь.

Советское право явилось мощным орудием рево-люционного преобразования общества, рычагом реа-лизации основной цели социалистической революции. Ее суть сводилась к тому, чтобы создать социальный строй, который бы обеспечивал всем членам общества возможность удовлетворять свои потребности, имею-щимися у общества материальными благами, благами культуры и цивилизации. А потому, в соответствии с социалистической концепцией прав и свобод именно социально-экономические права составляют реальный фундамент политических и личных прав. В самом деле, человеку надо, прежде всего, быть уверенным в том, что он не окажется без средств к существованию, бу-дет иметь работу с оплатой, обеспечивающей достой-ную жизнь, иметь крышу над головой, гарантирован-ную охрану здоровья, бесплатное образование и т. д. Для того чтобы иметь средства на решение указанных выше

224 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21, с. 515.

социальных проблем большевики считали необ-ходимым превратить основные средства производства в общенародное достояние, то есть национализировать землю и ее недра (добычу полезных ископаемых), бан-ки, крупную промышленность, внешнюю торговлю, железные дороги, торговый флот, средства связи и т. д. Национализация рассматривалась как средство для устранения чрезмерной поляризации общества -- кон-центрации невиданного богатства и роскоши в руках узкого слоя финансово-промышленной элиты и тесно связанной с ней высшей бюрократии и относительно-го обнищания широких масс трудящихся. Национали-зация основных средств производства и государствен-ное регулирование экономики призваны были по мыс-ли большевиков, перераспределить доходы от производства от частного паразитического потребле-ния социальных верхов на обеспечение социальных программ в интересах основной массы трудового на-селения страны.

Реализация столь грандиозной программы была рассчитана на долгосрочную перспективу. Ближайшей задачей являлось конституционно-правовое закрепле-ние становления советского государства.

В первых правовых актах Советской власти -- в обращении II Всероссийского съезда Советов «Рабо-чим, солдатам и крестьянам», «О полноте власти Сове-тов», в «Декларации прав трудящегося и эксплуатиру-емого народа» -- документе конституционного значе-ния, принятом III Всероссийским съездом Советов, законодательно провозглашалось принципиальное по-ложение, что вся государственная власть целиком и исключительно принадлежит трудящимся города и деревни в лице их полномочных органов -- Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Соот-ветственно за трудящимися закреплялось право изби-рать и быть избранными в Советы. Основные положе-ния первых декретов Советской власти затем были развиты и конкретизированы в первой Советской Кон-ституции -- Конституции РСФСР 1918 года, принятой V Всероссийским съездом Советов 10 июля 1918 г.

В Конституции была сформулирована основная за-дача Советского государства -- уничтожение всякой эксплуатации человека человеком, подавление свергну-тых эксплуататоров и установление социалистической организации общества. В Конституции указывалось, что первыми шагами на пути реализации этой задачи явля-ются: национализация (социализация) земли и ее недр, лесов, банков, аннулирование кабальных иностранных займов, переход основных командных высот управле-ния народным хозяйством (в том числе заводов, фабрик и рудников общегосударственного значения, железных дорог, морского и речного транспорта и т. д.) в руки Советской власти. Создание основ социалистической экономики большевики рассматривали как решающий фактор, определявший сущность Советской Конститу-ции. Следовательно, возникавшее советское право, юридической базой которого являлась Конституция РСФСР 1918 г. закрепила смену господствующего клас-са, каковым теперь стал рабочий класс в союзе с тру-дящимся крестьянством, что и получило отражение и в системе органов власти, и в порядке их формирования (избирательной системе), и в правовом статусе граж-дан. Конституция закрепила также важнейший резуль-тат любой революции и социалистической в том чис-ле -- передел собственности и изменение ее форм, что нашло отражение во всей системе нового права. Все это означало принципиальный разрыв советского права со старым дореволюционным правом. Этот разрыв спра-ведливо подчеркивался во всей научной и учебной историко-правовой литературе. Однако, при всей револю-ционности нового права оно не могло возникнуть на абсолютно пустом месте, игнорируя многовековую ис-торию права, накопленный человеческой цивилизаци-ей уровень как общей, так и, особенно, правовой юри-дической культуры, юридической техники.

Таким образом, говоря о принципиальном разры-ве со старым правом, следует напомнить и о проблеме преемственности советского права с предшествующи-ми правовыми системами, использовании, накоплен-ного человечеством опыта и правовой культуры. Но этот вопрос целесообразнее рассмотреть в заключение, опираясь на уже изложенный фактический материал.

Основным источником возникавшего советского права являлись законодательные акты, именовавшие-ся тогда «декретами» (по аналогии с декретами рево-люционного конвента во времена Великой Французс-кой революции).

Это объяснялось, во-первых, тем, что только путем издания декретов и возможно было проведение в жизнь программы революционного преобразования общественных отношений и формирования основ прин-ципиально нового социалистического строя. Во-вторых, имела место и историческая преемственность. Ведь и дореволюционное российское право относилось к романо-германской («континентальной») правовой семье, где законодательный акт являлся основным источни-ком права.

Важнейшую роль играли законодательные акты Всероссийских съездов Советов, имевшие конституци-онное значение, такие как декреты «О мире» и «О зем-ле», «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемо-го народа», «О федеральных учреждениях Российской Республики». Особенно велика была роль Конституции РСФСР 1918г., закрепившая конституционные принци-пы построения советского государства, структуру госу-дарственного аппарата и порядок его функционирова-ния, правовой статус советских граждан, их права и обязанности. Первая советская Конституция -- Консти-туция РСФСР 1918 г. явилась правовой базой всей формировавшейся системы советского права.

Первые годы после октября 1917 г. декреты, имев-шие общегосударственное значение, кроме Всероссийс-ких съездов Советов издавали также ВЦИК, Совнарком и даже народные комиссариаты. Так, к примеру, декрет «О рабочей милиции» от 27 октября (10 ноября) 1917 г. издал НКВД, а «Руководящие начала по уголовному пра-ву» от 12 декабря 1919 г. изданы наркоматом юстиции.

Всероссийское законодательство дополнялось за-конодательством местных советов. Советы всех уров-ней составляли единую пирамиду Советов и являлись полновластными органами пролетарской диктатуры на местах, соответственно и их акты имели силу законов на подведомственной территории. Поскольку Всерос-сийское законодательство не поспевало за ходом жиз-ни и носило фрагментарный характер, то местное за-конотворчество восполняло пробелы в праве и решало возникавшие на практике неурегулированные всерос-сийским законодательством вопросы.

Создавая новую советскую систему права, принци-пиально отличавшуюся от старого буржуазного права, советская власть не могла сохранить в целом всю сис-тему дореволюционного права. Отсюда и необходимость ее слома. Но это вовсе не означает, что отдельные нор-мы дореволюционного права, особенно те, которые от-ражали общесоциальные задачи, без решения которых не может существовать никакое человеческое сообщество (не убий, не укради и т. д.), а также нормы технического характера не могут быть использованы и новой властью. Этим и объясняется, что в декрете «О суде» № 1 говори-лось о возможности для судов временно, впредь до из-дания соответствующих советских законов, руководство-ваться законами свергнутых правительств, но лишь постольку, поскольку они не противоречили декретам Советской власти, революционной совести и револю-ционному правосознанию, а также программам минимум партий большевиков и левых эсеров (поскольку на момент издания декрета «О суде» №1 советское прави-тельство было двухпартийным). К лету 1918 г. ссылка на законы «свергнутых правительств» были запрещены. Но «революционным правосознанием» как суды, так и орга-ны государственного аппарата руководствовались в слу-чае отсутствия соответствующих законодательных норм на всем протяжении гражданской войны, вплоть до коди-фикации советского права в первой половине 1920-х гг., когда в основном завершилось формирование системы советского законодательства. Основным ориентиром, определившим параметры революционного правосозна-ния, являлись Конституция РСФСР и декреты Советс-кой власти.

Характерной особенностью законотворческого процесса являлось участие в нем широких масс трудя-щихся и их общественных организаций. Так в подго-товке Положения о рабочем контроле, Положения о ВСНХ и других аналогичных актов активно участвова-ли профсоюзы и иные общественные организации и даже представители предпринимателей. В основу дек-ретов «Об уравнении в правах всех военнослужащих» от 16 декабря 1917 г. и «О выборном начале в армии» были положены проекты, выработанные Общеармей-ским комитетом при Ставке. Затем эти проекты были обсуждены и одобрены Общеармейским съездом. Дек-рет «О национализации торгового флота» согласовы-вался с ЦК Всероссийского союза речников и моряков торгового флота.

Аналогичная практика привлечения профсоюзов и иных общественных организаций трудящихся к подго-товке и обсуждению проектов нормативных актов по-лучила распространение и на уровне местных советов. Насколько велик был размах местного правотворчества свидетельствует тот факт, что даже на уровне отдель-ных сел и деревень на сельских сходах разрабатыва-лись различные местные законопроекты, а нередко они и рассматривались в качестве источников права на местном уровне. Об этом красноречиво говорят доку-менты, собранные в сборниках «Материалы НКЮ», публиковавшиеся в первые годы после революции. Вот примеры: в селе Чиняты Змеиногорского уезда граж-дане на сельском сходе разработали и утвердили Уло-жение о наказаниях за грабеж, кражи, порчу имуще-ства и даже за нарушение общественной тишины и спокойствия. В наказе граждан ряда сельских сходов Камышевскому народному суду говорилось о более чем 50 видах уголовных преступлений с мерами наказаний в виде денежных штрафов и лишения свободы. Эти факты показывают демократизм советского правотвор-ческого процесса, участие в нем самых широких масс народа, что способствовало тому, что в законодатель-стве советской власти получали свое отражение инте-ресы и нужды трудящихся.

Однако столь широкий размах местного правотвор-чества имел и другую сторону. Многие местные органы Советской власти не всегда правильно понимая лозунг полновластия Советов, проявляли элементы местничества и сепаратизма и издавали акты, которые подчас не только далеко выходили за рамки их компе-тенции, установленной Конституцией РСФСР 1918 г., но и противоречили актам центральной власти. Это объяснялось как отсутствием опыта функционирования Советского государственного аппарата, который созда-вался впервые в мире, так и сепаратистскими настро-ениями многих работников на местах.

Правящей партии большевиков и органам цент-ральной Советской власти приходилось вести упорную борьбу против сепаратизма, за внедрение в работу местных органов Советской власти, и соответственно, в процесс законотворчества принципа демократичес-кого централизма. Существенную роль в этом сыграло Постановление Чрезвычайного VI Всероссийского съезда Советов «О точном соблюдении Законов», в котором предписывалось всем органам и должностным лицам, а также и гражданам точно и неуклонно соблю-дать постановления, положения и распоряжения, из-даваемые центральной советской властью. Меры, от-ступающие от законов центральных органов РСФСР или выходящие за их пределы, допускались лишь в том случае, если они были вызваны экстренными услови-ями гражданской войны с контрреволюцией. Но в этих случаях требовалось немедленное сообщение о подоб-ных мерах в Совет Народных Комиссаров, с копией для заинтересованных центральных ведомств, с объяс-нением причин таких действий и лиц, ответственных за принятие подобных мер.

В дальнейшем был упорядочен и процесс нор-мотворчества в Центральных органах советской вла-сти. Постановлением «О советском строительстве» VIII Всероссийского съезда Советов от 29 декабря 1920 г. устанавливалось, что законодательные акты, имеющие общегосударственное значение, имеют право издавать лишь Всероссийские съезды Советов, ВЦИК, его Пре-зидиум и СНК.

Более точно была разграничена законодательная компетенция ВЦИК и СНК. Декреты, касающиеся ус-тановления общих норм политической и экономической жизни, а также вносящие коренные изменения в существующую практику государственных органов, обязательно рассматриваются и утверждаются ВЦИК, причем законопроекты такого рода публикуются и рассылаются местным органам Советской власти для предварительного обсуждения и выявления их мнения не позднее, чем за две недели до обсуждения соответ-ствующего законопроекта и его утверждения ВЦИК. Такой порядок позволял законодателю учитывать мне-ния и интересы местных органов власти и населения. Совет Народных Комиссаров издавал декреты обще-государственного характера по вопросам не терпящим отлагательства, а также по военным и иностранным делам и делам, влекущим обязательства для РСФСР. Причем Президиуму ВЦИК представлялось право от-менять постановления СНК с представлением соответ-ствующего доклада на ближайшей сессии ВЦИК.

Устанавливался более эффективный порядок кон-троля за законотворческой деятельностью местных органов советской власти. Так, акты местных съездов Советов могли быть отменены лишь вышестоящими съездами, их исполкомами, ВЦИК и его Президиумом, а постановления местных исполкомов, также и СНК.

Таким образом, уточнялось понятие декрета как источника права, а также разграничивались законода-тельные акты как источники права общегосударствен-ного и местного уровня. Вместе с тем в связи с фраг-ментарностью советского законодательства и наличи-ем существенных пробелов в праве роль источника права играло революционное правосознание.

§ 2. Проблема равноправия граждан

Одной из важнейших своих задач Советская власть считала ликвидацию таких пережитков феодально-крепостнических порядков, как сословные и религиоз-ные привилегии и ограничения прав, национальное угнетение и бесправие женщин.

В России вплоть до Октябрьской революции 1917 г. все подданные империи делились на четыре сословия: дворянство, духовенство, городское сословие (мещане) и крестьянство. Дворянство, духовенство и верхний слой городского населения (купечество и так называ-емые «почетный граждане» -- буржуазия и буржуаз-ная интеллигенция) имели ряд сословных привилегий, в частности право свободного передвижения по стра-не и выбора места жительства, свободного выезда за границу и возвращения обратно, а дворянство -- так-же получения высших орденов империи. Они имели также свои сословные учреждения -- дворянские со-брания, игравшие существенную роль в местном уп-равлении, дворянские и купеческие клубы, банки, уч-реждения опеки и т. д. Крестьянство и низшие слои мещанства были ограничены в ряде своих прав (права передвижения и выбора места жительства, выезда за границу и т. д.). Для царской бюрократии были введе-ны военные и гражданские чины, разделенные на 14 классов, дававшие их обладателям немалые привиле-гии. Верхушка бюрократии, армейский генералитет сплошь состояли из дворянства. Тем более, что получе-ние чина полковника в армии, капитана 1-го ранга на флоте и действительного статского советника в граж-данской службе давало право для недворян на вступ-ление в дворянское сословие. Сословный характер государственного аппарата и офицерского корпуса подчеркивался и сугубо сословной наградной системой и обращением солдат к офицерам и людей из низших сословий к чиновникам: «ваше благородие» к младшим офицерам и чиновникам до VII класса, «ваше высоко-благородие» к старшим офицерам и чиновникам VI класса и «ваше превосходительство» к генералам и чиновникам от IV класса и выше.

К привилегиям и ограничениям прав по сословно-му признаку добавлялись привилегии по националь-ному и религиозному признакам. Россия -- государство многонациональное. В нем проживало более ста наций, народностей и этнических групп. Причем русские составляли лишь 43,3 % всего населения. Большинство народов, входивших в Российскую Империю, были в той или иной мере ограничены в политических и граж-данских правах. Государственным языком признавал-ся только русский язык. Родными языками было зап-рещено пользоваться в государственных учреждениях, суде, учебных заведениях. Привилегии и ограниче-ния прав по национальному признаку тесно перепле-тались с ограничениями прав по религиозному при-знаку.

Православная религия являлась государственной. Официальным главой православной церкви, согласно Основным законам Российской империи 1906 г., был царь. Именно он своими указами утверждал в должно-сти членов высшего органа церковного управления -- Святейшего правительствующего синода. И от его имени работу Синода контролировал назначенный императором обер-прокурор. Для других христианских религий (католической, протестантской и т. д.), а также иных религий (иудейской, мусульманской, буддийской и т. д.) существовали различные (причем для каждой свои) ограничения прав. Для иудейской, к примеру, «черта оседлости» (по реке Днепр, к востоку от кото-рой запрещалось селиться за исключением лиц неко-торых профессий), запрет на приобретение земли в соб-ственность, квоты для поступления в высшие учебные заведения, на государственную службу и т. д. Причем ограничениям прав по религиозному признаку прида-валось такое значение, что в паспортах и иных личных документах фиксировалась не национальная (этничес-кая) принадлежность подданных, а их вероисповеда-ние. При переходе иноверца в православие все пере-численные выше ограничения прав отпадали. Исклю-чением были «бродячие инородцы» (кочевники), где критерием для ограничения прав была не религиоз-ная или этническая принадлежность, а «бродячий» (кочевой) образ жизни. Фиксировалась в паспортах также сословная принадлежность (точнее сами пас-порта для лиц привилегированных сословий были иными).

Церковь осуществляла также ряд государственных функций, имевших непосредственное отношение к правам и обязанностям российских подданных. Так, приходские священники вели книги актов гражданс-кого состояния, то есть не только проводили религиоз-ные церемонии, но и регистрировали рождения, бра-ки, смерти. Именно в архивах приходских церквей хранились документы, имевшие важнейшее значение для гражданского, наследственного права. Брачно-семейные споры, в том числе разводы регламентирова-лись церковными правилами и рассматривались не государственными, а церковными судами (епархиаль-ными консисториями). Вся сфера просвещения конт-ролировалась церковью. Это означало, что во всех учебных заведениях, в том числе средних и высших, обязательно изучался «закон божий». А «законоучите-ли» -- священники входили в состав ученых советов. Церковь контролировала содержание учебных про-грамм и учебников. Для чиновников и военнослужащих обязательна была религиозная присяга. При поступ-лении на учебу, на государственную службу, бракосо-четании, получении паспорта, следующего чина, орде-на обязательным было предоставление справки об ис-поведи от приходского священника. В случае, если на исповеди священник узнает о совершенном или гото-вящемся государственном преступлении, он обязан был в нарушение тайны исповеди сообщить об этом в жан-дармское управление. Таким образом, справка об ис-поведи являлась своеобразным свидетельством о по-литической благонадежности.

Осуществление церковью указанных выше госу-дарственных функций ставило в зависимость от нее всех подданных империи, формально причисленных к православию независимо от степени их религиознос-ти (понятия «атеист» в законе не предусматривалось) и, в том числе, использование ими своих политических и гражданских прав.

Требовала решения и проблема бесправия жен-щин. По дореволюционному Российскому праву жен-щина вообще не рассматривалась как самостоятельная личность. Ее социальный статус определялся по отцу или мужу (дочь чиновника такого-то, или жена купца такого-то). Поэтому замужняя женщина вписывалась в паспорт мужа и должна была за ним следовать. Он определял место жительства семьи, распоряжался семейным имуществом, даже в случае раздельного имущественного режима в браке, жена без согласия мужа не могла отчуждать лично ей принадлежащего имущества или принять от кого-либо наследство. Муж определял судьбу детей и при разводе по закону они оставались с отцом. В случае раздельного проживания супругов (даже кратковременного) для жены требовал-ся от полиции отдельный вид на жительство, выдавав-шийся с письменного согласия мужа, которое могло быть им в любой момент аннулировано. В этом случае жена обязана была немедленно вернуться в дом мужа. А при отказе сделать это добровольно, могла быть пре-провождена в дом мужа полицией принудительно.

В сельской общине земельный пай полагался лишь на мужчин, а женщинам был не положен. Поступить на работу женщина могла лишь с согласия мужа, а ее зарплата была значительно ниже зарплаты мужчин на такой же труд.

Характерно, что в годы I мировой войны разреше-но было принимать женщин на работу в госаппарат, но только на канцелярскую работу и на должности не выше восьмого класса, но без права присвоения класс-ных чинов и награждения орденами и медалями за выслугу лет, положенных чиновникам -- мужчинам.

Еще более трудным и унизительным была положе-ние женщин восточных регионов империи. Шариат и адаты (обычное право) узаконивали многоженство, куплю и продажу невест (калым), выдачу замуж мало-летних и т. д. Обычай затворничества отгораживал от внешнего мира мусульманку.

Не следует думать, что российское законодатель-ство, определившее правовой статус женщин, было уникальным. Ограничения гражданских и семейных прав женщин были в той или иной степени присущи всем европейским странам, не говоря уж о странах Востока. Многие из подобных ограничений действуют в ряде стран и в настоящее время.

После Февральской революции 1917 г. буржуаз-ное Временное правительство предприняло ряд роб-ких и нерешительных попыток отменить привилегии и ограничения прав по сословным, национальным и религиозным признакам. Так, в «обращении к гражда-нам» от 7 марта 1917 г. и в постановлении «О свободе совести» от 14 июля 1917 г. провозглашалась отмена национальных и религиозных ограничений. Но эта мера практически осталась на бумаге, поскольку за церковью по-прежнему осталось исполнение государственных функций. В августе 1917 г. министерство юстиции подготовило проект постановления об отмене гражданских чинов и связанных с ними привилегий, но Временное правительство так и не решилось его утвердить. Практически было лишь отменено титулова-ние офицеров и чиновников («ваше благородие» и т. д.). Единственным реальным достижением можно считать разработанное Юридической комиссией положение «О выборах в Учредительное собрание», которое установи-ло всеобщее, равное, прямое избирательное право при тайном голосовании. По этому «Положению» избира-тельным правом наделялись и женщины. Правда, в данном случае члены Юридической комиссии последо-вали той практике, которая уже сложилась в России после Февраля явочным порядком на выборах в Советы рабочих и солдатских депутатов, где женщины-работ-ницы голосовали на равных основаниях с мужчинами. Участие в выборах женщин было закреплено в решени-ях Всероссийского совещания Советов в апреле 1917 г. С формально-юридической точки зрения именно в ука-занном «Положении» женщины впервые официально получили право голоса. Таким образом, Россия оказа-лась первой страной, наделившей женщин избиратель-ным правом. Во Франции и Германии женщины полу-чили избирательное право в 1919 г., в Великобритании в 1918 г., но лишь начиная с 30-летнего возраста и за-мужние. А все остальные совершеннолетние женщины лишь в 1928 г. В США женщины стали участвовать в выборах с 1920 г.

Однако, хотя женщины и получили избирательное право, все другие ограничения в области их граждан-ских и семейных прав сохранились.

Советская власть с первых дней своего существо-вания взяла решительный курс на ликвидацию приви-легий и ограничений прав граждан по признакам со-словной, национальной, религиозной принадлежности и по признакам пола. Уже декретом ВЦИК и СНК «Об уничтожении сословий и гражданских чинов» от 10 но-ября 1917 г. аннулировались все юридические нормы, действовавшие ранее в России и закреплявшие право-вое неравенство людей; отменялись бывшие сословия, гражданские чины и связанные с ними привилегии, а также сословные (дворянские и купеческие) организа-ции и учреждения. Для всего населения устанавлива-лось одно общее наименование -- граждане Российс-кой республики.

В «Декларации прав народов России» от 2 ноября 1917 г. Советское правительство провозгласило отме-ну национальных и религиозных привилегий и огра-ничений и тем самым утвердило принцип равнопра-вия граждан независимо от их расовой, национальной и религиозной принадлежности. Но гарантией подлин-ного равноправия независимо от религиозной принад-лежности должно было стать лишение церкви государ-ственных функций, прежде всего, в такой важнейшей сфере, касавшейся непосредственно гражданских и семейных прав граждан как ведение книг актов граж-данского состояния. 18 декабря 1917 г. был опублико-ван декрет СНК «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов гражданского состояния», в кото-ром говорилось: «Российская Республика впредь при-знает лишь гражданские браки». Далее декрет гласил: «церковный брак наряду с обязательным гражданским, является частным делом брачащихся». Лишение церк-ви всех государственных функций было завершено декретом СНК от 20 января (2 февраля) 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». В декрете устанавливалась свобода каждого граждани-на исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, т. е. быть атеистом. Декрет запрещал указы-вать в официальных актах, в том числе и в личных документах граждан (паспортах и т. д.) их религиозную принадлежность. Церковь лишалась всех государ-ственных функций. «Действия государственных и иных публично-правовых установлений, -- говорилось в дек-рете, -- не сопровождаются никакими религиозными обрядами и церемониями». Упразднялась также рели-гиозная присяга. Поскольку школа отделялась от цер-кви, то церковь лишалась и права контроля за содер-жанием учебных дисциплин, права церковной цензу-ры. Прекращалась также преподавания религиозных вероучений во всех учебных заведениях.

Все церковные и религиозные учреждения подчи-нялись положениям об обществах и союзах, лишались привилегий и государственного финансирования. По-скольку церковь представляла собой фактически от-расль государственного управления, то она финанси-ровалась государством и церковная иерархия получа-ла оклады содержания. Так, сельский приходский священник получал в среднем 170 руб. в месяц. Для сравнения напомним, что сельский учитель получал всего 25 -- 30 руб. в месяц. Полицейские надзиратели и другие низшие полицейские чины от 60 до 90 руб. Млад-шие офицеры (до командира роты) от 75 до 120 руб. Высшие церковные иерархи получали огромные окла-ды, превышающие оклады министров, губернаторов и командующих армиями. Так петербургский митропо-лит получал 21,5 тыс. руб. в месяц. Имущество церкви объявлялось всенародным достоянием (национализи-ровалось). Однако органы власти обязаны были пере-давать в бесплатное владение общинам верующих молитвенные здания и предметы культа, необходимые для богослужения. Церковные и религиозные учреж-дения не могли применять по отношению к верующим меры принуждения.

Отделение церкви от государства превратило ее из отрасли государственного управления, каковой она была при царизме и даже при Временном правитель-стве, когда ею управлял чиновник (обер-прокурор Святейшего Синода), в самоуправляющееся религиоз-ное объединение. Именно в условиях революции пос-ле двухсотлетнего синодального управления впервые собрался выборный орган церковного управления православной церкви -- поместный собор, который избрал главу православной церкви -- патриарха.

Одновременно с упразднением сословий и анну-лированием правового неравенства по национальному и религиозному признакам шел процесс ликвидации правового неравенства женщин. Уже декрет «О зем-ле» установил право пользования землей независимо от пола, то есть тем самым узаконил выделение земель-ного пая в общинах не только на мужчин (как это было раньше), но и на женщин. Декрет о равной оплате за равный труд установил нормы оплаты женского труда такие же, как и за труд мужчин. Тем самым права женщин были в основном уравнены с правами мужчин в производственной сфере. Декреты «О разводе», «О браке, детях и ведении книг актов гражданского состояния» в основных чертах уравняли права женщин с правами мужчин в брачно-семейной сфере. Оконча-тельно равенство прав женщин с мужчинами было закреплено в первых советских кодексах -- Трудовом кодексе и Кодексе законов об актах гражданского со-стояния, брачном, семейном и опекунском праве, при-нятых в 1918 г., о чем более подробно будет сказано далее в главах, посвященных конкретным отраслям права.

Отменив ограничения прав по признакам бывшей сословной, национальной и религиозной принадлежно-сти и по признакам пола, советская власть ввела такие ограничения по признаку социальной принадлежнос-ти. Эти ограничения впервые были провозглашены в «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», а затем подтверждены в Конституции РСФСР 1918 г. В конституции подчеркивалось, что «власть дол-жна принадлежать целиком и исключительно трудя-щимся массам и их полномочному представительству -- Советам рабочих, солдатских и крестьянских депута-тов». И, следовательно, «эксплуататорам не может быть места ни в одном из органов власти» (ст. 7).

Опыт истории показывает, что во всех революци-ях, контрреволюциях и гражданских войнах лица из числа тех социальных сил, которые выступали против революции (или, наоборот, против победившей контр-революции), лишались политических, а нередко и граж-данских прав. Так было в годы революции XVII в. в Англии, когда «кавалеры» (сторонники короля) лиша-лись не только права участвовать в выборах в парла-мент, но и своей собственности. И, наоборот, когда после реставрации монархии в 1660 г. волна репрес-сий, конфискаций имущества и ограничений прав об-рушилась на бывших участников революции. Так было во времена Великой Французской революции, когда политических и гражданских прав были лишены «ари-стократы» и духовенство, отказавшееся присягать на верность республике. А после реставрации Бурбонов, наоборот, ограничениям прав и репрессиям подверг-лись участники революции. Так же было и во времена гражданской войны в США в 60 --70-е гг. XIX в. Дос-таточно вспомнить XIV поправку к Конституции США, где в п. 3 говорилось, что ни одно лицо не может зани-мать должность гражданскую или военную, если оно «участвовало в мятеже или восстании против Соеди-ненных Штатов либо оказывало поддержку их врагам». Не стала исключением и русская революция. Поэтому полноправными гражданами по Конституции РСФСР являлись лишь трудящиеся. Нетрудовые элементы были ограничены в правах, прежде всего политичес-ких. Поскольку важнейшим из политических прав было право избирать и быть избранным в органы власти, то критерии ограничения в правах содержались в ст. 65 Конституции, определявшей категории населения, лишавшихся избирательных прав. Это лица, прибегав-шие к наемному труду с целью извлечения прибыли, жившие на нетрудовые доходы (проценты с капитала, прибыль с предприятий, поступления с имущества и т. д.), а также монахи и духовные лица различных ре-лигий, бывшие служащие и агенты полиции, корпуса жандармов и охранных отделений, члены бывшего царствовавшего в России дома, лица, осужденные за корыстные и порочащие преступления. Таким образом, в основу лишения политических прав были положены социально-экономические и моральные критерии, а не только социальное происхождение как таковое. Это важно подчеркнуть поскольку значительное число ста-рых специалистов (инженеров, ученых, врачей, офи-церов, генералов и т.д.), в том числе и выходцев из буржуазии и дворянства, служило в советских учреж-дениях, в Красной армии, правоохранительных учреж-дениях, даже в ВЧК. В этой связи можно напомнить, что сам глава Советского правительства В.И. Ленин, нарком иностранных дел Г.В. Чичерин, нарком госу-дарственного призрения A.M. Коллонтай были потом-ственными дворянами. Соответственно, выходцы из буржуазии и дворянства, служившие советской власти не лишались политических прав, и не ограничивались в гражданских правах. В этой связи следует подчерк-нуть, что в соответствие ст. 23 Конституции Советская власть «лишает отдельных лиц и отдельные группы лиц прав, которые они используют в ущерб интересам социалистической революции». Отсюда вытекают два вывода. Первый из них: лишение прав не обязатель-но связано с прошлой социальной принадлежностью. И, второй вывод: права и свободы должны использо-ваться в интересах социалистической революции и со-циалистического строительства. Этот вывод имел прин-ципиальное значение и повлек развитие в последую-щем законодательстве, особенно конституционном. Впрочем и в ряде конституций Запада тоже закреплял-ся сходный принцип, состоявший в том, что права граждан могут использоваться лишь в интересах уст-ранения злоупотреблений в рамках существующего строя. В этой связи достаточно вспомнить текст I по-правки к Конституции США, в которой говорится о праве граждан собираться мирно и без оружия, но лишь для обращения к правительству с петициями об устра-нении злоупотреблений. Иными словами, цель подоб-ных собраний -- прекращение злоупотреблений и ук-репление таким образом существующего строя. Толь-ко в 1969 г. Верховный суд США расширительно истолковал эту норму Конституции и предоставил гражданам право выражать на такого рода собраниях свободно свои взгляды, за исключением призывов к об-щественным беспорядкам, совершению уголовных пре-ступлений и призывов к насильственному свержению существующего строя.

Комментируя ст. 23 Конституции РСФСР 1918 г. глава Советского правительства В.И. Ленин подчерки-вал, что свергнутые эксплуататоры сами поставили себя вне Советов, выступив с оружием в руках про-тив Советской власти и развязав (при поддержке иностранных интервентов) в стране гражданскую войну. «Вопрос о лишении эксплуататоров избира-тельного права, -- писал Ленин, -- есть чисто рус-ский вопрос, а не вопрос о диктатуре пролетариата вообще». В Программе РКП{6), принятой VIII съездом партии большевиков в разгар гражданской войны в 1919 г., говорилось, что ограничение прав свергнутых эксплуататоров -- временная мера, и соответственно тому, как «будет исчезать необходимость в этих вре-менных мерах, партия будет стремиться к их сужению и полной отмене».

Как уже говорилось выше, четкие критерии, кто пользуется правами в полном объеме, а кто их лишается, были разработаны применительно к избирательно-му праву, но они практически относились ко всему комплексу политических прав, а в ряде случаев (как это будет подробнее показано далее) выходили за рам-ки только политических прав. Особенно это относилось к гражданскому, земельному, уголовному праву.

§ 3. Гражданская война в России, ее особенности и влияние на развитие права

Советское право (особенно со второй половины 1918 г. и до начала 1921 г.) развивалось под знаком развернувшейся в стране ожесточенной гражданской войны. Отдельные ее вспышки начались уже с Октяб-ря 1917 г.

Лидеры российской контрреволюции, а также; контрреволюционно настроенная часть старого офицер-ского корпуса и генералитета первоначально делали ставку на казачьи мятежи против Советской власти. Казачьей верхушке, спекулируя на сословных предрассудках, удалось вовлечь в ряды мятежников значительную массу казаков и захватить большую территорию на Дону и Северном Кавказе, что способствовало вторже-нию на Дон немецких войск. Однако, казачьи мятежи носили в основном локальный характер и не могли пред-ставлять смертельной опасности для Советской власти.

Полномасштабная гражданская война в стране началась лишь с мая-июня 1918 г. с мятежа чехосло-вацкого корпуса. Именно вмешательство иностранных войск явилось сигналом к ее началу. И в этом состоит ее главная особенность. Для того, чтобы современному читателю была понятна истинная суть дела, поскольку в нынешней учебной (и не только в учебной) историко-правовой и исторической литературе о многих фактах умалчивается, следует эти факты напомнить.



рефераты





Рекомендуем



рефераты

ОБЪЯВЛЕНИЯ


рефераты

© «Библиотека»