Комплексные единицы системы словообразования

2. Словообразовательная цепь

Рассмотрим ряд однокоренкых слов: учи(ть) -- учи-тель -- учи-тель-ниц(а); бел(ый) -- бел-(ить) -- по-бели(ть) -- побел-к(а) -- побелоч-н(ый); готов(ый) -- готов-и(ть) -- за-готов(ить) -- заготов-к(а) --заготов-щик -- заготовщиц-к(ий). Эти ряды производных выстроены так, что каждая предыдущая единица является непосредственно производящей для последующей: глагол учить служит производящим для существительного учитель; от имени существительного учитель произведено имя лица женского пола -- учительница. Совокупность производных, упорядоченная так, что каждая предыдущая единица является непосредственно производящей для последующей, называется словообразовательной цепью (или цепочкой). Эта комплексная единица выявляет ступенчатый характер русского словообразования. Она демонстрирует синтагматические отношения между однокоренными словами. Слова в цепи связаны отношениями последовательной производности.

3. Словообразовательная парадигма

Словообразовательная парадигма -- это класс однокоренных дериватов, находящихся в словообразовательном гнезде на одной и той же ступени производности и связанных между собой отношениями совместной производности, т. е. мотивированных одним и тем же производящим. Так, в словообразовательном гнезде с вершиной здоровый представлены следующие парадигмы:

здоровенький, здоровенный, нездоровый, здороветь, оздоровить, здоровье -- дериваты I ступени производности, образованные от одного и того же производящего (в данном случае -- непосредственно от вершины гнезда);

оздоровлять, оздоровление -- дериваты II ступени производности (образованы от глагола оздоровить);

выздоровление, выздоравливать -- дериваты III ступени производности (образованы от глагола выздороветь).

Между однокореннымн словами существуют не только отношения последовательной производности, но и отношения совместной производности (кодеривации). Иными словами, такие отношения можно назвать радиальными -- от одного производящего образуются пучки производных:

снеж-ок

снег снеж-н(ый)

снеж-инк(а)

Совокупность производных, имеющих одну и ту же производящую основу и находящихся на одной ступени словопроизводства называют словообразовательной парадигмой (СП). Применение этого термина аналогично применению термина «морфологическая парадигма». Его введение способствует установлению изоморфизма между словообразованием и морфологией. Подобно тому, как словоформы склонения и спряжения образуют морфологические парадигмы, совокупность производных от одного и того же слова образует его словообразовательную парадигму. Понятие СП -- молодое в теории синхронного словообразования. Возникновение его связано с поисками изоморфизма между строением разных систем языка, стремлением выявить парадигматические отношения между единицами словообразования. Подобно морфологическим парадигмам СП имеют постоянный член (производящая база) и переменные члены (деривационные аффиксы). В отличие от морфологических парадигм, которые объединяют словоформы одного слова, СП объединяют разные слова, в том числе слова разных частей речи, и не включают слово, служащее производящим для членов парадигмы.

В русском языке СП бывают разветвленными и могут насчитывать более 10 членов. СП распадаются на блоки, включающие производные одной части речи: субстантивный, глагольный, адъективный, наречный. В парадигме слов разных частей речи имеются черты сходства и различия. Наибольшее сходство наблюдается в парадигме слов, относящихся к одной части речи и к одной лексико-семантической группе.

Приведем для примера словообразовательные парадигмы двух групп слов, каждая из которых с лексико-грамматической точки зрения представляет собой единство. Для простоты сравнения рассмотрим лишь суффиксальные производные (табл. 12--13).

Сравнение словообразовательных парадигм слов одной семантической группы показывает, что между ними наблюдается большее сходство в наборе определенных деривационных значений, чем в конкретном наборе производных с одним и тем же аффиксом, потому что в словообразовании одно и то же значение (и для русского языка это особенно характерно) нередко имеет разные средства выражения. Таким образом, существует асимметрия между означаемым и означающим: одно и то же деривациопное значение может быть выражено с помощью разных аффиксов. Например, значение 'признак в отвлечении от носителя' может быть выражено с помощью суффиксов -ость (фиолетовость), -изн(а) (белизна), -от(а) (чернота), -ев/-св(а) (синева),'-ф (синь); значение 'самка животного' может быть выражено с помощью суффиксов -их(а) и -иц(а); значение 'свойственный, относящийся к ..,' -- прилагательными с суффиксами -ое-, -ни-, -/-(слоновый, тигриный, волчий). Особенно велико разнообразие в выражении модификационных -- уменьшительных, увеличительных и оценочных значений.

Развитая асимметрия между деривационными значениями и средствами их выражения резко отличает словообразовательные парадигмы от морфологических. Для морфологии характерно большее единообразие средств выражения того или иного грамматического значения; обычно мы можем предсказать формы косвенных падежей, зная форму им. п., или формы спряжения, зная форму инфинитива и 1-го лица глагола. Именно поэтому при обучении языку иностранцев задания типа «просклоняйте (или проспрягайте) такое-то слово» обычны. Иначе обстоит дело в словообразовании. Рассмотрим СП прилагательных со значением цвета; в ней шесть производных, аналогичных по значению и средству его выражения: формы субъективной оценки (степени качества), переходные глаголы па -ить и на -ешь, наречия. Другие члены СП не совпадают полностью. Некоторые производные совпадают у нескольких производящих. Это существительные со значением 'отвлеченный признак' (красн-ота, черн-ота; белизна, желтизна) и 'носитель признака' (желток, белок; синяк, желтяк, беляк, черняк; краснуха, синюха, желтуха, белуха;

Таким образом, в СП разных прилагательных со значением цвета представлен одинаковый набор деривационных значений, которые имеют не совпадающие средства выражения. Аналогичный вывод можно сделать по отношению к СП названий животных. В этих парадигмах особенно ярко обнаруживаются связи между словообразованием и лексикой. Так, некоторые из значений, свойственные данной группе слов, у отдельных слов могут быть не выражены, потому что они имеют в языке другое лексическое средство выражения. Например, в парадигме слов собака, корова, баран нет названий детеныша и самки -- мешает супплетивное словообразование (в языке имеются слова других корней -- щенок, ягненок, теленок, овца и противопоставленные по полу наименования: сука -- кобель, корова -- бык). От слова корова нет названия мяса «Коровина», хотя мясо коровы широко употребляется в пищу, так как имеется существительное другого корня -- говядина.

Чтобы абстрагироваться от «капризов» лексики и узуса, от многообразия средств выражения одного и того же словообразовательного значения, введем понятие «типовая словообразовательная парадигма»'. Типовую парадигму получаем, отвлекаясь от конкретных способов выражения тел или иных деривационных значений.

Типовую парадигму формируют конкретные парадигмы, в которых представлен один и тот же набор деривационных значений. Перечислим для примера семантические места, которые содержит типовая парадигма существительных -- названии животных. Существительные -- уменьшительные, увеличительные и оценочные; наименования самки и детеныша; наименования мяса животного; наименования помещения для животного (слонятник, коровник, попугайник); наименования лица, связанного с животным [здесь выделяются три семантические подтипа: а) 'любитель того, что называет производящее' -- собачник, кошатник, голубятник (с интерфиксом -ат), ср. производные от иных семантических групп существительных: грибник, бабник; б) 'тот, кто ухаживает за животным' -- коровник, телятник; в) 'тот, кто охотится на животное' -- волчатник, медвежатник]. Прилагательные высокопродуктивны и имеют такие значения: 'принадлежащий животному, 'свойственный ряду животных'. Глаголы непродуктивны и немногочисленны и выражают два вида значений: а) от слов, имеющих метафорическое значение, относимое к человеку, образуются глаголы со значением 'вести себя подобно тому, кто назван производящим словом': собачиться, ишачить, попугайничать, обезьянничать, петушишься; б) 'производить на свет' -- эти глаголы создаются только от супплетивных названий детенышей: жеребиться, телиться, ягниться, щениться1,

Рассмотрение типовых СП показывает, что это структуры с закрытым числом членов. От слов каждой лексико-семантической группы могут быть образованы производные лишь определенных деривационных значений. Для наглядности представим типовые парадигмы тех же лексико-семантических групп (табл. 14--15).

Системный характер СП проявляется не только в том, что они представляют собой структуры с закрытым числом членов, но и в том, что между отдельными членами имеются отношения взаимозависимости. Так, например, если в парадигме есть уменьшительные производные, в ней должны быть и увеличительные; если в ней есть название лица мужского пола, то можно ожидать и название лица женского пола; если есть название самки, должно быть и название детеныша. Члены СП образуют оппозиции разного рода, например противопоставленность по степени признака (градуальная оппозиция): уменьшнтельность/увеличителыюсть (столик/столищее, головка/головища); слабая/сильная степень проявления признака (черноватый/чернущий, холодноватый!холоднющий); чрезмерность реализации действия/недоведение действия до нужного предела (недосолить/пересолить, недоварить/переварить). Иные виды противопоставлений могут рассматриваться как оппозиции эквиполентные (каждый член оппозиции содержит специфический признак, отличающийся от признака, свойственного другому члену как противоположный, антонимичный): глаголы со значением начала/конца действия (загреметь/отгреметь, зацвести/отцвести), направления действия внутрь/наружу (войти/выйти, влететь/вылетть), и т. п. О словообразовательных оппозициях писал Р. С. Манучарян (1974).)

В структуре типовых СП следует различать максимальный набор семантических мест, допускаемых системой языка в качестве производных от слов данной лексико-семантической группы, и регулярно реализуемый набор производных. Совокупность производных, связанных с производящим регулярной связью, предложено называть микроструктурами.

Члены парадигмы являются по отношению друг к другу кодериватами.

Сравнение типовых и конкретных СП показывает, какие закономерности регулируют соединение основ и аффиксов при образовании производных. Как мы видели, размерно-оценочные существительные легко образуются от названий животных. При этом базовые слова разного грамматического рода сочетаются с разными суффиксами. Так, суффиксы -к(а), -енцщ(а) и -'онк(а) сочетаются только со словами жен. рода (собачка, коровка; собаченция; коровенка, собачонка). Слова коровенция нет в узусе, но оно может быть образовано, так как сцепление данного суффикса с основой жен. рода не противоречит системным связям этих единиц. Однако с основами муж. рода эти суффиксы соединиться не могут, так как они спаяны с системой флексий жен. рода. Слова типа «волчка», «ишачка» ('маленький ишак'), «бараненция» не могут быть образованы. Основы муж. рода обслуживаются уменьшительными суффиксами -ик (слоник) и -ок/#к (выступает после основ на заднеязычные: ишачок, волчок), спаянными с системой флексий муж. рода. Таким образом, распределением конкретных средств выражения единого деривационного значения уменьшительности распоряжается морфология.

Ограничения другого рода идут от лексики. Как мы видели, отсутствие производных со значением детеныша и самки от слов корова, собака, баран объясняется тем, что это семантическое место занято словами других корней (супплетивные образования). Таким образом, лексика и морфология, как ближайшие соседи словообразования, обнаруживают свое влияние в фактах реализации/нереализации тех или иных единиц.

На реализацию словообразовательных потенций оказывают влияние также фонетика и синтаксис. Фонетические особенности слова, например характер находящихся в исходе основы звуков, а также место ударения определяют сочетаемость основ и аффиксов. Воздействие синтаксиса можно видеть в том, что процессу универбации подвергаются не все типы словосочетаний, а лишь некоторые; на характер фразеологических наращений в семантике слова влияет его синтаксическая сочетаемость.

4. Словообразовательное гнездо

Словообразовательное гнездо -- это комплексная единица словообразовательной системы, представляющая собой упорядоченную совокупность всех однокоренных дериватов, связанных отношениями непосредственной или опосредованной производности с одним непроизводным (базовым) словом, которое называется вершиной данного гнезда. Элементами словообразовательного гнезда, кроме его вершины, являются также словообразовательная цепочка и словообразовательная парадигма.

Для примера воспроизведем словообразовательное гнездо, вершиной которого является прилагательное здоровый.

Словообразовательная цепочка представляет собой ряд из трех и более однокоренных слов, входящих в одно словообразовательное гнездо и находящихся в отношениях последовательной производности. Исходным звеном словообразовательной цепочки является вершина словообразовательного гнезда. Ср., например, две словообразовательные цепочки, принадлежащие рассматриваемому гнезду: здоровый -> нездоровый. -> нездоровиться; здоровый -> здороветь -> выздороветь -> выздоровление (всего в данном гнезде шесть словообразовательных цепочек). Словообразовательные цепочки демонстрируют ступенчатый характер деривационных отношений. Так, дериват нездоровый, непосредственно образованный от слова -- вершины гнезда, находится на I ступени производности, дериват нездоровиться -- на II ступени производности.

5. Словообразовательные типы

Словообразовательный тип является основной единицей классификации производных слов. Под словообразовательным типом понимается класс дериватов, принадлежащих к одной части речи и характеризующихся одинаковыми словообразовательными свойствами: а) производностью от слов одной части речи; б) одинаковым видом словообразования; в) общим способом словообразования; г) тождественным словообразовательным значением; д) одним и тем же средством выражения словообразовательного значения -- дериватором.

Например, к одному и тому же словообразовательному типу относятся отсубстантивные существительные лесник и печник: они образованы в рамках номинативного словообразования от одной части речи (существительного) одним и тем же способом (суффиксацией), при этом имеют одинаковое словообразовательное значение 'лицо, характеризуемое по отношению к предмету, названному производящей основой', которое выражено одним и тем же суффиксом -ник. К этому типу не относятся, например, дериваты: работник (существительное образовано не от существительного, а от глагола), аптекарь, киоскёр (словообразовательное значение выражено другими суффиксами: -ар', -ор).

Кроме того, при общей характеристике того или иного словообразовательного типа учитываются транспозиционный/нетранспозиционный вид отношений между дериватом и производящим, а также продуктивность/непродуктивность тина.

Транспозиционность/нетранспозиционность типа связана с частеречной принадлежностью производящего и производного слов. Для транспозиционных словообразовательных типов характерна отнесенность производного и производящего слов к разным частям речи [петь (гл.) -> певец (сущ.); белый (прил.) -> белеть (гл.)]. Если члены словообразовательной пары принадлежат к одной части речи, то имеет место нетранспозиционный словообразовательный тип (петь -> спеть; белый -> беленький).

Транспозиционный или нетранспозиционный характер словообразовательного типа связан с видом словообразования. Для номинативного словообразования характерны как транспозиционные типы (петь -> певучий; учить -> учитель), так и нетранспозиционные (петь -> спеть; учитель -> учительница). Все типы конструктивного (синтаксического) словообразования являются транспозиционными (петь -> пение; белый --> белеть). Экспрессивное и стилистическое словообразование представлено нетранспозиционными типами (старуха -> старушенция; табурет -табуретка). При компрессивном словообразовании, когда производящим является комплекс основ, обычно принадлежащих к различным частям речи (МХАТ -> Московский Художественный академический театр), разграничение транспозиционных и нетранспозиционных типов лишено смысла.

Продуктивность/непродуктивность словообразовательного типа выражается в том, может ли он пополняться новыми дериватами. Продуктивны, например, типы отадъективных прилагательных с суффиксом -ск-/-еск-(ср. неологизмы: аэрофлотский, биоакустический, индуистский) или с префиксом анти- (антиколониальный, антипатриотический, античеловеческий). Непродуктивные словообразовательные типы представлены закрытыми списками дериватов: они не пополняются новыми словами. К числу непродуктивных словообразовательных типов относятся, например, типы собирательных существительных с суффиксом -няк(дубняк, ивняк), отсубстантивных прилагательных с суффиксом -ав- (кровавый, дырявый).

С учетом всего сказанного можно охарактеризовать глаголы типа подзабыть, подустать следующим образом. Это тип номинативного внутриглагольного словообразования (т, е. образования отглагольных глаголов) аффиксальным способом (префиксацией -- префикс под-), имеющий модификационное словообразовательное значение 'совершить действие, названное производящим, с незначительной интенсивностью'; тип нетранспозиционный и, согласно «Русской грамматике», продуктивный, особенно в разговорной речи и просторечии. Поскольку производящие (забыть, устать) относятся к общеупотребительной лексике и этим серьезно отличаются в стилистическом отношении от разговорных дериватов подзабыть, подустать, рассматриваемый словообразовательный тип должен быть отнесен не только к номинативному, как уже говорилось ранее, но одновременно и к стилистическому виду словообразования.

Для номинативного словообразования характерно выделение разных семантических разновидностей одного и того же словообразовательного типа, или разных словообразовательных семантических образцов. Это выделение основывается на вариантах одного и того же словообразовательного значения. Так, отсубстантивные существительные секретарша и генеральша относятся к одному и тому же словообразовательному типу, но к разным семантическим разновидностям, поскольку суффикс -ш- в секретарша обозначает просто женскость ('женщина -секретарь), а в слове генеральша указывает на определенные родственные отношения (не 'женщина-генерал', а 'жена генерала'). К разным семантическим разновидностям словообразовательного типа отглагольных существительных относятся также дериваты типа читатель, выключатель (обозначающие 'лицо или же предмет в его отношении к действию, названному производящей основой').

6. Потенциальные слова

Если сцеплению аффикса и основы мешают узуальные ограничения, они могут быть преодолены. При наличии общественного или индивидуального заказа на слово создается производное слово, реализующее словообразовательный потенциал производящего. Время появления подобных слов установить невозможно. Они живут в языке под спудом, заключены в словообразовательных возможностях языка, но реально могут и не появляться, если в них нет нужды.

Потенциальные слова заполняют пустые клетки словообразовательных парадигм и образуются по продуктивным словообразовательным типам.

Таким образом, СП имеют прогнозирующую силу. Так, если мы знаем, что в типовую СП входят слова с тем или иным деривационным значением, мы можем ожидать их появления от любого слова той или иной лексико-семантической группы. Например, конкретные парадигмы названий животных постоянно пополняются членами, реализующими все те деривационные значения, которые содержит типовая СП. Названия детенышей активно создаются от любых, даже самых редких, названий животных: кабаржонок, кускусенок, мамонтенок и т. п. Слова со значением 'мясо животного' потенциально образуются от любого названия животного: китятина, слонятина, енучатина (от имени антилопы гну) и т. п. В корреспонденции «Комсомольской правды» (1979, 11 авг.) из Сиднея встречаем слово «кенгурятина»: «До сих пор мясо кенгуру использовалось в качестве корма для домашних животных. Несмотря на заведения специалистов в том, что оно питательнее говядины, только очень маленькая толика «кенгурятины» шла на экспорт, главным образом в Японию».

Когда говорящий произносит потенциальное слово, он не повторяет ранее слышанное знакомое слово, а создает новое по известному ему образцу. По существу, это чистая реализация возможностей словообразовательного типа. Примером таких высокопродуктивных типов, по которым создаются потенциальные слова, могут быть префиксальные существительные (с приставками анти-, сверх-, не-), прилагательные (с приставкамиархи-,анти-, сверх-), глаголы (с приставками за-, от-, до-, пере- в некоторых значениях), существительные с суффиксами -тель, -нщ(е), -ость, -ищ(е) с увеличительным значением, прилагательные с суффиксами -ск-, -ов, -н-

Потенциальные слова отличаются от узуальных характером своего значения. Значение потенциальных слов целиком складывается из значения составляющих их частей, в нем нет ничего добавочногр, индивидуального, а значение производных узуальных слов, хотя оно и складывается из значения составляющих его морфем, нередко может иметь нечто добавочное, индивидуальное, что нельзя узнать из модели, а необходимо знать заранее. Как уже говорилось в гл. 1, это свойство называют фразеологичностью семантики слова. В приведенных СП (см. табл. 12--15) ярко видно различие между разными разрядами производных в отношении к фразеологичности семантики. Напомним, что не все узуальные слова характеризуются фразеологич ностью семантики. Модификационные производные, имеющие размерно-оценочные значения, значения 'детеныш', 'самка', а также синтаксические дериваты -- существительные со значением отвлеченного признака лишены фразеологичности семантики.

Фразеологичность семантики, как показали исследования О.П.Ермаковой, по-разному обнаруживается у слов разных частей речи и разных семантических разрядов. Глагол и прилагательное в целом менее фразеологичны, чем существительное. Имена лиц менее фразеологичны, чем названия предметов. Наиболее ярко фразеологичность семантики обнаруживается у предметных существительных с конкретным значением. Так, существительные, имеющие деривационное значение 'носитель признака', содержат самые разнообразные фразеологические наращения, что определяет различие их лексических значений: желтуха, краснуха -- название болезней; белуха -- морское млекопитающее белого цвета; 'беляк -- 1) заяц, 2) белогвардеец; синяк -- кровоподтек синего цвета; желтяк-- желтый огурец; черня: -- черный шар на выборах, отрицательный бюллетень на выборах.

Яркость внутренней формы таких слов, прозрачность их строения позволяет использовать их для называния самых разных предметов и явлений. В этом отношении показательна семантики слова синюха: 1) многолетняя трава синего цвета, 2) название некоторых видов грибов, 3) болезненное посинение кожи, 4) (устар.) название ассигнаций, то же, что синенькая.

Явление фразеологичности семантики не следует смешивать с явлением лексикализации, которое происходит, Когда слово подвергается опрощению, как, например, в существительных копыто (нет связи с глаголом копать), лапоть (нет связи с существительным лапа). Подчеркнем, что слова, характеризуемые фразеологичностью семантики, являются производными; в них четко выделяются морфемный состав и словообразовательное значение.

Среди фразеологических наращений имеются наращения регулярные, повторяющиеся у целого разряда слов, и наращения индивидуальные. Например, у слов со значением 'производитель действии' повторяющимся наращением бывает 'по профессии': учитель, писатель, водитель, копировщик, формовщик и т. п. Ср. слова с тем же деривационным значением, лишенные этого наращения: мечтатель, любитель, заявитель, отправитель, получатель (на почте), читатель, беглец, творец и т. п. Примером слов, содержащих нерегулярные смысловые наращения, могут быть слова: украшательство -- 'украшение дурного вкуса и с преувеличением'; укрывательство -- 'умышленное сокрытие дурного'; описательство-- 'бездумное описание'.

Фразеологичность семантики производного слова объясняется не только спецификой лексических значений тех пли иных производных слов, но и общими особенностями системы языка, а именно наличием полисемантичных слов и аффиксов.

Кратко охарактеризуем два типических вида фразеологичности семантики производного слова, связанные с указанной особенностью языка.

1. Значение производного базируется на одном из значений многозначного производящего, но установить, на каком именно, зная лишь состав производного, невозможно.

Сравним существительные 1) испытатель, 2) водитель, 3) проигрыватель и производящие глаголы. Эти существительные обозначают: 1) 'лицо, которое испытывает аппараты или материал; 2) 'лицо, которое водит разные виды транспорта (трамвай, троллейбус, автобус и т. п.)'; 3) 'механизм, который служит для проигрывания пластинок', Как видно из толкований, данные существительные соотносятся лишь с одним из значений производящих глаголов, ибо испытатель это не тот, кто испытывает жажду, терпение, чувство страха и т. п.; водитель не тот, кто водит карандашом по бумаге, а проигрыватель вовсе не тот, кто проигрывает в карты, шахматы или в спортивных соревнованиях. Существительное базируется на одном, определенном значении глагола и не связано с другими.

2. Состав производного не указывает, какое именно значение полисемантичного аффикса использовано в нем. Примером может служить приведенное слово проигрыватель. Оно обозначает инструмент (механизм), а не лицо, как мы могли бы предположить, встретив слово такого состава. Таким образом, источник фразеологичности здесь не только многозначность основы, но и семантика суффикса -тель. Существительные с суффиксом -тель, имея общее значение 'производитель действия', могут обозначать в русском языке, 'лицо -- производитель действия' и 'предмет--производитель действия'. Последнее значение может быть конкретизировано так: 'инструмент' (выключатель, распылитель, опрыскиватель и т. п.), 'вещество' (краситель, заменитель), 'место' (распределитель, вытрезвитель и т. п.). Реализация того или иного из этих значений непредсказуема, она не может быть выведена из состава слова. Мы не можем догадаться, если не знаем этого, что краситель -- красящее вещество, а не рабочий, производящий окраску, опрыскиватель -- механизм, а не название специальности, а вытрезвитель -- место-учреждение, а не какой-либо медицинский препарат, способствующий вытрезвлению. Таким образом, многозначность аффиксов, проявляющаяся в соединении с одним и тем же типом основ, определяет один из широко распространенных видов фразеологичиости семантики производного слова.

Рассмотрим этот вопрос, сравнивая типовые СП имени и глагола. Выше были приведены конкретные и типовые парадигмы прилагательных и существительных (см. табл. 12--15), рассмотрим (для сравнения) типовую СП глагола (табл. 16), в которой представлены самые общие деривационные значения отглагольных производных.

Из сравнения типовых СП слов разных частей речи видно, сколь разными закономерностями регулируется словообразовательный потенциал разных частей речи. Словообразовательный потенциал всех частей речи определяется семантикой производящего, составом его семантических компонентов, но у глагола он в сильной степени зависит н от синтаксических связей глагола (его сочетаемости). Глагол называет целую ситуацию, участники которой могут быть названы отдельным словами, в том числе производными. Поэтому в сфере отглагольного словопроизводства можно отметить такую закономерность: производные создаются как реализация валентностей производящего глагола. Например, глагол учить имеет такие валентности: кто ('производитель действия' -- учитель), кого ('объект действия' -- ученик), где ('место действия' -- училище). При этом не каждая валентность глагола находит реализацию в производном слове (так, нет производного, реализующего валентность содержания: учить чему), но нет отглагольных производных, которые имели бы семантику отсутствующей у глагола валентности. Поэтому, например, непереходные глаголы не имеют производных со значением объекта действия, а безличные глаголы -- производных со значением производителя действия, т. е. не может быть обозначения результата от глаголов спать, сидеть, стоять и под., обозначения производителя действия от глаголов смеркаться, вечереть, светать и под.

Приведем еще некоторые примеры отглагольных производных: со значением инструмента действия -- чем (косить -- косилка, молотить -- молотилка), места действия -- где (спать -- спальня, читать -- читальня, красить -- красильня, раздеваться -- раздевалка), остатка, отхода от действия -- что (рубить -- об-руб-ок, пилить -- о-пил-к(и), грызть -- о-грыз-ок).

В области отыменного производства наблюдается иная картина. У имен существительных и прилагательных нет таких разветвленных синтаксических свойств, которые могли бы лечь в основу создания на их базе производных. Поэтому от существительных, особенно конкретной семантики, создаются производные, основанные на тех или иных семантических компонентах производящего, таких, например, как: одушевленность / неодушевленность, конкретность / абстрактность, размерность, вещественность.

Однако и в сфере отыменного словообразования создание производных может опираться на типические лексико-синтаксические связи производящего. Так, для слова пожар характерна связь с предикатом тушить, отсюда: пожарник-- 'кто (тушит) пожар'. Аналогично: барабанщик -- 'кто (бьет) в барабан', пианист -- 'кто (играет) на пианино': грибник-- 'кто (любит собирать) грибы' и т. п. Таким образом, словообразввательное значение производных может быть реализацией валентностей глагола-предиката, типичного для данного имени: аптекарь -- 'кто (работает) в аптеке' (субъект назван по месту действия), чайник--'сосуд, где (кипятят или заваривают) чай'. Таким образом, в основу семантики производных ложатся лексико-синтаксические связи имени.

На словообразовательный потенциал слов разных частей речи оказывают влияние также следующие факторы: употребительность, стилистическая окраска, широта сочетаемости, связь семантики слова с жизнью человека (прагматика). Можно отметить, что словообразовательный потенциал шире:

1) у слов высокоупотребительных, чем у слов малоупотребительных;

2) у слов нейтральных, чем у слов стилистически окрашенных;

3) у слов, обладающих широкой сочетаемостью, чем у слов, обладающих ограниченной сочетаемостью;

4) у слов, относящихся к целенаправленной деятельности человека, к сферам, важным для жизни человека, чем у слов, называющих явления иного рода.

Между особенностями реализации словообразовательного потенциала слова (имени или глагола) и тем, какие семантические приращения характеризуют его семантику, имеются определенные связи. Для отсубстантивных производных характерно следующее. Глагол -- предикат словосочетания, который типичен для имени, но не находит прямого отражения в составе слова, и служит базой для семантики фразеологических наращений. Так, если состав слова пожарник показывает нам, что это 'имя лица, связанного каким-то образом с пожаром', то знание типических связей этого имени (пожар прежде всего следует тушить) подсказывает нам, что существительное пожарник именует человека, тушащего пожары, но не устраивающего их. У отглагольных производных источники семантической фразеологичности иные. Они обычно основываются на именном члене, «спрятанном» в базовом словосочетании и не вошедшем в состав производного. Возьмем ряд отглагольных существительных со значением действующего лица: наборщик--'кто набирает (шрифт в типографии)', водитель -- 'кто водит (общественный транспорт)', регулировщик -- 'кто регулирует (уличное движение)' и т. п.

Таким образом, различие в способах реализации словообразовательного потенциала имени и глагола определяет и различие в том, какой характер имеют фразеологические наращения отглагольных и отыменных производных.

За пределами словообразовательных парадигм находятся слова, которые производятся с нарушением словообразовательных закономерностей, действующих в языке. Такие слова называют окказиональными. Термином «окказиональный» принято называть факты, не соответствующие общепринятым языковым нормам (ср. лат. оссаsio -- случайность, фр. oссаsionnel -- случайный).

Окказиональные слова отличаются тем, что при их образовании нарушаются (обычно сознательно, в целях экспрессивности) законы построения соответствующих общеязыковых единиц, нормы языка. Окказиональные факты -- это факты речи, а не факты языка. Окказиональные слова противостоят словам узуальным (от лат. usus -- обычай, привычка). Окказиональные слова отличаются от новообразований языка (неологизмов) тем, что сохраняют свою новизну, свежесть независимо от реального времени их создания. Окказионализмы Державина, Пушкина и других писателей прошлого дышат новизной и сейчас, хотя им более ста лет, а молодые слова колхоз, ООН, СЭВ, ракетодром, телевидение, капрон сейчас уже не воспринимаются как неологизмы.

Окказиональные явления обычно бывают индивидуальными новшествами, принадлежащими отдельным лицам, часто писателям. Поэтому окказионализмы разного рода иногда называют индивидуальными (или авторскими), подчеркивая их «необщепринятость» и отнесенность к известному создателю. При этом окказиональное (или индивидуальное) противопоставляют общенародному, языковому. Однако отличительной особенностью окказионализмов является не их связь с определенным творцом (индивидуальный характер), а то, что при их образовании произошло нарушение действующих в языке законов производства тех или иных единиц. Окказиональные слова -- антиподы слов потенциальных, так как последние создаются по законам словообразования. Нет принципиальных отличий между окказионализмами авторскими (писательскими) и окказионализмами, не претендующими на авторство,-- детскими или разговорными, ибо в этих трех сферах преимущественно и создаются окказионализмы. Кроме того, окказионализмы широко представлены в языке газет и журналов, т. е. в периодической печати. Эстетическая выразительность может быть свойственна окказионализмам всех названных сфер, так что в в этом отношении между ними нет принципиальной разницы. Между окказионализмами и фактами языка нет непереходимой грани. Окказиональные единицы в отдельных случаях -- обычно когда их семантика становится общественно актуальной -- могут становиться фактами языка. Естественно, что возможны и переходные случаи.

Существует несколько видов окказионализмов. С точки зрения того, как именно нарушаются при окказиональном слово-образованин законы действия словообразовательного типа, можно различать два вида окказионализмов: 1) произведенные с нарушением законов системной продуктивности слово-образовательных типов; 2) произведенные по образцу типов непродуктивных и малопродуктивных в ту или иную эпоху, т. е. с нарушением законов эмпирической продуктивности.

В окказионализмах первого вида нарушаются условия образования производных слов того или иного типа безразлично к том обладает ли данный тип эмпирической продуктивностью или нет. Чаще в таком случае в качестве образца выступают продуктивные типы.

В окказионализмах второго вида нарушается общая пассивность, бездеятельность типа в ту или иную эпоху, но условия образования производных слов этого типа не затрагиваются.

Образцом для производства окказионализмов может быть не только непродуктивный словообразовательный тип, но и отдельное непроизводное, но членимое слово. В таком случае говорят о словообразовании по конкретному образцу (третий вид окказионализмов). Этот вид окказионального словообразования объясняется тем, что непроизводные, но членимые слова являются определенными структурами, которые могут действовать как образец.

Окказиональное словообразование названных видов (как и любое словообразование) совершается под воздействием аналогии. Аналогия при этом действует и как фактор регулярности, единообразия (так как окказионализм берет за образец обычное слово), и как фактор нарушения регулярности (так как окказионализм, беря за образец обычное слово, чем-то не похож нь него, отличается от него)3. Рассмотрим несколько примеров окказионализмов разных видов.

Активно образуются окказионализмы, в которых используются производящие основы иной семантической группы, чем это диктуют правила действия словообразовательного типа. Например, поэт Вл. Бахнов называет иронический цикл стихов, посвященных лопухам, «Лопухиада». Имена существительные с суффиксом -иад(а), обозначающие совокупность чего-либо (это значение сохраняется в окказионализме), образуются от основ иной семантики: от географических названий и имен собственных. Ср. ряд таких названий: «Россиада» -- поэма Хераскова, «Сибириада» -- название кинофильма, «Генриада» -- поэма Вольтера, «Гавриилиада» -- поэма Пушкина.

Существительные с приставкой пра-, обозначающей первоначальность, изначальность чего-либо, производят имена существительные, обозначающие разного рода научно-исторические понятия (прародина, праязык, праславяне). Употребление слова пра-телефоны, нарушающего сочетаемость приставки пра-, в стихотворении Р. Рождественского «Ретро» создает яркий образ древнего предмета:

Что за изгибы моды? Время сошло с ума:

бабушкины комоды в блочные лезут дома!

Вещи нездешней формы люстры, шкатулки, бра.

Медные пра-телефоны, чайники тоже «пра».

Примером окказионализма, образованного по конкретному образцу, может быть наречие вполноги, созданное по образцу наречий вполглаза, вполголоса, вполуха, обозначающих неполноту признака:

У всякой неполноты

Пределы свои и традиции:

Балерины танцуют вполноги

на репетиции... (Ков.)

При образовании окказионализмов действуют и специфические способы словообразования. Назовем один из них -- каламбурный. Окказионализм по форме напоминает узуальное слово, которое, однако, изменено так, что каламбурно сближается со словами других семантических групп. Сталкиваясь в структуре окказионализма, два близких по звучанию, но далеких по значению узуальных слова формируют сложную семантику окказионализма, в результате чего окказионализм приобретает каламбурное звучание. Таковы слова дымократия и дымократы, в которых сложно скрещивается семантика слов демократия, демократы и дым, дымовая завеса: «… это - дымовая завеса, под прикрытием ее внутренняя и внешняя реакция пытается повернуть ход истории вспять. Вот и получается: речь идет не о демократии, а о дымократии. Чем больше дыму, тем сподручней орудовать.

Конечно, дымократы не говорят в открытую о своих намерениях. Но чего они добиваются -- не секрет» (Правда, 1975, 29 июня).

Я исследовала тему комплексные единицы словообразования. Они формируются противопоставлениями разного рода: соотношением однокоренных слов и соотношением слов, имеющих разные корни, но одно и то же словообразовательное строение.

Комплексными единицами системы словообразования являются: словообразовательная пара, словообразовательный тип, словообразовательная категория, словообразовательная цепь, словообразовательная парадигма и словообразовательное гнездо.

Итак, простейшая из комплексных единиц - словообразовательная пара: соотношение производной и производящей основ (белый-белить, регулировать-регулировщик, пионер-пионерка, чернила-чернильница, писать-переписать, красавица-раскрасавица и т.п.). Словообразовательные пары, между которыми имеются тождественные формальные и семантические отношения, входят в один словообразовательный тип: сахар - сахар-ница, селедка - селедоч-ница, сухарь - сухар-ница и т.п. Термином словообразовательный тип называют не совокупность словообразовательных пар, а схему (формулу) построения производных слов.

Словообразовательная категория (СК) - единица более абстрактная и сложная, чем словообразовательный тип: она формируется совокупностью словообразовательных типов, объединяемых общностью деривационного значения в отвлечении от формальных средств выражения данного значения.

Совокупность производных, упорядоченная так, что каждая предыдущая единица является непосредственно производящей для последующей, называется словообразовательной цепью (или цепочкой). Эта комплексная единица выявляет ступенчатый характер русского словообразования.

Словообразовательной парадигмой (СП) называется совокупность производных, имеющих одну и ту же производящую основу и находящихся на одной ступени словопроизводства. Знаменательно, что это понятие примерно в одно время вводят лингвисты многих стран, вкладывая в него близкое, хотя иногда и несколько разное содержание.

А словообразовательной гнездой называется комплексные единицы словообразовательной системы, представляющие собой упорядеченную совокупность всех однокоренных дериватов, связанных отношениями непосредственной или опосредственной производности с одним непроизводным (базовым) словом, которое называется вершиной данного гнезда.

Список используемой литературы

1. Виноградов В. В. Вопросы современного русского словообразования // Избр. труды: Исслед. по русской грамматике. М., 1975.

2. Винокур Г. О. Заметки по русскому словообразованию // Избр. работы по русскому языку. М., 1959.

3. Земская Е. А Словообразование как деятельность. М., 1992.

4. Земская Е. А, Современный русский язык. Словообразование. М., 1973.

5. Касаткин Л. Л., Клобуков Е. В., Лекант П. А. Краткий справочник по современному русскому языку. Изд. 2. М., 1995.

6. Лопатин В. В. Русская словообразовательная морфемика. Проблемы и принципы описания. М., 1977.

7. Лопатин В. В., Милославскии И. Г., Шелякин М.А. Современный русский язык. Теоретический курс. Словообразование и морфология. М., 1989.

8. Милославскии И. Г. Вопросы словообразовательного синтеза. М., 1980.

9. Панов М. В. Позиционная морфология. М., 1999.

10. Русская грамматика. М., 1980. Т. 1.

11. Современный русский литературный язык / Под ред. П.А.Леканта. Изд. 3. М., 1996.

12. Современный русский язык / Под ред. В. А. Белошапковой. Изд. 3. М., 1997.

13. Улуханов И. С. Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация. М., 1996.

14. Улуханов И. С. Словообразовательная семантика в русском языке и принципы ее описания. М., 1977.

15. Шанский Н. М. Очерки по русскому словообразованию. М., 1968.

16. Ефремова Т. Ф. Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка. М., 1996.

17. Кузнецова А. И., Ефремова Т. Ф. Словарь морфем русского языка. М., 1986.

18. Тихонов А Я. Морфемно-орфографическии словарь русского языка. Русская морфемика. М., 1996.

19. Тихонов А Н. Словообразовательный словарь русского языка. М.„ 1985. Т. 1--2.

20. Тихонов А Н., Тихонова Е, Н., Тихонов С. А Словарь-справочник по русскому языку. Правописание. Произношение. Ударение. Словообразование. Морфемика. Грамматика. Частота употребления слов / Под ред. А. Н. Тихонова. М., 1995