Уголовное право как ресурс: проблемы модернизации

Работа в основном состоит в рассмотрении некоторых направлений оптимизации уголовного законодательства и права. Это попытка осуществляется на основе анализа двух понятий - ресурс уголовного права и модернизация уголовного права. Указанные понятия кажутся полезными для рассмотрения таких свойств уголовного права, которые отражают как теоретические осмысленные его функции в доктрине, так и реальные возможности его использования для достижения осознанных или неосознанных, позитивных или негативных социальных целей. Функции права, если отвлечься от споров об их содержании, можно определить как легитимацию или организацию властных отношений, преодоление конфликтов, управление поведением и пр. Ресурс уголовного права специфичен, отражает его природу и определяет как возможности, так и содержание реализации его функций, взятых во времени и пространстве, применительно к субъектам его осуществления. Любое государство и общество стремятся к тому, чтобы обладать достаточным и только необходимым ресурсом уголовного права, использовать его для общего блага, минимизируя объективные и субъективные негативные последствия действия уголовного закона. В Российской Федерации, проведшей сравнительно недавно уголовно-правовую реформу, это также является актуальным Кропачев Н.М. Уголовно-правовое регулирование. Механизм и система. СПб.: СПбГУ, 2009; Кругликов Л.Л. Проблемы теории уголовного права. Избр. статьи (1982 - 1989). Ярославль: Издательство Ярославского государственного университета им. П.В. Демидова, 2007; . Соответственно этому ниже последовательно рассматриваются понятия и параметры уголовно-правового ресурса, или ресурса уголовного права, даются его - ресурса - объективная и субъективная характеристики, выявляются возможные направления модернизации уголовного права.

1. Ресурс в механизме действия уголовного права

Действие уголовного права основано как на конституционных началах устройства российского общества, так и на его насущных потребностях. Однако уголовный закон более чем острый инструмент. Признавая его социальную ценность, общество, государство обязаны формировать условия его создания и применения, которые должны состоять в том, что уголовное право создается и применяется:

- надлежащими субъектами, выражающими легитимную волю общества;

- в соответствии с действительными потребностями и наличными возможностями общества;

- строго в соответствии и на основе закона;

- исключая приватизацию уголовного права кем бы то ни было для трансформированных в свою пользу целей;

- укрепляя, а не разрушая общество, не блокируя его развитие и воздействуя негативным образом на состояние населения и социальные процессы.

Вне соблюдения этих условий уголовный закон может оказаться - и в истории человечества неоднократно оказывался - разрушительным фактором, хотя по своей природе он должен устранять, а не усугублять произвол публичной власти, укрепляя социальный мир.

Методические основания анализа ресурса уголовного права в его позитивных и негативных проявлениях. Они состоят в следующем:

- подход к уголовному праву как социальному ресурсу является одним из возможных; он не решает все вопросы, а, условно говоря, показывает, какова созидательная и разрушительная сила уголовного закона, как он лечит раны и, преодолевая сопротивления, меняет поведение. Будучи на первый взгляд непривычным, этот подход основан на традиционном понимании права как необходимого инструмента социального управления. Тем самым он связан с представлениями об эффективности права, сфере или пределах его действия, менее четкими представлениями о механизме действия права, его ресурсоемкости и пр.;

- уголовное право, как и любая отрасль права, претерпевает в процессе своего существования глубинные изменения, в том числе сказывающиеся на его природе. Как самостоятельная отрасль права оно существует относительно недавно, выделившись из правовой системы с развитием государственной власти, и тем самым является объектом модернизации;

- во многих странах, и прежде всего странах континентального права, на современном этапе уголовное право рассматривается как социальный институт, находящийся в кризисе Дубовик О.Л. Кризис уголовного права и уголовно-правовой теории // Право и политика. 2001. N 2. С. 130 - 134; Жалинский А.Э. Немецкое уголовно-правовая наука на смене тысячелетий (рецензия) // Уголовное право. 2002. N 4. С. 136 - 139. и нуждающийся в легитимации; это его состояние обостряется бурными социальными переменами и нажимом общества, видящего в уголовном праве средство спасения от социальных невзгод;

- ресурсы уголовного права, в конечном счете - это ресурсы жесткой и тактически весьма эффективной власти, которая путем применения уголовного права способна оказать весьма сильное как позитивное, так и негативное влияние на социальные процессы, вплоть до их существенной трансформации;

- ресурс уголовного права - это возможность результативно действовать, добиваться некоторых целей, причем эти возможности распределены между субъектами власти и тем самым всегда ограничены, хотя и не столь жестко, как иные социальные ресурсы. Уголовное право, следовательно, находится в руках определенных социальных субъектов, и поэтому естественным состоянием является борьба за уголовное право как ресурс, ведущаяся обычно достаточно жестко и на этапе правотворчества, и на этапе правоприменения.

Содержание ресурсной характеристики уголовного права

Здесь должны быть реализованы два подхода: объективный и субъектный. Объективная характеристика уголовного права как ресурса состоит в указании на возможности его использования, т.е. на содержание, интенсивность и пределы его воздействия на поведение людей и правопорядок в целом. Такая характеристика показывает, как уголовный закон опосредуется действиями тех или иных субъектов и что он может изменить, меняет во внешней среде. Эта характеристика является объективной в смысле ее онтологичности, она отражает то, что есть, или то, что предполагается наличным при данном состоянии познавательных средств (статистика, иные приемы социологического анализа). Субъектная характеристика отражает тот факт, что понятие ресурса предполагает наличие субъекта его использования, и показывает, как распределен ресурс уголовного закона, кому он принадлежит и как действует уголовный закон в руках института, государство в целом. Объективно ресурс уголовного права включает возможность и вектор возможности. Он позволяет весьма специфическими и крайне острыми средствами:

- формировать практику реализации властных функций, положения власти в структуре общества, давая юридическую характеристику поведения физических, а тем самым и юридических лиц, определяя по существу их правоспособность и дееспособность, институализируя пределы свободы и возможности самореализации;

- определять правила игры на социальном и экономическом рынках, а тем самым правовое и фактическое содержание социальных процессов, в целом состояние социального мира;

- формировать социальную атмосферу, определяя инициативность людей, их креативность, чувство свободы или, напротив, чувство страха перед властью, судьбой, уход от свободы, т.е. эскапизм.

Но, вероятно, можно считать, что по своему вектору ресурс уголовного закона все же в основном направлен на усиление императивных начал правового регулирования или того, что в теории права называли статусным правом. Этот вектор противоположен вектору права контрактного, когда развиваются, в частности, отношения подчинения в умалении договора, монополизма в умалении рынка и пр. При этом необходимо всегда учитывать - ресурс уголовного права принципиально противоречив. Здесь не действует поговорка "кашу маслом не испортишь", даже если законодатель руководствуется самыми благими намерениями. Обеспечиваемая уголовным законом в пределах его ресурса социальная дисциплина полезна для общества и неизбежна в принципе. Попробуем раскрыть эти положения на примере, позволяющем показать общее значение проблемы.

В Германии на протяжении нескольких последних лет проходил уголовный процесс, который был связан с поглощением АО "Манесман" фирмой "Водафон" и получением вознаграждения руководством фирмы "Манесман" за действия, проведенные в процессе слияния. На скамье подсудимых в земельном суде Дюссельдорфа находились Йозеф Аккерман - шеф Дойче Банка, Клаус Эссер - бывший шеф фирмы "Манесман", Юрген Ладберг - бывший председатель производственного совета фирмы "Манесман", Дитмар Дросте - прокурист "Манесмана", Клаус Цвикель - бывший первый председатель ИГметалл, Йоахим Функ - бывший председатель наблюдательного совета фирмы "Манесман". Собственно судебный процесс длился полгода и включал 36 судебных заседаний. На процессе было заслушано 55 свидетелей, в числе которых, в частности, были руководители фирм "Водафон", "Альянс" и других организационно-правовых структур. Процесс закончился оправдательным приговором в отношении всех шести обвиняемых. Пресса довольно дружно назвала его оправдательным приговором второго сорта, что имеет существенное значение для характеристики уголовно-правового ресурса. Подсудимым, остававшимся на свободе на протяжении всего времени ведения процесса, были предъявлены различные обвинения. Основным из них было обвинение по параграфу 266 УК Германии "Злоупотребление доверием". Предусмотренный в нем уголовно-правовой запрет в немецкой специальной литературе рассматривается как влекущий высокие уголовно-правовые риски. Trondle/Fischer. Strafgesetzbuch und Nebengesetze. 51 Aufl. Munchen: Beck, 2003. S. 1898 - 1901. Фактическое содержание обвинения заключалось в том, что подсудимые получили весьма высокое вознаграждение за их действия в процессе передачи активов фирмы "Манесман" "Водафону", причем получили их за счет "Манесмана". Газета "Вельт" от 23 июля 2004 г. на вопрос о том, что собственно вменяется обвиняемым, получила следующее юридическое разъяснение. Обвиняемые по этому делу лица нарушили долг доверия как члены наблюдательного совета. В частности, Аккерман, Функ, Цвикель и Ладберг 4 февраля 2000 г. как члены соответствующей комиссии одобрили выплату 15 млн. евро тогдашнему шефу фирмы "Манесман" Клаусу Эссеру. По убеждению суда, эти выплаты были осуществлены не в интересах предприятия и, таким образом, являлись нарушением акционерного права.

К этому процессу было привлечено внимание всей Германии и, вероятно, бизнесменов других стран. Газеты назвали этот процесс политическим, связывая такую оценку как с последствиями самого процесса, так и с атмосферой, в которой он проходил. По ходу процесса в обществе, во всяком случае в СМИ, обсуждались следующие вопросы: насколько определенными являются требования уголовного закона и не попали ли представители бизнеса под дамоклов меч непредсказуемого обвинения, т.е. насколько сохраняется свобода принятия определенных решений; совместима ли с правилами бизнеса и социальной этикой выплата таких сумм даже и топ-менеджерам ведущих компаний; как это повлияет на предпринимательскую культуру и социальный мир в стране. Высказывались совершенно разные мнения, и, естественно, дискуссия не закончена. Бульварная, но весьма квалифицированная газета "Bild" подвела итоги процесса следующим образом: "Приговор в Манесман-процессе постановлен в надлежащей процедуре по действующему праву и закону". Далее газета писала, явно отражая мнение многих миллионов ее читателей: "Акционерный закон был попран ногами, гигантские суммы пролетели, и никто за это не отвечает". Но добавляла: "Менеджеры в будущем не будут путать вверенные им предприятия с лавкой самообслуживания. Дюссельдорфский процесс закончил эру бесстыдного грабежа на топ-этажах. Мера и мораль получили наконец свой шанс" <1>. В серьезных изданиях ставятся более глубокие вопросы о последствиях приговора и возможной его судьбе как обжалованного прокуратурой. Приведем весьма непривычное для ФРГ заявление председательствующей на этом процессе судьи Бригитты Копенхефер. Она заявила: "Еще никогда в течение моей 25-летней служебной деятельности как судьи не было предпринято столь массивной попытки оказать прямое или опосредованное влияние на решение суда". Давление, по заявлению судьи, оказывалось со всех сторон - как обвинения, так и защиты, равно как и из внешне нейтральных источников влияния.

Это, возможно, необычный пример, но он убедительно показывает, каков действительный ресурс только одного, но наверняка прецедентного приговора суда, а именно подсудимые, несомненно, во время процесса находились под сильной угрозой весьма негативных последствий, и, значит, в состоянии стресса их профессиональная деятельность была блокирована; процесс слияния - передачи активов оказался более чем прозрачным и стал предметом социального дискурса; угроза неприятностей нависла над многими менеджерами и заставила отказаться от крупных вознаграждений. Но вместе с тем разрыв в оплате немецких и американских менеджеров усиливается. Рискованные решения на рынке принимать будут реже. Влияние уголовного закона на экономику становится более сильным. Популизм, очень опасный, повсюду растет. Нужен поиск золотой середины. Недаром после постановления приговора по описанному делу министр юстиции ФРГ (в состав которого входит немецкая прокуратура) Бригитта Циприс сочла нужным заявить, что государственного регулирования оплаты менеджеров не будет. Это дело не Министерства юстиции, но правлений и акционеров. Для нас выход один: анализировать ресурс уголовного закона, приводить его в соответствие с Конституцией РФ, как это предусмотрено УК РФ, и оптимизировать его применение. Жалинский А.Э. О конституционности уголовного законодательства Российской Федерации // Право и политика. 2003. N 6. С. 37 - 45.

Параметры ресурсной характеристики уголовного права

Как и право в целом, уголовное право характеризируется потенциальным ресурсом, наличным ресурсом и используемым ресурсом. Соотношение между этими характеристиками определяется инфраструктурой общества, его реальными и предполагаемыми потребностями. Наличие состояний такого рода позволяет и вынуждает рассматривать ресурс уголовного права как объект осознанного или неосознанного социального управления.

В рамках ресурсной характеристики вначале следует выделять материальные и формальные институциональные параметры. Институциональные параметры - это, грубо говоря, то, что видят и исследуют юристы. Уголовное право есть совокупность (но в принципе не система) предписаний, принятых в определенном порядке, имеющих заданную форму и, по всеобщим надеждам, некоторое содержание или некоторую определенность.

В формально-правовом, чрезвычайно важном, сущностном плане потенциальный ресурс уголовного права проявляется в его задачах (ст. 2 УК РФ), пределах действия во времени и пространстве, охраняемом благе или предмете запрета и в границах уголовной ответственности. Все эти и иные институты уголовного права определяют, в каких ситуациях оно может быть применено и какие границы правомерного поведения оно устанавливает. Наличное состояние уголовного права в институциональном плане, т.е. привычное для юристов, определяется количеством и содержанием принимаемых решений, которыми, в частности, являются решения о возбуждении уголовного дела или отказе в этом, промежуточные и окончательные решения о применении мер уголовной ответственности, прежде всего приговоры судов. Желаемое или возможное состояние уголовно-правового ресурса определяется в пределах ресурса потенциального изменением задач уголовного закона, иных уголовно-правовых институтов и внешними изменениями инфраструктуры действия уголовного закона.

Материальные параметры ресурса уголовного права представляют большой интерес. Они особенно трудно поддаются изучению, и, действительно, специалисты и общество в целом имеют о них крайне слабое представление. Это общая, а отнюдь не только российская проблема. Можно утверждать, что общественное сознание не имеет достаточно развитого из-за стилистики языка описания материального, т.е. социального, ресурса уголовного права и не располагает достаточным набором необходимых инструментов его познания. Граждане иногда чувствуют, что происходит нечто неладное и что им больно или страшно. Во всяком случае, формальное и материальное представления о ресурсе уголовного права не совпадают и не должны совпадать в принципе, но между ними должно быть некоторое ожидаемое соотношение. Проблема в том, что реальное соотношение между формальным и материальным состоянием ресурса как раз мифологизировано и обществу неизвестно. Здесь необходимы серьезные исследования, но предварительно можно выделить следующие группы параметров материального уголовно-правового ресурса:

- изменения отношений власти и подчинения, поскольку применение уголовного закона означает расширения принуждения, более широкое использование императивных норм, сужение сферы частного права; не самым важным, но показательным примером являются меняющиеся соотношения социального статуса адвоката и прокурора, что может иметь и позитивное и негативное значение;

- изменения поведенческих стереотипов, обычаев, правил, поскольку уголовный закон определяет пределы свободы, опосредованно или прямо формирует способы предупреждения уголовно-правовых рисков, правила принятия решений, содержание экономических отношений;

- перераспределение затрат общества, поскольку использование уголовного закона представляет собой затратную деятельность и повышает затратность иных социальных процессов;

- усиление стратификации общества за счет выделения группы судимого населения и, соответственно, его криминализации.

2. Субъекты уголовно-правового ресурса

Ими являются обладающие возможностями определять содержание и применять уголовное право общество, народ как источник власти, собственно законодатель, официальные и неофициальные лоббисты. Эти субъекты обладают принципиально разными возможностями воздействия на законодателя и аппарат правоприменения. Хорошо известно, что именно практика - прежде всего, следственно-судебная - определяет действительное содержание уголовного закона в процессе интерпретации существующих текстов.

Проблема, крайне важная для любой страны, состоит в том, чтобы уголовно-правовой ресурс использовался надлежащими субъектами, находящимися под необходимым и достаточным социальным контролем. Реформаторские усилия в Российской Федерации, можно полагать, ныне идут именно в этом направлении. Роль субъектов ресурса формально установлена с той или иной степенью определенности, но фактически в любой стране не совпадает с формально установленной. Поэтому крайне необходимо, хотя и очень сложно, выявлять реальное состояние субъектной распределенности или принадлежности уголовно-правового ресурса, что должно было бы полностью соответствовать еще требованиям марксистско-ленинской теории, а на этой основе реально оценивать характер и возможности его использования, т.е. целевое предназначение субъектно распределенного уголовно-правового ресурса. Остановимся на отдельных аспектах этого вопроса.

Общество как субъект уголовно-правового ресурса

Являясь источником власти, общество обладает неоднозначным уголовно-правовым ресурсом, который иногда недооценивают. Предварительно можно утверждать, что ресурс общества велик, когда необходимо расширять возможности уголовного закона. Оно оказывает сильное давление, требуя расширить запреты, усилить ответственность, назначать более строгие наказания. В то же время влияние общества относительно легко искажается и перехватывается иными субъектами уголовно-правового ресурса, использующими его не всегда вполне корректно.

Проблемы, подлежащие решению, состоят в преодолении противоположности или конфликта интересов разных социальных групп, в трудности достижения необходимого согласия, осознании действительных потребностей и интересов общества, отсутствии необходимого социального контроля. Сейчас нет уверенности в том, что общество реально осознает свои действительные потребности, адекватно формулирует и контролирует сигналы, посылаемые в процессе установления уголовного права, т.е. правотворчества, и еще более - в процессе правоприменения. В итоге в настоящее время в большинстве стран расширяется круг уголовно-правовых запретов, возникает превентивное уголовно-правовое регулирование, создаются составы ответственности за поставление в опасность и пр.

Законодатель

Очевидным образом он создает уголовное право как систему уголовно-правовых предписаний, содержащихся в России в УК РФ, в других странах в различных законах. Можно полагать, что законодатель заинтересован в сохранении и полной реализации имеющегося у него по Конституции ресурса создания уголовного права - правотворческого ресурса, направленного на обеспечение сбалансированных интересов общества. Казалось бы, его ресурс исключителен в данной сфере, хотя и отсутствует в сфере применения принятого им закона. Но все же и здесь ресурс законодателя ограничивается либо реформируется интеллектуальными факторами, поскольку его возможности уяснить потребность в уголовно-правовом регулировании и отразить ее в тексте закона не всегда достаточны. Эти вопросы широко обсуждались в литературе, причем затрагивались и ресурсные возможности законодателя.

Рассмотрим только специфическую проблему лоббирования в сфере уголовного правотворчества, а затем и в процессе уголовного правоприменения. Выдвигается гипотеза о том, что правовой ресурс законодателя зачастую деформируется в процессе лоббирования интересов субъектов, стремящихся расширить свой уголовно-правовой ресурс. Эта проблема открыто не поднималась в российской литературе и слабо осознана повсюду. Понятно, что в лоббировании того или иного уголовно-правового законодательного решения, т.е. в определенном состоянии уголовного закона, могут быть заинтересованы все названные выше субъекты, в частности представители разных ветвей и звеньев публичной власти, а именно руководители органов исполнительной власти, правоохранительных органов, суда, представители разных бизнес-групп, неправительственных организаций и пр.

Проблемы, нуждающиеся в практическом осмыслении и решении, следующие:

- интересы субъектов, могущих и желающих влиять на уголовное правотворчество, должны быть выявлены и представлены обществу, а их круг определен институционально;

- следует надлежащим образом определить возможности и средства лоббирования, не ограничивая их лишь наделением либо отказом в наделении тех или иных субъектов правом законодательной инициативы;

- необходимо уравновесить возможности лоббирования, предупредить возможности лоббирования, предупредить возможности давления на законодателя, нарушающего его конституционную независимость. В принципе уголовный закон служит обществу, и жалобы правоохранительных органов на трудности его применения отнюдь не всегда вызваны интересами общества.

По-видимому, сейчас необходимо установить: во-первых, порядок формирования экспертных групп, участвующих в правотворчестве, сделав их участие обязательным; во-вторых, ограничить возможности влияния на законодателя правоохранительных органов, которые являются прежде всего адресатами, но не создателями уголовного законодательства, что, несомненно, вызовет протесты; и в-третьих, определить ответственность для должностных лиц - достаточно жесткую - за вносимые предложения, их аргументацию и пр. Это направление деятельности сейчас довольно ярко отражено в предложении о введении криминологической экспертизы уголовного закона. Трудно сказать, насколько криминология способна быть методической базой такой экспертизы, но идея верна, хотя и недостаточна. Во всяком случае, признание стремления влиять на законодателя лоббизмом весьма полезно и необходимо. Оно дешифрует позиции, не позволяет маскировать их ссылками на абстрактные интересы борьбы с преступностью и в то же время нередко по существу активизировать преступность, в частности, интенсифицируя коррупционный потенциал и расширяя количество преступников, т.е. лиц, объявляемых таковыми по приговору судов, применяющих все расширяющийся уголовный закон.

Правоохранительные органы и суд

И те и другие уже упоминались в связи с проблемой лоббизма. В анализе также нуждаются направленность и содержание их наличного ресурса, возможности его реализации. Уголовно-правовой ресурс органов дознания и следствия, а также суда весьма велик. Подчеркнем лишь несколько его проявлений. Уголовный закон применяется - вольно или невольно - выборочно, и иначе быть не может, а поэтому решение об использовании ресурса остается за соответствующим должностным лицом. Усмотрение при индивидуализации наказания весьма велико, и решение судей слабо поддается контролю, а поэтому именно судьи в некоторых принятых рамках определяют судьбу осуждаемого ими лица. Стремление минимизировать интеллектуальные и физические усилия также присутствует постоянно, сочетаясь с желанием добиться высокой оценки собственной работы, а поэтому адекватность толкования и применения уголовно-правовой нормы и, значит, судьба осужденного, правовая оценка действий иных лиц определяются также субъективно.

По всем этим причинам уважение к деятельности практических работников и необходимость предупреждения снижения их профессионализма должны предполагать жесткий социальный контроль за их деятельностью и правовые процедуры, т.е. содержание уголовного и уголовно-процессуального закона должно задаваться со стороны.

Модернизация уголовного закона

Стоит повторить, что это общая, более чем просто трудная и отнюдь не только российская проблема, хотя, разумеется, каждая страна решает ее по-своему. В данном случае предлагаются лишь некоторые очень краткие соображения о возможных направлениях и этапах модернизации уголовного закона, которые формулируются на уровне гипотезы и могут быть только поводом к дискуссии.

Социальная основа модернизации должна создаваться в сбалансированных интересах общества, диктуемых современными социальными процессами, и опираться на широкий социальный дискурс. Сейчас необходимо уяснить содержание "общего блага", т.е. блага всего общества, соотносимого с уголовным законом, и выработать либо уяснить соответствующие взгляды на эти проблемы, зафиксировать имеющиеся мнения, предложения и аргументы к ним. Собственно говоря, необходимо выяснить действительное отношение населения к уголовному закону и его ресурсу, поскольку провозглашаемый ригоризм кажется неискренним. Только на этой основе можно выработать парадигмы модернизации, а затем определить необходимые для ее осуществления инфраструктурные условия и ее (модернизации) необходимую технику.

Направлениями модернизации собственно уголовного законодательства можно считать:

- развитие социально ориентированных начал уголовного права, т.е. развитие ресурса, позволяющего обеспечить на основе баланса интересы личности и необходимые рамочные условия развития экономики, культуры, охраны окружающей среды и пр.;

- реальное проведение в жизнь всегда признаваемого в российской уголовно-правовой доктрине начала экономии уголовной репрессии, что должно уменьшить число лиц, находящихся в местах лишения свободы, и в то же время повысить результативность использования уголовно-правового ресурса;

- переход в ряде сфер от преимущественно символического к рациональному использованию уголовного закона, что должно привести к усилению регулятивного воздействия уголовного закона при жестком определении его специфических задач и предупреждению его использования в сферах частноправового регулирования.

Эти направления можно сформулировать и по-другому, конкретизируя либо дополняя приведенные предложения. Но, во всяком случае, они не должны быть связаны с глубинными юридико-техническими и социальными преобразованиями действующего Уголовного кодекса РФ, который в целом является современным законодательным актом. Необходимо использовать такие средства модернизации уголовного законодательства, которые обеспечили бы его стабильность и предсказуемость применения, соответствуя при этом квалификации правоприменителя. Кроме того, упомянем, что модернизация уголовного законодательства, в частности УК РФ, должна обязательно сопровождаться преобразованиями инфраструктуры уголовного закона и в первую очередь системы социального контроля за его использованием.

Уголовно-правовые (юридико-технические) средства модернизации уголовного законодательства нуждаются в особом обсуждении с учетом направлений модернизации, полученного опыта применения уголовного закона и состояния правовой науки. Очень серьезная проблема, однако, состоит в том, что современные публикации по уголовному праву сосредоточены в основном на идее усиления борьбы с преступностью, а в этих рамках - на расширительном толковании уголовного закона, поиске пробелов (как правило, мнимых Кузнецова Н.Ф. О криминогенности пробелов уголовного законодательства // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 2008. N 3. С. 26 - 34., поскольку границы действия уголовного закона должны рассматриваться как осознанные решения законодателя, а не его ошибки), ужесточении наказания и пр. Печально, что значительная часть научных работников и многие практические деятели выступают против разумных мер, которые стремится провести по отношению к уголовному закону исполнительная власть. Это порождается как содержанием и вектором ресурса уголовного права, так и иными обстоятельствами, но в любом случае выполняет тормозящую роль. Прямо говоря, в настоящее время интеллектуальная база модернизации уголовного законодательства недостаточна. Научные исследования нуждаются в расширении и, в частности, в ориентации на общее социальное благо, реализацию общего уголовно-правового ресурса. Для этого требуется организационная и иная помощь социальных субъектов, имеющих разные интересы в рамках действующей Конституции РФ.

В частности, особого внимания заслуживают следующие юридико-технические средства модернизации уголовного законодательства:

- повышение определенности описания объекта уголовно-правовой охраны и объективной стороны деяния;

- более информативная характеристика в тексте закона признаков общественной опасности деяния, позволяющих разделить достаточно четко уголовную, административную, гражданскую и иные виды ответственности; при этом следует с рациональных позиций оценить действительное значение таких (в сущности нейтральных к общественной опасности) квалифицирующих деяние признаков, как групповое совершение деяния, множественность и другие, заменяя их признаками, дифференцированно и реально отражающими общественную опасность отдельных групп преступлений;

- приведение в полное соответствие собственно уголовного законодательства с иными отраслями права, и прежде всего так называемых бланкетных норм с восполняющими их правовыми нормами, что повысило бы предсказуемость уголовно-правовых решений, а главное - четко ограничило бы сферу действия уголовного закона.

Ясно, что это лишь часть юридико-технических средств модернизации уголовного законодательства. Более подробное их обсуждение остается самостоятельной и важной задачей, как юристов, так и представителей иных специальностей, осуществляющих конституционно допустимый лоббизм.