Основы науки о языке

к.п.н., доцент

Иванова Татьяна Валерьевна

Тема I. Происхождение языка

Язык был создан Богом, богами или божественными мудрецами. Эта гипотеза отражена в религиях разных народов.

Согласно индийским ведам (XX век до н.э.), главный бог дал имена другим богам, а имена вещам дали святые мудрецы при помощи главного бога. В Упанишадах, религиозных текстах X века до н.э. говорится о том, что сущее сотворило жар, жар - воду, а вода - пищу, т.е. живое. Бог, входя в живое создает в нем имя и форму живого существа. Поглощенное человеком разделяется на грубейшую часть, среднюю часть и тончайшую часть. Таким образом, пища разделяется на кал, мясо и разум. Вода - на мочу, кровь и дыхание, а жар разделяется на кость, мозг и речь.

Во второй главе Библии (Ветхий завет) говорится:

«И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его. И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему. Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел их к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему. И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку» (Бытие, 2, 15-22).

Согласно Корану Адам был сотворен Аллахом из праха и «звучащей глины». Вдохнув в Адама жизнь, Аллах научил его именам всех вещей и этим возвысил его над ангелами» (2:29)

Однако позже, согласно Библии, потомков Адама за их попытку построить башню до небес Бог покарал разнообразием языков:

На всей земле был один язык и одно наречие… И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдем лее, и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город. Посему дано ему имя: Вавилон; ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле (Бытие, 11, 5-9).

Евангелие от Иоанна начинается следующими словами, где Логос (слово, мысль, разум) приравнивается к Божественному:

«В начале было Слово [Логос], и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога».

В Деяниях Апостолов (части Нового Завета) описывается событие, произошедшее с апостолами, из которого следует связь языка с Божественным:

«При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом. Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились. Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих? И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: что это значит? А иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина. Петр же, став с одиннадцатью, возвысил голос свой и возгласил им: мужи Иудейские, и все живущие в Иерусалиме! сие да будет вам известно, и внимайте словам моим…» (Деяния апостолов, 2, 1-14).

День Пятидесятницы, или Троицын день заслуживает того, чтобы кроме своего религиозного значения стать Днем Лингвиста или Переводчика.

Еще в Древнем Египте люди задумывались над тем, какой язык самый древний, то есть, ставили проблему происхождения языка.

Когда Псамметих [663-610 до н.э.] вступил на престол, он стал собирать сведения о том, какие люди самые древние… Царь велел отдать двоих новорожденных младенцев (от простых родителей) пастуху на воспитание среди стада [коз]. По приказу царя никто не должен был произносить в их присутствии ни одного слова. Младенцев поместили в отдельной пустой хижине, куда в определенное время пастух приводил коз и, напоив детей молоком, делал все прочее, что необходимо. Так поступал Псамметих и отдавал такие приказания, желая услышать, какое первое слово сорвется с уст младенцев после невнятного детского лепета. Повеление царя было исполнено. Так пастух действовал по приказу царя в течение двух лет. Однажды, когда он открыл дверь и вошел в хижину, оба младенца пали к его ногами, протягивая ручонки, произносили слово «бекос»… Когда же сам Псамметих также услышал это слово, то велел расспросить, какой народ и что именно называет словом «бекос», и узнал, что так фригийцы называют хлеб. Отсюда египтяне заключили, что фригийцы еще древнее их самих… Эллины же передают при этом, что еще много вздорных рассказов, … будто Псамметих велел вырезать нескольким женщинам языки и затем отдал им младенцев на воспитание. (Геродот. История, 2, 2).

Это был первый в истории лингвистический эксперимент, за которым последовали и другие, не всегда столь жестокие, хотя в I веке н.э. Квинтилиан, римский учитель риторики, уже заявлял, что «по сделанному опыту воспитывать детей в пустынях немыми кормилицами доказано, что дети сии, хотя произносили некоторые слова, но говорить связно не могли».

Этот эксперимент повторяли в XIII веке германский император Фридрих II (дети умерли), а в XVI веке Джеймс IV Шотландский (дети заговорили на древнееврейском - очевидно чистота опыта не была соблюдена) и хан Джелаладдин Акбар, властитель империи Моголов в Индии (дети заговорили жестами).

Основы современных теорий происхождения языка заложили древнегреческие философы. По взглядам на происхождение языка они разделились на две научные школы - сторонников «фюсей» и приверженцев «тесей».

Сторонники природного происхождения названий предметов (цхуей - греч. по природе), в частности, Гераклит Эфесский (535-475 до н.э.), считали, что имена даны от природы, так как первые звуки отражали вещи, которым соответствуют имена. Имена - это тени или отражения вещей. Тот, кто именует вещи, должен открыть природой созданное правильное имя, если же это не удается, то он только производит шум.

Имена происходят от установления, согласно обычаю, заявляли приверженцы установления названий по соглашению, договоренности между людьми (иеуей - греч. по установлению). К ним относились Демокрит из Абдер (470/460 - первая половина IV в. до н.э.) и Аристотель из Стагиры (384-322 до н.э). Они указывали на многие несоответствия между вещью и ее названием: слова имеют по нескольку значений, одни и те же понятия обозначаются несколькими словами. Если бы имена давались по природе, невозможно было бы переименование людей, но, напр., Аристокл с прозвищем Платон («широкоплечий») вошел в историю.

Сторонники тесей утверждали, что имена произвольны, а один из них, философ Дион Крон даже называл своих рабов союзами и частицами (напр., «Но ведь»), чтобы подтвердить свою правоту.

На это сторонники фюсей ответствовали, что есть правильные имена и имена, данные ошибочно.

Платон в своем диалоге «Кратил», названном по имени сторонника фюсей, который спорил с Гермогеном, приверженцем тесей, предложил компромиссный вариант: имена создаются установителями имен в соответствии с природой вещи, а если этого нет, то значит имя плохо установлено или искажено обычаем.

Представители философской школы стоиков, в частности Хрисипп из Соли (280-206), тоже считали, что имена возникли от природы (но не от рождения, как считали сторонники фюсеи). По их мнению, одни из первых слов были звукоподражательными, а другие звучали так, как они воздействуют на чувства. Напр., слово мед (mel) звучит приятно, так как мед вкусен, а крест (crux) - жестко, потому что на нем распинали людей (латинские примеры объясняются тем, что эти взгляды стоиков дошли до нас в передаче писателя и богослова Августина (354-430). Дальнейшие слова появились от ассоциаций, переноса по смежности (piscina - «бассейн» от piscis - «рыба»), по контрасту (bellum - «война» от bella - «прекрасная»). Если даже происхождение слов скрыто, их можно установить путем исследования.

Гипотезы в духе античной теории «Фюсей»

· Ономатопоэтическая (греч. «создающая имена»), или, иначе говоря, звукоподражательная гипотеза.

Язык возник из подражания звукам природы. Ироничное название этой гипотезы: теория «гав-гав».

Эту теорию стоиков возродил немецкий философ Готфрид Лейбниц (1646-1716). Он подразделял звуки на сильные, шумные (напр, звук «р») и мягкие, тихие (напр., звук «л»). Благодаря подражанию впечатлениям, которые на них производили вещи и животные, возникли и соответствующие слова («рык», «ласка»). Но современные слова, по его мнению, отошли от первоначальных звучаний и значений. Напр., «лев» (Lоеwе) имеет мягкое звучание из-за быстроты бега (Lauf) этого хищника.

· Междометная гипотеза

Эмоциональные выкрики от радости, страха, боли и т.д. привели к созданию языка. Ироничное название этой гипотезы: теория «тьфу-тьфу».

Шарль де Бросс (1709-1777), французский писатель-энциклопедист, наблюдая за поведением детей, обнаружил, как первоначально лишенные смысла детские восклицания, переходят в междометия, и решил, что первобытный человек прошел ту же стадию. Его вывод: первые слова человека - это междометия.

Этьен Бонно де Кондильяк (1715-1780), французский философ, полагал, что язык возник из потребности взаимопомощи людей. Его создал ребенок, так как ему нужно сказать матери больше, чем мать должна сказать ему. Поэтому первоначально языков было больше, чем индивидуумов. Кондильяк выделял три вида знаков: а) случайные, б) естественные (природные крики для выражения радости, страха и т.д.), в) избранные самими людьми. Крики сопровождались жестом. Затем люди стали использовать слова, которые первоначально были только существительными. При этом первоначально одно слово выражало целое предложение.

Французский писатель и философ Жан Жак Руссо (1712-1778) считал, что «первые жесты были продиктованы потребностями, а первые звуки голоса - исторгнуты страстями… Естественное действие первых потребностей состояло в отчуждении людей, а не в их сближении. Именно отчуждение способствовало быстрому и равномерному заселению земли […] источник происхождения людей […] в душевных потребностях, в страстях. Все страсти сближают людей, тогда как необходимость сохранения жизни вынуждает их избегать друг друга. Не голод, не жажда, а любовь, ненависть, жалость и гнев исторгли у них первые звуки. Плоды не прячутся от наших рук; ими можно питаться в безмолвии; молча преследует человек добычу, которой он хочет насытиться. Но чтобы взволновать юное сердце, чтобы остановить несправедливо нападающего, природа диктует человеку звуки, крики, жалобы. Это самые древние из слов и вот почему первые языки были напевными и страстными, прежде чем стали простыми и рассудочными […]».

Английский натуралист Чарльз Дарвин (1809-1882) считал, что звукоподражательная и междометная теории - это два основных источника происхождения языка. Он обратил внимание на большие способности к подражанию у обезьян, наших ближайших родственников. Он также полагал, что у первобытного человека во время ухаживаний возникали «музыкальные кадансы», выражающие различные эмоции - любовь, ревность, вызов сопернику.

· Биологическая гипотеза

Язык - естественный организм, возникает самопроизвольно, имеет определенный срок жизни и умирает как организм. Выдвинул эту гипотезу немецкий лингвист Август Шлейхер (1821-1868) под влиянием дарвинизма, то есть учения, определяющего ведущую роль естественного отбора в биологической эволюции. Но первые корни слов возникли, по его мнению, как результат звукоподражания.

В этой гипотезе видно влияние античной теории тесей, согласно которой люди договорились об обозначении предметов словами.

Эту гипотезу поддерживал английский философ Томас Гоббс (1588-1679): разобщенность людей - их естественное состояние. Семьи жили сами по себе, мало общаясь с другими семьями, и добывали пищу в тяжелой борьбе, в которой люди «вели войну всех против всех». Но чтобы выжить, им пришлось объединиться в государство, заключив между собой договор. Для этого потребовалось изобрести язык, который возник по установлению.

Жан Жак Руссо полагал, что если эмоциональные выкрики - от природы человека, звукоподражания - от природы вещей, то голосовые артикуляции - чистая условность. Они не могли возникнуть без общего согласия людей. Позднее по договоренности (по общественному договору) люди договорились об используемых словах. Причем чем более ограниченными были знания людей, тем обширнее был их словарный запас. Сначала каждый предмет, каждое дерево имели свое собственное имя, и лишь позже появились общие имена (т.е. не дуб А, дуб Б и т.д., а дуб как общее имя).

· Жестовая теория

Связана с другими гипотезами (междометной, социального договора). Выдвигали эту теорию Этьен Кондильяк, Жан Жак Руссо и немецкий психолог и философ Вильгельм Вундт (1832-1920), который полагал, что язык образуется произвольно и бессознательно. Но сначала у человека преобладали физические действия (пантомима). Причем эти «мимические движения» были трех видов: рефлекторные, указательные и изобразительные. Рефлекторным движениям, выражающим чувства, позже соответствовали междометия. Указательным и изобразительным, выражающим соответственно представления о предметах и их очертания, соответствовали корни будущих слов. Первые суждения были только сказуемыми без подлежащих, то есть слова-предложения: «светит», «звучит» и т.д.

Руссо подчеркивал, что с появлением членораздельного языка жесты отпали как основное средство общения - у языка жестов немало недостатков: трудно пользоваться во время работы, общаться на расстоянии, в темноте, в густом лесу и т.д. Поэтому язык жестов был заменен звуковым языком, но полностью не вытеснен.

Жесты как вспомогательное средство общения продолжают использоваться современным человеком. Невербальные (несловесные) средства общения, в том числе жесты, изучает паралингвистика как отдельная дисциплина языкознания.

Язык появился в ходе коллективной работы из ритмичных трудовых выкриков. Выдвинул гипотезу Людвиг Нуаре, немецкий ученый второй половины XIX века.

· Трудовая гипотеза Энгельса

Труд создал человека, а одновременно с этим возник и язык. Теорию выдвинул немецкий философ Фридрих Энгельс (1820-1895), друг и последователь Карла Маркса.

По этой гипотезе язык возник скачком, сразу же с богатым словарем и языковой системой. Высказывал гипотезу немецкий лингвист Вильгельм Гумбольдт (1767-1835): «Язык не может возникнуть иначе как сразу и вдруг, или, точнее говоря, языку в каждый момент его бытия должно быть свойственно все, благодаря чему он становится единым целым… Язык невозможно было бы придумать, если бы его тип не был уже заложен в человеческом рассудке. Чтобы человек мог постичь хотя бы одно слово не просто как чувственное побуждение, а как членораздельный звук, обозначающий понятие, весь язык полностью и во всех своих взаимосвязях уже должен быть заложен в нем. В языке нет ничего единичного, каждый отдельный элемент проявляет себя лишь как часть целого. Каким бы естественным ни казалось предположение о постепенном образовании языков, они могли возникнуть лишь сразу. Человек является человеком только благодаря языку, а для того, чтобы создать язык, он уже должен быть человеком. Первое слово уже предполагает существование всего языка».

В пользу этой на первый взгляд странной гипотезы также говорят скачки в возникновении биологических видов. Например, при развитии от червей (появившихся 700 миллионов лет назад) до появления первых позвоночных - трилобитов требовалось бы 2000 миллионов лет эволюции, но они появились в 10 раз быстрее в результате какого-то качественного скачка.

Однако животные способны усваивать сигналы животных других видов («эсперанто» воронов и сорок, который понимают все обитатели леса), то есть пассивно владеть их языком. К таким животным относятся обезьяны, слоны, медведи, собаки, лошади, свиньи.

Но лишь некоторые развитые животные способны активно овладевать чужой речью (воспроизводить слова и иногда употреблять их в качестве сигналов). Это - попугаи и птицы-пересмешники (скворцы, вороны, галки и т.д.). Многие попугаи «знают» до 500 слов, но не понимают их значения. Иначе обстоит дело с людьми. Сборщик налогов в Стокгольме провоцировал собак, имитируя 20 видов лая.

Так как речевой аппарат обезьян плохо приспособлен к произнесению звуков человеческого языка, супруги Беатриса и Алленд Гарднеры научили шимпанзе Уошо языку жестов (до 100 - 200 слов американского языка жестов для глухонемых - амслена (amslang), более 300 комбинаций из нескольких и слов, причем Уошо даже научилась самостоятельно составлять несложные фразы типа «грязный Джек, дай пить» (обидевшись на служителя зоопарка), «водяная птица» (об утке). Других обезьян удавалось научить общению при помощи набора сообщений на клавиатуре компьютера.

Мозг шимпанзе - около 400 граммов (куб.см.), гориллы - около 500 гр. Такой же мозг был у австралопитека, предшественника человека. Архантроп появился примерно 2,5 миллиона лет назад.

· Первый этап - homo habilis (человек умелый).

Он обрабатывал камни. Мозг - 700 гр.

Это этап перехода обезьяны к человеку. Приблизительная граница, отделяющая мозг обезьяны от человека - примерно 750 гр.

· Второй этап - homo erectus (человек прямоходящий).

Представлен различными видами: питекантроп, синантроп, гейдельбергский человек. Возник примерно 1,5 миллиона лет назад. Знал огонь. Масса мозга была 750 - 1250 гр. Видимо, в этот период уже появились зачатки речи.

Палеоантроп появился примерно 200-400 тысяч лет назад.

Homo sapiens (человек разумный) - это уже вид, к которому принадлежим мы - был представлен сначала в виде неандертальца. Изготавливал орудия из камня, кости, дерева. Хоронил мертвых. Вес мозга доходил даже до 1500 гр., т.е. более чем в среднем у современного человека.

Неоантроп жил около 40 тысяч лет назад. Представлен кроманьонским человеком. Рост 180 см. Мозг - 1500 гр. Возможно, мы потомки не неандертальца и кроманьонского человека, а другой ветви пралюдей, ископаемые останки которых не сохранились.

В среднем вес мозга мужчины составляет 1400 грамм, женщины - 1250 грамм, мозг новорожденного весит около 350 грамм. С XIX века мозг потяжелел у мужчин на 50 грамм, у женщин на 25 грамм.

Максимальный вес - 2000 грамм - был у И. С. Тургенева, минимум 1100 грамм - у французского писателя Анатоля Франса.

Самый тяжелый женский мозг - 1550 грамм - принадлежал убийце.

Мозг у желтой расы чуть больше, чем у белой расы.

У человека самое высокое соотношение мозга и массы тела: 1 к 40-50. Дельфин - на втором месте. У слона мозг больше, чем у человека, Следовательно, важнее не абсолютный вес, а относительный. У женщин мозг в среднем меньше из-за меньшего веса тела, а соотношение такое же.

Язык - система словесного выражения мыслей. Но возникает вопрос, может ли человек мыслить не прибегая к помощи языка?

Большинство исследователей полагают, что мышление может существовать только на базе языка и фактически отождествляют язык и мышление.

Еще древние греки использовали слово «logos» для обозначения слова, речи, разговорного языка и одновременно для обозначения разума, мысли. Разделять понятия языка и мысли они стали значительно позднее.

Вильгельм Гумбольдт, великий немецкий лингвист, основоположник общего языкознания как науки, считал язык формирующим органом мысли. Развивая этот тезис, он говорил, что язык народа - его дух, дух народа - это его язык.

Другой немецкий лингвист Август Шлейхер считал, что мышление и язык столь же тождественны, как содержание и форма.

Филолог Макс Мюллер высказывал эту мысль в крайней форме: «Как мы знаем, что небо существует и что оно голубое? Знали бы мы небо, если бы не было для него названия?… Язык и мышление два названия одной и той же вещи».

Фердинанд де Соссюр (1957-1913), великий швейцарский лингвист, в поддержку тесного единства языка и мышления приводил образное сравнение: «язык - лист бумаги, мысль - его лицевая сторона, а звук оборотная. Нельзя разрезать лицевую сторону, не разрезав оборотную. Так и в языке нельзя отделить ни мысль от звука, ни звук от мысли. Этого можно достичь лишь путем абстракции».

И, наконец, американский лингвист Леонард Блумфилд утверждал, что мышление - это говорение с самим собой.

Однако многие ученые придерживаются прямо противоположной точки зрения, считая, что мышление, особенно творческое мышление, вполне возможно без словесного выражения. Норберт Винер, Альберт Эйнштейн, Фрэнсис Гальтон и другие ученые признаются, что используют в процессе мышления не слова или математические знаки, а расплывчатые образы, используют игру ассоциаций и только затем воплощают результат в слова.

С другой стороны многим удается скрывать скудость своих мыслей за обилием слов.

«Бессодержательную речь всегда легко в слова облечь». (Гёте)

Творить без помощи словесного языка могут многие творческие люди - композиторы, художники, актеры. Например, композитор Ю.А. Шапорин утратил способность говорить и понимать, но мог сочинять музыку, то есть, продолжал мыслить. У него сохранился конструктивный, образный тип мышления.

Русско-американский лингвист Роман Осипович Якобсон объясняет эти факты тем, что знаки - необходимая поддержка для мысли, но внутренняя мысль, особенно когда это мысль творческая, охотно использует другие системы знаков (неречевые), более гибкие, среди которых встречаются условные общепринятые и индивидуальные (как постоянные, так и эпизодические).

Некоторые исследователи (Д. Миллер, Ю. Галантер, К. Прибрам) считают, что у нас есть очень отчетливое предвосхищение того, что мы собираемся сказать, у нас есть план предложения, и когда мы формулируем его, мы имеем относительно ясное представление о том, что мы собираемся сказать. Это значит, что план предложения осуществляется не на базе слов. Фрагментарность и свернутость редуцированной речи - следствие преобладания в этот момент в мышлении несловесных форм.

Таким образом, обе противоположные точки зрения имеют под собой достаточные основания. Истина, скорее всего, лежит посередине, т.е. в основном, мышление и словесный язык тесно связаны. Но в ряде случаев и в некоторых сферах мышление не нуждается в словах.

Левое и правое полушария головного мозга имеют различную специализацию, то есть разные функции, что можно определить как функциональную асимметрию коры головного мозга.

Левое полушарие - речевое полушарие, оно отвечает за речь, ее связность, абстрактное, логическое мышление и абстрактную лексику. Оно управляет правой рукой. У левшей обычно наоборот, но у большинства левшей речевые зоны находятся в левом полушарии, а у остальных в обоих или в правом. Это словесное полушарие всегда доминирующее, оно контролирует левое полушарие, в частности, и все тело в целом. Для него характерны энергичность, восторженность, оптимизм.

Правое полушарие связано с наглядно-образным, конкретным мышлением, с предметными значениями слов. Это полушарие - несловесное, отвечает за пространственное восприятие, управляет жестами (но распознает язык глухонемых обычно левое). Оно - источник интуиции. Пессимистично. Умеет различать голоса людей, пол говорящих, интонацию, мелодику, ритм, ударения в словах и предложениях. Но даже после повреждения левого полушария правое может различать существительные, числительные, песни.

Повреждение левого полушария более серьезно и приводит к патологии, а при повреждении правого заметных отклонений меньше. Например, композитор М. Равель после аварии в 1937 году, когда его левое полушарие было повреждено, мог слушать музыку, но писать ее уже не мог.

Следует отметить, что у женщин оба полушария менее разнятся, чем у мужчин. Заболевания левого полушария вызывают у них меньше нарушений.

Исследователи выяснили, что различные речевые способности человека связаны с определенными зонами коры головного мозга преимущественно левого полушария, поскольку поражения этих зон приводят к афазиям.

Афазия - полная или частичная утрата способности устного речевого общения вследствие поражения головного мозга. С афазией часто сочетается аграфия (болезненная неспособность писать) и алексия (болезненная неспособность читать).

Моторная афазия - утрата способности выражать мысли в устной форме. Связана с поражением моторной зоны, находящейся в прецентральной извилине мозга.

Сенсорная афазия - утрата способности понимать устную речь. Связана с поражением сенсорной зоны, находящейся в постцентральной извилине мозга.

Динамическая афазия - утрата способности связной речи. Связана с поражением лобных долей левого полушария.

Семантическая афазия - утрата способности находить нужные слова для предметов, невозможность делать сложные высказывания. Связана с поражением теменно-височных долей мозга.

Гомункулюс (от лат. homunculus - «человечек») - это условный рисунок человека, отображающий сенсорные и моторные зоны коры головного мозга, управляющие различными частями человека. Более трети гомункулюса связано с речью человека, что подчеркивает роль языка в жизни людей. У животных - иные гомункулюсы.

Зона Брока носит имя открывшего эту зону французского ученого XIX века, которого звали Поль Брока. Она расположена в заднем отделе нижней (третьей) лобной извилины. Эта зона управляет устной речью человека.

При афазии Брока имеют место затруднения в двигательных актах произнесения слов (моторная афазия), но понимание речи, чтение и письмо не нарушены. Больной осознает свой дефект.

Зона Вернике носит имя открывшего эту зону немецкого ученого XIX века, которого звали Карл Вернике. Она расположена в первой височной извилине. Эта зона управляет пониманием устной речи человека.

При афазии Вернике понимание речи сильно нарушено, звуки больной произносит нормально, речь беглая, но странная и бессмысленная; в ней много несуществующих слов. Грамматические формы сохранены, но чтение и письмо нарушены (аграфия и алексия). Обычно больной не осознает бессмысленности своей речи.

Теменно-затылочная зона отвечает за логико-грамматические связи и грамматическую правильность предложения. При афазии вследствие поражения других зон больной одинаково воспринимает, например, слова точка и тучка.

Согласно некоторым исследованиям передняя часть мозга отвечает за связи слов в предложениях (синтагматика), а задняя часть - за ассоциативные связи слов (парадигматика).

Необходимо отметить, что зоны мозга и их функции не абсолютны. У некоторых людей могут быть вполне нормальные отклонения, а при болезнях и повреждениях иногда роли пораженных зон выполняют другие резервные зоны мозга.

Язык - орудие, средство общения. Это система знаков, средств и правил говорения, общая для всех членов данного общества. Это явление постоянное для данного периода времени.

Речь - проявление и функционирование языка, сам процесс общения; она единична для каждого носителя языка. Это явление переменное в зависимости от говорящего лица.

Язык и речь - две стороны одного и того же явления. Язык присущ любому человеку, а речь - конкретному человеку.

Речь и язык можно сравнить с ручкой и текстом. Язык - ручка, а речь - текст, который записан этой ручкой.

Семиотика (от гр. узмейпн - признак, знак) - наука о знаках. Наиболее существенное деление знаков - это деление на иконические знаки, индексы и символы.

1. Иконический знак (икона от гр. ейкщн образ) представляет собой отношение сходства или подобия между знаком и его объектом. Иконический знак построен на ассоциации по сходству. Это метафоры, образы (живописные изображения, фото, скульптура) и схемы (чертежи, диаграммы).

2. Индекс (от лат. index - доносчик, указательный палец, заголовок) это знак, который относится к обозначаемому объекту благодаря тому, что объект реально воздействует на него. При этом значительного сходства с предметом нет. Индекс построен на ассоциации по смежности. Примеры: пулевое отверстие в стекле, буквенные символы в алгебре.

3. Символ (от гр. Ухмвплпн - условный знак, сигнал) это единственный подлинный знак, так как не зависит от сходства или связи. Его связь с объектом условна, так как существует благодаря соглашению. Большинство слов в языке представляют собой символы.

Немецкий логик Готлоб Фреге (1848-1925), предложил свое понимание отношение знака к объекту, им обозначаемому. Он ввел различение между денотатом (Bedeutung) выражения и его смыслом (Sinn). Денотат (референт) - это сам предмет или явление, к которому относится знак.

Венера - утренняя звезда.

Венера - утренняя звезда.

В обоих выражениях один и тот же денотат - планета Венера, но разный смысл, так как Венера в языке представлена разными способами.

Фердинанд де Соссюр (1957-1913), великий швейцарский лингвист, оказавший огромное влияние на лингвистику XX века, предложил свою знаковую теорию языка. Ниже излагаются основные положения этого учения.

Язык - это система знаков, выражающих понятия.

Язык можно сравнить с другими системами знаков, такими, например, как азбука для глухонемых, военные сигналы, формы учтивости, символические обряды, оперение самцов, запахи и т.д. Язык только наиважнейшая из этих систем.

Семиология - наука, изучающая системы знаков в жизни общества.

Лингвистика - часть этой общей науки.

Семиотика - синонимичный термин для соссюровского слова семиология, более употребительный в современной лингвистике.

Американский семиотик Чарльз Моррис (1901-1979), последователь Чарльза Пирса, выделял три раздела семиотики:

· Семантика (от гр. узмб - знак) - отношения между знаком и предметом, обозначаемым им.

· Синтактика (от гр. ухнфбойт - строй, связь) - отношения между знаками.

· Прагматика (от гр. рсбгмб - дело, действие)- отношения между знаками и теми, кто использует эти знаки (субъектами и адресатами речи).

Согласно Ф. де Соссюру языковой знак - это не связь вещи и ее названия, а совокупность понятия и акустического образа.

Понятие - это обобщенный, схематичный образ предмета в нашем сознании, наиболее важные и характерные черты данного объекта, как бы определение предмета. Например, стул - это сидение с опорой (ножками или ножкой) и спинкой.

Акустический образ - это звуковой идеальный эквивалент звука в нашем сознании. Когда мы произносим слово про себя, не двигая губами и языком, мы воспроизводим акустический образ реального звука.

Обе эти стороны знака имеют психическую сущность, т.е. идеальны и существуют только в нашем сознании.

Акустический образ по отношению к понятию в некоторой степени материален, так как он связан с реальным звуком.

Доводом в пользу идеальности знака служит то, что мы можем говорить сами с собой не двигая ни губами, ни языком, произносить звуки про себя.

Таким образом, знак - двусторонняя психическая сущность, состоящая из означаемого и означающего.

Понятие - означаемое (фр. signifiй)

Акустический образ - означающее (фр. signifiant).

Знаковая теория предполагает 4 компонента процесса обозначения.

В нижеследующем примере участвуют следующие компоненты:

1. Само реальное, материальное, настоящее дерево, которое мы хотим обозначить знаком;

2. Идеальное (психическое) понятие как часть знака (обозначаемое);

3. Идеальный (психический) акустический образ как часть знака (обозначающее);

4. Материальное воплощение идеального знака: звуки произнесенного слова дерево, буквы, обозначающие слово дерево.

Деревья могут быть разными, нет двух абсолютно одинаковых берез, произносим слово дерево мы тоже все по-разному (разным тоном, с разным тембром, громко, шепотом и т.д.), пишем также различно (ручкой, карандашом, мелом, разным почерком, на пишущей машинке, компьютере), но двусторонний знак в нашем сознании у всех одинаков, так как он идеален.

Английские лингвисты Чарльз Огден (1889-1957), Айвор Ричардс (1893-1979) в 1923 году в книге «Значение значения» (The Meaning of Meaning) наглядно представили знаковое отношение в виде семантического треугольника (треугольника референции):

· Знак (Symbol), т.е слово в естественном языке;

· Референт (Referent), т.е. предмет, к которому относится знак;

· Отношение, или референция (Reference), т.е. мысль как посредник между символом и референтом, между словом и предметом.

Основание треугольника изображено прерывистой линией. Это означает, что связь между словом и предметом не обязательна, условна, и она невозможна без связи с мыслью и понятием.

Однако знаковое отношение можно выразить и в виде квадрата, если учесть, что второй член треугольника - мысль - может состоять из понятия и коннотата. Понятие - общее для всех носителей данного языка, а коннотат, или коннотация (лат. connotatio - «созначение») - ассоциативное значение, индивидуальное у каждого человека.

Например, «кирпич» у каменщика может ассоциироваться с его с работой, а у пострадавшего прохожего - с перенесенной травмой.

Соответствует контексту, который понимается как предмет сообщения, иначе называемый референтом. Это функция передачи какого-либо сообщения, ориентации на контекст сообщения. В процессе коммуникации она самая важная, так как передает информацию о предмете. В тексте эту функцию подчеркивают такие, например, фразы: «как сказано выше», «внимание, микрофон включен» и различные ремарки в пьесах.

Соответствует отправителю, т.е. отражает отношение говорящего к высказываемому, прямое выражение чувств отправителя. При использовании экспрессивной функции важно не само сообщение, а отношение к нему.

Эмотивный слой языка представлен междометиями, которые представляют собой эквиваленты предложений («ай», «ох», «увы»). Важнейшие средства передачи эмоций - интонация и жесты.

К.С. Станиславский, великий русский режиссер, при обучении актеров просил их передавать до 40 сообщений, произнося только одну фразу, например, «Сегодня вечером» , «Пожар» и т.д. с тем, чтобы аудитория могла догадаться о какой ситуации идет речь.

Ф.М. Достоевский в «Дневнике писателя» описывает случай, когда пятеро мастеровых содержательно поговорили, произнеся поочередно с разной интонацией одну и ту же нецензурную фразу.

Эта функция заметна в анекдоте, где отец жалуется на невежливость сына в письме: «Мол, написал: „Папа, вышли денег“. Нет, чтобы „Папа, вышли денег“ (с просительной интонацией)».

Адресант и отправитель не всегда могут совпадать. Например, у индейского племени чинуков слова вождя перед народом повторяет специально выделенный служитель.

Соответствует сообщению, т.е. основную роль играет направленность на сообщение как таковое вне его содержания. Главное - это форма сообщения. Внимание направляется на сообщение ради него самого. Как видно из названия, эта функция используется прежде всего в поэзии, где большую роль играют стопы, рифмы, аллитерация и т.д., играющие важную роль в его восприятии, а информация часто второстепенна, причем зачастую содержание стихотворения нам непонятно, но нравится по форме.

Подобные стихи писали К. Бальмонт, В. Хлебников, О. Мандельштам, Б. Пастернак и многие другие поэты.

Эстетическая функция часто используется и в художественной прозе, а также в разговорной речи. Речь в таких случаях воспринимается как эстетический объект. Слова принимаются как что-то или прекрасное или безобразное.

Долохов в романе «Война и мир» с явным удовольствием произносит слово «наповал» об убитом не потому, что он садист, а просто ему нравится форма слова.

У А.П. Чехова в рассказе «Мужики» Ольга читала Евангелие, и многого не понимала, но святые слова трогали ее до слез, а слова «аще» и «дондеже» она произносила со сладким замиранием сердца.

Следующий диалог - типичный случай эстетической функции в разговоре:

«Почему ты всегда говоришь Джоан и Марджори, а не Марджори и Джоан? Ты что больше любишь Джоан? - Вовсе нет, просто так звучит лучше».

Соответствует получателю сообщения, на которого ориентируется говорящий, пытаясь тем или иным образом воздействовать на адресата, вызвать его реакцию. Грамматически это часто выражается повелительным наклонением глаголов (Говори!), а также звательным падежом в архаичных текстах (человече, сыне), например в молитве на церковнославянском: «Отче наш, иже еси на небеси …Хлеб наш насущный даждь нам днесь.»

Соответствует контакту, т.е. цель сообщения при этой функции - установить, продолжить или прервать коммуникацию, проверить, работает ли канал связи. «- Алло, вы слышите меня? -»

В языке для этих целей имеется большое количество фраз-клише, которые используются при поздравлениях, в начале и конце письма, причем они, как правило, не несут буквальной информации.

«Дорогой сэр! Я считаю, что вы подлец и негодяй, и отныне порываю с вами полностью и окончательно. С уважением, Ваш мистер Пампкин.»

Часто, когда мы не знаем, о чём говорить с человеком, но молчать просто неприлично, мы говорим о погоде, о каких-либо событиях, хотя нас они могут и не интересовать.

Мимо нас к реке идет односельчанин с удочкой. Мы обязательно скажем ему, хотя это очевидно: «Что, на рыбалку?»

Все эти фразы легко предсказуемы, но их стандартность и легкость использования позволяют установить контакт и преодолеть разобщенность.

Американская писательница Дороти Паркер во время скучного раута, когда случайные знакомые спрашивали ее, как она поживает, отвечала им тоном милой светской беседы: «Я только что убила своего мужа, и у меня все прекрасно». Люди отходили, довольные проведенной беседой, не обращая внимания на смысл сказанного.

В одном из её рассказов есть прекрасный образец фатической беседы двоих влюбленных, которым слова практически не нужны.

«- Ладно! - сказал юноша. - Ладно! - сказала она. - Ладно. Стало быть, так, - сказал он. - Стало быть, так, - сказала она, - почему же нет? - Я думаю, стало быть, так, сказал он, - то-то! Так, стало быть. Ладно, - сказала она. Ладно, - сказал он, - ладно».

Наименее болтливы в этом отношении индейцы чинуки. Индеец мог прийти в дом к другу, посидеть там и уйти без единого слова. Уже сам факт, что он потрудился прийти, был достаточным элементом общения. Не обязательно беседовать, если нет нужды что-либо сообщать. Налицо отсутствие фатического общения.

Детская речь до трех лет обычно фатическая, дети часто не могут понять, что им говорят, не знают, что сказать, но стараются лепетать, чтобы поддерживать общение. Эту функцию дети усваивают первой. Стремление начать и поддерживать общение характерно для говорящих птиц. Фатическая функция в языке - единственная функция, общая для животных и людей.

Соответствует коду, т.е. предметом речи служит сам код. Это язык о «языке». Метаязыковая функция предполагает проверку канала связи, выясняется, понятен ли язык, особенно в разговоре с иностранцами. При этом часто прибегают к толкованиям слов и выражений («Вы понимаете, что я имею в виду?», «Что вы хотите сказать?»). Метаязыковую функцию выражают, например, вводные клише: «так сказать», «как говорят хиппи». Кавычки тоже отражают эту функцию. Эта функция реализуется в высказываниях о языке, лекциях по языкознанию, в грамматиках, словарях.

Тема IV. Фонетика и фонология

Фонетика - раздел языкознания, в котором изучается звуковой строй языка, т.е. звуки речи, слоги, ударения, интонацию. Имеются три стороны звуков речи, и им соответствуют три раздела фонетики:

1. Акустика речи. Она изучает физические признаки речи.

2. Антропофоника или физиология речи. Она изучает биологические признаки речи, т.е. работу, производимую человеком при произнесении (артикуляции) или восприятии звуков речи.

3. Фонология. Она изучает звуки речи как средство общения, т.е. функцию или роль звуков, используемых в языке.

Фонологию нередко выделяют как отдельную от фонетики дисциплину. В таких случаях два первых раздела фонетики (в широком смысле) - акустика речи и физиология речи объединяются в фонетику (в узком смысле), которая противопоставляется фонологии.

Во-вторых, генеалогическая и типологическая классификации разбивают все множество языков, тогда как ареальная классификация лишь выделяет в нем отдельные сближения на основании языкового сродства. Конечно, при любой классификации чего бы то ни было обычно образуется некоторый «остаток», а также имеются спорные случаи, однако в ареальной классификации в такой остаток попадает основная часть языков мира, и это особенно остро не переживается. В то же время в рамках генеалогической классификации наличие не поддающихся классификации языков, образующих одноэлементные группы (типа изолированных в составе индоевропейской семьи греческого, армянского и албанского языков или вовсе не попадающих ни в какой из разделов классификации баскского языка или языка бурушаски в Кашмире), а также большое количество таксонов наивысшего ранга (обычно они называются языковыми семьями) рассматривается как вызов принципу генеалогической классификации. Что же касается типологической классификации, то ей при соответствующем выборе классификационных параметров вполне можно придать характер безостаточного разбиения.

С учетом этих двух обстоятельств в определенном смысле «главной» из трех перечисленных классификаций (естественной и в идеале исчерпывающей) оказывается генеалогическая. Ее особый статус на практике проявляется в том, что при характеристике любого идиоэтнического языка обязательно указывается его генетическая принадлежность, т.е. вхождение в ту или иную группировку родственных языков. Если же такие сведения отсутствуют, то об этом специально сообщается как об одной из важнейших особенностей данного языка.

Тема VI. Социолингвистика

СОЦИОЛИНГВИСТИКА, отрасль языкознания, изучающая язык в связи с социальными условиями его существования. Под социальными условиями имеется в виду комплекс внешних обстоятельств, в которых реально функционирует и развивается язык: общество людей, использующих данный язык, социальная структура этого общества, различия между носителями языка в возрасте, социальном статусе, уровне культуры и образования, месте проживания, а также различия в их речевом поведении в зависимости от ситуации общения. Чтобы понять специфику социолингвистического подхода к языку и отличие этой научной дисциплины от «чистой» лингвистики, необходимо рассмотреть истоки социолингвистики, определить ее статус среди других лингвистических дисциплин, ее объект, основные понятия, которыми она пользуется, наиболее типичные проблемы, которые входят в круг ее компетенции, методы исследования и сформировавшиеся к концу 20 в. направления социолингвистики.

Истоки социолингвистики. То, что язык далеко не единообразен в социальном отношении, известно достаточно давно. Одно из первых письменно зафиксированных наблюдений, свидетельствующих об этом, относится еще к началу 17 в. Гонсало де Корреас, преподаватель Саламанкского университета в Испании, четко разграничивал социальные разновидности языка: «Нужно отметить, что язык имеет, кроме диалектов, бытующих в провинциях, некоторые разновидности, связанные с возрастом, положением и имуществом жителей этих провинций: существует язык сельских жителей, простолюдинов, горожан, знатных господ и придворных, ученого-историка, старца, проповедника, женщин, мужчин и даже малых детей».

Термин «социолингвистика» впервые употребил в 1952 американский социолог Герман Карри. Однако это не означает, что и наука о социальной обусловленности языка зародилась в начале 1950-х годов. Корни социолингвистики глубже, и искать их нужно не в американской научной почве, а в европейской и, в частности, русской.

Лингвистические исследования, учитывающие обусловленность языковых явлений явлениями социальными, с большей или меньшей интенсивностью велись еще в начале нынешнего века во Франции, России, Чехии. Иные, чем в США, научные традиции обусловили то положение, при котором изучение связей языка с общественными институтами, с эволюцией общества никогда принципиально не отделялось в этих странах от «чистой» лингвистики. «Так как язык возможен только в человеческом обществе, - писал И.А.Бодуэн де Куртенэ, - то, кроме психической стороны, мы должны отмечать в нем всегда сторону социальную. Основанием языковедения должна служить не только индивидуальная психология, но и социология».

Важнейшие для современной социолингвистики идеи принадлежат таким выдающимся ученым первой половины 20 в., как И.А.Бодуэн де Куртенэ, Е.Д.Поливанов, Л.П.Якубинский, В.М.Жирмунский, Б.А.Ларин, А.М.Селищев, В.В.Виноградов, Г.О.Винокур в России, Ф.Брюно, А.Мейе, П.Лафарг, М.Коэн во Франции, Ш.Балли и А.Сеше в Швейцарии, Ж.Вандриес в Бельгии, Б.Гавранек, А.Матезиус в Чехословакии и др. Это, например, идея о том, что все средства языка распределены по сферам общения, а деление общения на сферы имеет в значительной мере социальную обусловленность (Ш.Балли); идея социальной дифференциации единого национального языка в зависимости от социального статуса его носителей (работы русских и чешских языковедов); положение, согласно которому темпы языковой эволюции зависят от темпов развития общества, а в целом язык всегда отстает в совершающихся в нем изменениях от изменений социальных (Е.Д.Поливанов); распространение идей и методов, использовавшихся при изучении сельских диалектов, на исследование языка города (Б.А.Ларин); обоснование необходимости социальной диалектологии наряду с диалектологией территориальной (Е.Д.Поливанов); важность изучения жаргонов, арго и других некодифицированных сфер языка для понимания внутреннего устройства системы национального языка (Б.А.Ларин, В.М.Жирмунский, Д.С.Лихачев) и др.

Характерная черта социолингвистики второй половины 20 столетия - переход от работ общего плана к экспериментальной проверке выдвигаемых гипотез, математически выверенному описанию конкретных фактов. По мнению одного из представителей американской социолингвистики Дж.Фишмана, изучение языка под социальным углом зрения на современном этапе характеризуется такими чертами, как системность, строгая направленность сбора данных, количественно-статистический анализ фактов, тесное переплетение лингвистического и социологического аспектов исследования.

Статус социолингвистики как научной дисциплины. Социолингвистика - видно, что она возникла на стыке двух других наук - социологии и лингвистики. Междисциплинарный характер социолингвистики признается многими учеными. Однако само по себе это признание не отвечает на вопрос: чего больше в этой науке - социологии или лингвистики? Кто занимается ею - профессиональные социологи или профессиональные языковеды (вспомним, что первым ученым, употребившим термин «социолингвистика», был социолог)?

Современная социолингвистика - это отрасль языкознания. Пока эта наука только формировалась, становилась на ноги, можно было спорить о ее статусе. Но к концу 20 в., когда в социолингвистике не только определились объект, цели и задачи исследований, но и получены ощутимые результаты, стала совершенно очевидна «языковедческая» природа этой науки. Иное дело, что социолингвисты заимствовали многие методы у социологов, например, методы массовых обследований, анкетирования, устных опросов и интервью. Но, заимствуя у социологов эти методы, социолингвисты используют их применительно к задачам изучения языка, а кроме того, на их основе вырабатываются собственные методические приемы работы с языковыми фактами и с носителями языка.

Объект социолингвистики. Один из основоположников современной социолингвистики американский исследователь Уильям Лабов определяет социолингвистику как науку, которая изучает «язык в его социальном контексте». Если расшифровать это лапидарное определение, то надо сказать, что внимание социолингвистов обращено не на собственно язык, не на его внутреннее устройство, а на то, как пользуются языком люди, составляющие то или иное общество. При этом учитываются все факторы, могущие влиять на использование языка, - от различных характеристик самих говорящих (их возраста, пола, уровня образования и культуры, вида профессии и т.п.) до особенностей конкретного речевого акта.

«Тщательное и точное научное описание определенного языка, - отмечал Р.Якобсон, - не может обойтись без грамматических и лексических правил, касающихся наличия или отсутствия различий между собеседниками с точки зрения их социального положения, пола или возраста; определение места таких правил в общем описании языка представляет собой сложную лингвистическую проблему».

В отличие от генеративной лингвистики, представленной, например, в работах Н.Хомского, социолингвистика имеет дело не с идеальным носителем языка, порождающим только правильные высказывания на данном языке, а с реальными людьми, которые в своей речи могут нарушать нормы, ошибаться, смешивать разные языковые стили и т.п. Важно понять, чем объясняются все подобные особенности реального использования языка.

Тем самым при социолингвистическом подходе к языку объектом изучения является функционирование языка; его внутренняя структура принимается как некая данность и специальному исследованию не подвергается. В обществах, где функционируют два, три языка, множество языков, социолингвист должен исследовать механизмы функционирования нескольких языков в их взаимодействии, чтобы получить ответы на следующие вопросы. В каких сферах социальной жизни они используются? Каковы взаимоотношения между ними по статусу и функциям? Какой язык «главенствует», т.е. является государственным или официально принятым в качестве основного средства общения, а какие вынуждены довольствоваться ролью семейных и бытовых языков? Как, при каких условиях и в каких формах возникает дву- и многоязычие?

Основные понятия социолингвистики. Социолингвистика оперирует некоторым набором специфических для нее понятий: языковое сообщество, языковая ситуация, социально-коммуникативная система, языковая социализация, коммуникативная компетенция, языковой код, переключение кодов, билингвизм (двуязычие), диглоссия, языковая политика и ряд других. Кроме того, некоторые понятия заимствованы из других отраслей языкознания: языковая норма, речевое общение, речевое поведение, речевой акт, языковой контакт, смешение языков, язык-посредник и др., а также из социологии, социальной психологии: социальная структура общества, социальный статус, социальная роль, социальный фактор и некоторые другие.

Рассмотрим некоторые из этих понятий, наиболее специфичные для социолингвистики и важные для понимания существа этой научной дисциплины.

Языковое сообщество - это совокупность людей, объединенных общими социальными, экономическими, политическими и культурными связями и осуществляющих в повседневной жизни непосредственные и опосредствованные контакты друг с другом и с разного рода социальными институтами при помощи одного языка или разных языков, распространенных в этой совокупности.

Границы распространения языков очень часто не совпадают с политическими границами. Самый очевидный пример - современная Африка, где на одном и том же языке могут говорить жители разных государств (таков, например, суахили, распространенный в Танзании, Кении, Уганде, частично в Заире и Мозамбике), а внутри одного государства сосуществуют несколько языков (в Нигерии, например, их более 200!). Поэтому при определении понятия «языковое сообщество» важно сочетание лингвистических и социальных признаков: если мы оставим только лингвистические, то речь будет идти лишь о языке, безотносительно к той среде, в которой он используется; если же опираться только на социальные критерии (включая и политико-экономические, и культурные факторы), то вне поля внимания останутся языки, функционирующие в данной социальной общности.

В качестве языкового сообщества могут рассматриваться совокупности людей, различные по численности входящих в них индивидов, - от целой страны до так называемых малых социальных групп (например, семьи, спортивной команды): критерием выделения в каждом случае должны быть общность социальной жизни и наличие регулярных коммуникативных контактов. Одно языковое сообщество может быть объемлющим по отношению к другим. Так, современная Россия - пример языкового сообщества, которое объемлет, включает в себя языковые сообщества меньшего масштаба: республики, области, города. В свою очередь, город как языковое сообщество включает в себя языковые сообщества еще меньшего масштаба: предприятия, учреждения, учебные заведения.

Чем меньше численность языкового сообщества, тем выше его языковая однородность. В России существуют и взаимодействуют друг с другом десятки национальных языков и их диалектов, а в крупных российских городах основные формы общественной жизни осуществляются уже на значительно меньшем числе языков, часто на двух (Казань: татарский и русский, Уфа: башкирский и русский, Майкоп: адыгейский и русский), а при национальной однородности населения - преимущественно на одном (Москва, Петербург, Саратов, Красноярск).

В рамках таких языковых сообществ, как завод, научно-исследовательский институт, средняя школа, преобладает один язык общения. Однако в малых языковых сообществах, таких, как семья, где коммуникативные контакты осуществляются непосредственно, может быть не один, а два языка (и даже больше: известны семьи русских эмигрантов, использующие во внутрисемейном общении несколько языков).

Языковой код. Каждое языковое сообщество пользуется определенными средствами общения - языками, их диалектами, жаргонами, стилистическими разновидностями языка. Любое такое средство общения можно назвать кодом. В самом общем смысле код - это средство коммуникации: естественный язык (русский, английский, сомали и т.п.), искусственный язык типа эсперанто или типа современных машинных языков, азбука Морзе, морская флажковая сигнализация и т.п. В лингвистике кодом принято называть языковые образования: язык, территориальный или социальный диалект, городское койне и под.

Наряду с термином «код» употребляется термин «субкод». Он обозначает разновидность, подсистему некоего общего кода, коммуникативное средство меньшего объема, более узкой сферы использования и меньшего набора функций, чем код. Например, такие разновидности современного русского национального языка, как литературный язык, территориальный диалект, городское просторечие, социальный жаргон, - это субкоды, или подсистемы единого кода (русского национального языка).

Субкод, или подсистема также может члениться на разновидности и тем самым включать в свой состав субкоды (подсистемы) более низкого уровня и т.д. Например, русский литературный язык, сам являющийся субкодом по отношению к национальному языку, членится на две разновидности - кодифицированный язык и разговорный язык, каждая из которых обладает определенной самодостаточностью и различается по функциям: кодифицированный язык используется в книжно-письменных формах речи, а разговорный - в устных, обиходно-бытовых формах. В свою очередь кодифицированный литературный язык дифференцирован на стили, а стили реализуются в разнообразных речевых жанрах; некое подобие такой дифференциации есть и в разговорном языке.

Социально-коммуникативная система - это совокупность кодов и субкодов, используемых в данном языковом сообществе и находящихся друг с другом в отношениях функциональной дополнительности. «Функциональная дополнительность» означает, что каждый из кодов и субкодов, образующих социально-коммуникативную систему, имеет свои функции, не пересекаясь с функциями других кодов и субкодов (тем самым все они как бы дополняют друг друга по функциям).

Например, каждый стиль литературного языка - научный, официально-деловой, публицистический, религиозно-проповеднический - имеет свои специфические функции, не свойственные другим стилям, а вместе они функционально дополняют друг друга, образуя систему, способную обслуживать все коммуникативные потребности данного общества (которое можно условно назвать обществом носителей литературного языка; кроме них есть еще, например, носители диалектов, просторечия) и все сферы общения.

В многоязычном обществе социально-коммуникативную систему образуют разные языки, и коммуникативные функции распределяются между ними (при этом каждый из языков может, естественно, подразделяться на субкоды - диалекты, жаргоны, стили).

Языковая ситуация. Компоненты социально-коммуникативной системы, обслуживающей то или иное языковое сообщество, находятся друг с другом в определенных отношениях. На каждом этапе существования языкового сообщества эти отношения более или менее стабильны. Однако это не означает, что они не могут меняться. Изменение политической обстановки в стране, смена государственного строя, экономические преобразования, новые ориентиры в социальной и национальной политике и т.п., - все это может так или иначе влиять на состояние социально-коммуникативной системы, на ее состав и на функции ее компонентов - кодов и субкодов.

Функциональные отношения между компонентами социально-коммуникативной системы на том или ином этапе существования данного языкового сообщества и формируют языковую ситуацию, характерную для этого сообщества.

Понятие «языковая ситуация» применяется обычно к большим языковым сообществам - странам, регионам, республикам. Для этого понятия важен фактор времени: по существу, языковая ситуация - это состояние социально-коммуникативной системы в определенный период ее функционирования.

Например, на Украине, где социально-коммуникативная система включает в качестве главных компонентов украинский и русский языки (помимо них есть и другие: белорусский, болгарский, венгерский, чешский и некоторые другие), до распада СССР наблюдалось относительное динамичное равновесие между этими языками. Существовали школы и с украинским, и с русским языком обучения, в области науки и высшего образования обращались оба языка, в известной мере деля сферы применения (естественные и технические науки - преимущественно на русском языке, гуманитарные - преимущественно на украинском), в бытовой сфере выбор языка общения определялся интенциями говорящего, типом адресата, характером ситуации общения и т.п. В 1990-е годы функции русского языка на Украине резко сужаются, он вытесняется украинским языком из сфер среднего и высшего образования, науки, культуры; области применения русского языка в бытовом общении также сокращаются.

Эти перемены - несомненное свидетельство изменения языковой ситуации, в то время как состав социально-коммуникативной системы, обслуживающей украинское языковое общество, остается прежним.

Переключение кодов. Коды (языки) и субкоды (диалекты, стили), составляющие социально-коммуникативную систему, функционально распределены. Это значит, что один и тот же контингент говорящих, которые составляют данное языковое общество, владея общим набором коммуникативных средств, использует их в зависимости от условий общения. Например, если вести речь о субкодах литературного языка, то в научной деятельности носители литературного языка используют средства научного стиля речи, в сфере делопроизводства, юриспруденции, административной переписки и т.п. они же обязаны прибегать к средствам официально-делового стиля, в сфере религиозного культа - к словам и конструкциям стиля религиозно-проповеднического и т.д.

Иначе говоря, в зависимости от сферы общения говорящий переключается с одних языковых средств на другие.

Похожая картина наблюдается и в тех обществах, где используется не один, а два языка (или несколько). Билингвы, т.е. люди, владеющие двумя (или несколькими) языками, обычно «распределяют» их использование в зависимости от условий общения: в официальной обстановке, при общении с властью используется преимущественно один язык, а в обиходе, в семье, при контактах с соседями - другой (другие). И в этом случае можно говорить о переключении с одного кода на другой, только в качестве кодов фигурируют не стили одного языка, как в первом примере, а разные языки.

Переключение кодов, или кодовое переключение, - это переход говорящего в процессе речевого общения с одного языка (диалекта, стиля) на другой в зависимости от условий коммуникации. Переключение кода может быть вызвано, например, сменой адресата, т.е. того, к кому обращается говорящий. Если адресат владеет только одним из двух языков, которые знает говорящий, то последнему, естественно, приходится использовать именно этот, знакомый адресату язык, хотя до этого момента в общении с собеседниками-билингвами мог использоваться другой язык или оба языка. Переключение на известный собеседнику языковой код может происходить даже в том случае, если меняется состав общающихся: если к разговору двоих билингвов присоединяется третий человек, владеющий только одним из известных всем троим языков, то общение должно происходить на этом языке. Отказ же собеседников переключиться на код, знакомый третьему участнику коммуникации, может расцениваться как нежелание посвящать его в тему разговора или как пренебрежение к его коммуникативным запросам.

Фактором, обусловливающим переключение кодов, может быть изменение роли самого говорящего. Скажем, в роли отца (при общении в семье) или в роли соседа по дому он может использовать родной для него диалект, а обращаясь в органы центральной власти, вынужден переключаться на более или менее общепринятые формы речи. Если такого переключения не произойдет, представители власти его не поймут и он не достигнет своей цели (удовлетворить просьбу, рассмотреть жалобу и т.п.), т.е. потерпит коммуникативную неудачу.

Тема общения также влияет на выбор кода. По данным исследователей, занимавшихся проблемами общения в условиях языковой неоднородности, «производственные» темы члены языковых сообществ предпочитают обсуждать на том языке, который имеет соответствующую специальную терминологию для обозначения различных технических процессов, устройств, приборов и т.п. Но как только происходит смена темы - с производственной на бытовую, - «включается» другой языковой код или субкод: родной язык или диалект собеседников. В одноязычном обществе при подобной смене кода происходит переключение с профессионального языка на общеупотребительные языковые средства.

В каких местах речевой цепи говорящие переключают коды? Это зависит от характера влияния тех факторов, о которых только что шла речь. Если влияние того или иного фактора говорящий может предвидеть и даже в каком-то смысле планировать, то переключение происходит на естественных границах речевого потока: в конце фразы, синтаксического периода, при наиболее спокойном режиме общения - по завершении обсуждения какой-либо темы. Однако если вмешательство фактора, обусловливающего кодовое переключение, неожиданно для говорящего, он может переключаться с кода на код посредине фразы, иногда даже не договорив слва. При высокой степени владения разными кодами или субкодами, когда использование их в значительной мере автоматизированно, сам процесс кодового переключения может не осознаваться говорящим, особенно в тех случаях, когда другой код (субкод) используется не целиком, а во фрагментах. Например, говоря на одном языке, человек может вставлять в свою речь элементы другого языка - фразеологизмы, модальные слова, междометия, частицы.

Сама способность к переключению кодов свидетельствует о достаточно высокой степени владения языком (или подсистемами языка) и об определенной коммуникативной и общей культуре человека. Механизмы кодовых переключений обеспечивают взаимопонимание между людьми и относительную комфортность самого процесса речевой коммуникации. Напротив, неспособность индивида варьировать свою речь в зависимости от условий общения, приверженность лишь одному коду (или субкоду) воспринимается как аномалия и может приводить к коммуникативным конфликтам.

Языковая вариативность. Если мы можем в процессе общения переключаться с одних языковых средств на другие, например, при смене адресата, продолжая при этом обсуждать ту же тему, это означает, что в нашем распоряжении имеется набор средств, позволяющий об одном и том же говорить по-разному. Это чрезвычайно важное свойство языка, обеспечивающее говорящему возможность не только свободно выражать свои мысли на данном языке, но и делать это разными способами. Умение носителя языка по-разному выражать один и тот же смысл называется его способностью к перефразированию. Эта способность, наряду со способностью извлекать смысл из сказанного и умением отличать правильные фразы от неправильных, лежит в основе сложного психического навыка, называемого «владение языком».

Вариативность проявляется на всех уровнях речевой коммуникации - от владения средствами разных языков (и, следовательно, варьирования, попеременного использования единиц каждого из языков в зависимости от условий общения) до осознания говорящим допустимости разных фонетических или акцентных вариантов, принадлежащих одному языку.

С социолингвистической точки зрения, явление вариативности заслуживает внимания постольку, поскольку разные языковые варианты могут использоваться в зависимости от социальных различий между носителями языка и от различий в условиях речевого общения.

Социолект. Этот термин возник в лингвистике сравнительно недавно - во второй половине 20 в. Он образован из двух частей - части социо-, указывающей на отношение к обществу, и второго компонента слова «диалект»; это, по существу, стяжение в одно слово словосочетания «социальный диалект». Социолектом называют совокупность языковых особенностей, присущих какой-либо социальной группе - профессиональной, сословной, возрастной и т.п. - в пределах той или иной подсистемы национального языка. Примерами социолектов могут служить особенности речи солдат (солдатский жаргон), школьников (школьный жаргон), уголовный жаргон, арго хиппи, студенческий сленг (о терминах «жаргон», «арго», «сленг» см. ниже), профессиональный «язык» тех, кто работает на компьютерах, разнообразные торговые арго (например, «челноков», торговцев наркотиками) и др.

Термин «социолект» удобен для обозначения разнообразных и несхожих друг с другом языковых образований, обладающих, однако, общим объединяющим их признаком: эти образования обслуживают коммуникативные потребности социально ограниченных групп людей.

Социолекты не представляют собой целостных систем коммуникации. Это именно особенности речи - в виде слов, словосочетаний, синтаксических конструкций, особенностей ударения и т.п.; основа же социолектов - словарная и грамматическая - обычно мало чем отличается от характерной для данного национального языка. Так, в современном уголовном арго имеется довольно большое число специфических обозначений, в том числе метафорических: балда 'голова', кусок 'тысяча рублей', мент 'милиционер', хаза, малина 'воровской притон', хрусты 'деньги', шмонать 'обыскивать', этапка 'пересыльная тюрьма' и т.п., но склонение и спряжение этих слов, их объединение в предложения осуществляются по общеязыковым моделям и правилам; общеязыковой является и лексика, не обозначающая какие-либо специфические реалии «профессиональной» и бытовой жизни уголовников (ср.: Ударили меня по балде; Это он купил за два куска; На хазу нагрянули менты и обшмонали всех, кто там был).

Арго. Жаргон. Сленг. Первые два термина - французские по происхождению (франц. argot, jargon), третий - английский (англ. slang). Все три термина часто употребляются как синонимы. Однако целесообразно разграничивать понятия, скрывающиеся за этими названиями: арго - это, в отличие от жаргона, в той или иной степени тайный язык, создаваемый специально для того, чтобы сделать речь данной социальной группы непонятной для посторонних. Поэтому предпочтительнее словосочетания «воровское арго», «арго офеней» - бродячих торговцев в России 19 в., нежели «воровской жаргон», «жаргон офеней».

Термин «сленг» более характерен для западной лингвистической традиции. Содержательно он близок к тому, что обозначается термином «жаргон».

Арго, жаргон, сленг - это разновидности социолекта. Специфика каждого из этих языковых образований может быть обусловлена профессиональной обособленностью тех или иных групп либо их социальной отграниченностью от остального общества. Компьютерный жаргон (сленг) - пример профессионально ограниченных языковых образований, воровское арго, студенческий сленг - примеры социально ограниченных субкодов. Иногда группа может быть обособлена и профессионально, и социально; речь такой группы обладает свойствами и профессионального, и социального жаргона. Пример - солдатский жаргон, поскольку военное дело представляет собой профессию, а люди, занимающиеся этой профессией, живут своей, достаточно обособленной от остального общества жизнью.

Койне. Термин койн (греч. 'общий [язык]') первоначально применялся лишь к общегреческому языку, который сложился в 4-3 вв. до н.э. и служил единым языком деловой, научной и художественной литературы Греции до 2-3 вв. н.э.

В современной социолингвистике койне понимается как такое средство повседневного общения, которое связывает людей, говорящих на разных региональных или социальных вариантах данного языка. В роли койне могут выступать наддиалектные формы языка - своеобразные интердиалекты, объединяющие в себе черты разных территориальных диалектов, - или один из языков, функционирующих в данном ареале.

Понятие «койне» особенно актуально для языковой жизни больших городов, в которых перемешиваются массы людей с разными речевыми навыками. Межгрупповое общение в условиях города требует выработки такого средства коммуникации, которое было бы понятно всем. Так появляются городские койне, обслуживающие нужды повседневного, главным образом устного общения разных групп городского населения.

Помимо городских койне выделяют койне ареала, т.е. определенной территории, на которой распространен данный язык (или языки). Так, в многоязычной республике Мали (Африка) в качестве койне используется язык бамана, имеющий наддиалектную форму. Понятие «койне» иногда применяется и к письменным формам языка - например, к латыни, использовавшейся в качестве языка науки в средневековой Европе.

Описанные выше термины, обозначающие разного рода подсистемы национального языка, свидетельствуют о том, что естественные языки принципиально неоднородны: они существуют во многих своих разновидностях, формирование и функционирование которых обусловлено определенной социальной дифференцированностью общества и разнообразием его коммуникативных потребностей.

Некоторые из этих разновидностей имеют своих носителей, т.е. совокупности говорящих, которые владеют только данной подсистемой национального языка (территориальным диалектом, просторечием). Другие разновидности служат не единственным, а дополнительным средством общения: например, студент пользуется студенческим жаргоном главным образом в «своей» среде, в общении с себе подобными, а в остальных ситуациях прибегает к средствам литературного языка. То же верно в отношении профессиональных жаргонов: программисты и операторы ЭВМ используют компьютерный жаргон в непринужденном общении на профессиональные темы, а выходя за пределы своей профессиональной среды, они употребляют слова и конструкции общелитературного языка.

Подобное владение разными подсистемами одного национального языка и использование их в зависимости от ситуации или сферы общения называется внутриязыковой диглоссией (от греч. 'дву-' и 'язык'; буквально - 'двуязычие').

Помимо этого термин «диглоссия» может обозначать и владение разными языками и попеременное их использование в зависимости от ситуации общения; в этом случае термин употребляется без определения «внутриязыковая».

Понятие диглоссии ввел в научный оборот американский исследователь Ч.Фергюсон в 1959. До этого в лингвистике использовался (и продолжает использоваться сейчас) термин «двуязычие» - как русский перевод интернационального термина «билингвизм». А для ситуаций, в которых возможно функционирование нескольких языков, принят термин «многоязычие» (англ. multilingualism, франц. plurilinguisme).

Двуязычие и многоязычие, как следует из буквального значения этих терминов, - это наличие и функционирование в пределах одного общества (обычно - государства) двух или нескольких языков. Многие современные страны дву- или многоязычны: Россия (ср. существование на ее территории, наряду с русским, таких языков, как башкирский, татарский, якутский, бурятский, осетинский и мн. др.), страны Африки, юго-восточной Азии, Индия и др.

О двуязычии и многоязычии можно говорить также применительно к одному человеку, если он владеет не одним, а несколькими языками.

В отличие от двуязычия и многоязычия, диглоссия обозначает такую форму владения двумя самостоятельными языками или подсистемами одного языка, при которой эти языки и подсистемы функционально распределены: например, в официальных ситуациях - законотворчестве, делопроизводстве, переписке между государственными учреждениями и т.п. - используется официальный (или государственный) язык, если речь идет о многоязычном обществе, или литературная форма национального языка (в одноязычных обществах), а в ситуациях бытовых, повседневных, в семейном общении - другие языки, не имеющие статуса официальных или государственных, иные языковые подсистемы - диалект, просторечие, жаргон.

Важным условием при диглоссии является то обстоятельство, что говорящие делают сознательный выбор между разными коммуникативными средствами и используют то из них, которое наилучшим образом способно обеспечить успех коммуникации.

Сфера использования языка - еще один термин, распространенный в социолингвистике. Под этим термином понимается область внеязыковой действительности, характеризующаяся относительной однородностью коммуникативных потребностей, для удовлетворения которых говорящие осуществляют определенный отбор языковых средств и правил их сочетания друг с другом.

В результате подобного отбора языковых средств и правил их сочетания формируется более или менее устойчивая (для данного языкового сообщества) традиция, соотносящая определенную сферу человеческой деятельности с определенным языковым кодом (субкодом) - самостоятельным языком или подсистемой национального языка. Так, в средневековой Европе латынь была коммуникативным средством, использовавшимся при богослужении, а также в науке, другие же сферы деятельности обслуживались соответствующими национальными языками и их подсистемами. В России роль культового коммуникативного средства долгое время принадлежала церковнославянскому языку.

Распределение языков или их подсистем по сферам деятельности может быть нежестким: один из языков или одна из подсистем могут преобладать в данной сфере, но допускается использование элементов и других языков (подсистем). Так, в семейном общении жителей современной русской деревни преобладает местный диалект, он же используется ими и при производстве сельскохозяйственных работ. Однако в современных условиях чистый диалект - редкость, он сохраняется лишь у некоторых представителей старшего поколения сельских жителей, в речи же большинства сильно «разбавлен» элементами литературного языка и просторечия. Современная Белоруссия в сфере гуманитарного образования использует белорусский язык, но здесь можно встретить и элементы близкородственного русского языка. В сфере производства, несмотря на государственную поддержку родного языка, преобладает русский язык (в специальной терминологии, в технической документации, в профессиональном общении специалистов), однако использование белорусского, естественно, не возбраняется.

Речевая и неречевая коммуникация. Термин «коммуникация» многозначен: он употребляется, например, в сочетании «средства массовой коммуникации» (имеются в виду пресса, радио, телевидение), в технике его используют для обозначения линий связи и т.п. В социолингвистике «коммуникация» - это синоним «общения». Иноязычный термин в данном случае более удобен, так как легко образует производные, а они необходимы для обозначения разных сторон общения: «коммуникативная ситуация», «коммуниканты» (= участники коммуникативной ситуации) и некоторые другие.

Коммуникация может быть речевой и неречевой (или, в иной терминологии, вербальной и невербальной - от лат. verbum 'слово'). Например, общение людей в ряде спортивных игр (баскетбол, футбол, волейбол) не обязательно включает вербальный компонент или включает его минимально - в виде возгласов: - Пас! - Беру! и под. Не всякая физическая работа требует словесного общения: например, в цехах с высоким уровнем шума - штамповочном, кузнечном, литейном - приходится обходиться без слов, но общение людей, работающих в таких цехах, все же происходит (например, с помощью жестов).

Значительно большая часть видов человеческой коммуникации происходит с помощью речи (ведь и язык-то предназначен главным образом для общения). Эти виды коммуникации в первую очередь и интересуют социолингвистов. Речевая коммуникация происходит в рамках коммуникативной ситуации.

Коммуникативная ситуация - это ситуация речевого общения двух и более людей. Коммуникативная ситуация имеет определенную структуру. Она состоит из следующих компонентов:

1) говорящий (адресант); 2) слушающий (адресат); 3) отношения между говорящим и слушающим и связанная с этим 4) тональность общения (официальная - нейтральная - дружеская); 5) цель; 6) средство общения (язык или его подсистема - диалект, стиль, а также паралингвистические средства - жесты, мимика); 7) способ общения (устный/письменный, контактный/дистантный); 8) место общения.

Это - ситуативные переменные. Изменение значений каждой из этих переменных ведет к изменению коммуникативной ситуации и, следовательно, к варьированию средств, используемых участниками ситуации, и их коммуникативного поведения в целом.

Так, общение судьи и свидетеля в зале судебных заседаний отличается большей официальностью используемых обеими сторонами языковых средств, нежели общение этих же лиц не во время судебного заседания: меняется место, но социальные роли (см. об этом понятии ниже), как и все другие ситуативные переменные, сохраняются неизменными.

Обращение судьи к свидетелю с целью выяснения биографических данных с необходимостью предполагает вопросно-ответную форму общения с соответствующими синтаксическими свойствами диалога (эллиптичность высказываний, повтор отвечающим некоторых элементов вопроса и т.п.). Обращение судьи к свидетелю с целью воспроизвести показания последнего на предварительном следствии предполагает преобладание монолога судьи и лишь подтверждающую или отрицающую реакцию свидетеля (меняется цель общения, с сохранением всех других ситуативных переменных).

Выходя из своей служебной роли, судья перестает находиться со свидетелем в тех отношениях, которые предписывают им обоим определенное речевое поведение. Скажем, в «транспортной» ситуации - если и тот и другой едут в автобусе - при ролях «пассажир - пассажир» их речь, разумеется, менее официальна.

Если судья и свидетель знакомы друг с другом, то тем не менее обстановка судебного заседания и их роли предписывают им обоим официальную тональность общения; вне этой обстановки, при «возврате» к ролевым отношениям «знакомый - знакомый» (а может быть и «приятель - приятель») тональность общения может меняться на неофициальную, даже фамильярную, с использованием средств разговорного языка, просторечия, жаргонов.

Общение судьи и свидетеля на приеме у судьи (вне судебного заседания), когда общение контактно и устно, допускает эллиптированные формы речи; собственноручные же письменные показания свидетеля (дистантность и письменная форма общения) требуют эксплицитных, синтаксически законченных форм выражения.

Заметим, что в действительности, в реальном общении ситуативные переменные взаимодействуют друг с другом и каждая из них приобретает определенные значения вкупе с другими: например, если меняется место общения, то это часто означает одновременно и изменение цели его, а также отношений между коммуникантами и тональности общения; контактность взаимодействия говорящего и слушающего обычно связана с использованием устно-разговорных форм речи, а дистантность - с использованием речи письменной (ср., однако, общение по телефону) и т.д.

Речевое общение, речевое поведение, речевой акт. Все три термина имеют непосредственное отношение к речевой коммуникации. Первый - синоним термина «речевая коммуникация». Важно подчеркнуть, что оба синонима обозначают двусторонний процесс, взаимодействие людей в ходе общения. В отличие от этого, в термине «речевое поведение» акцентирована односторонность процесса: им обозначают те свойства и особенности, которыми характеризуются речь и речевые реакции одного из участников коммуникативной ситуации - или говорящего (адресанта), или слушающего (адресата). Термин «речевое поведение» удобен при описании монологических форм речи - например, коммуникативных ситуаций лекции, выступления на собрании, на митинге и т.п. Однако он недостаточен при анализе диалога: в этом случае важно вскрыть механизмы взаимных речевых действий, а не только речевое поведение каждой из общающихся сторон. Таким образом, понятие «речевое общение» включает в себя понятие «речевое поведение».

Термин «речевой акт» обозначает конкретные речевые действия говорящего в рамках той или иной коммуникативной ситуации. Например, в ситуации покупки товара на рынке между покупателем и продавцом возможен диалог, включающий разные речевые акты: запрос об информации (- Сколько стоит эта вещь? Кто производитель? Из какого она материала?), сообщение (- Две тысячи; Южная Корея; Натуральная кожа), просьбу (- Отложите, пожалуйста, я сбегаю за деньгами), обвинение (- Вы мне сдачу неправильно дали!), угрозу (- Сейчас милицию вызову!) и др.

В середине 20 в. английский философ Дж.Остин, а вслед за ним американские ученые Дж.Сёрль и Г.Грайс разработали теорию речевых актов, в которой выявили ряд закономерностей, характерных для процесса речевой коммуникации, и сформулировали принципы и постулаты, следование которым обеспечивает успех тому или иному речевому акту и в целом речевой коммуникации: например, «выражайся ясно», «будь искренен», «будь краток», «избегай непонятных выражений» и др.

Коммуникативная компетенция носителя языка. В процессе речевой коммуникации люди пользуются средствами языка - его словарем и грамматикой - для построения высказываний, которые были бы понятны адресату. Однако знание только словаря и грамматики недостаточно для того, чтобы общение на данном языке было успешным: надо знать еще условия употребления тех или иных языковых единиц и их сочетаний. Иначе говоря, помимо собственно грамматики, носитель языка должен усвоить «ситуативную грамматику», которая предписывает использовать язык не только в соответствии со смыслом лексических единиц и правилами их сочетания в предложении, но и в зависимости от характера отношений между говорящим и адресатом, от цели общения и от других факторов, знание которых в совокупности с собственно языковыми знаниями составляет коммуникативную компетенцию носителя языка.

Характер навыков общения, входящих в коммуникативную компетенцию и отличающихся от знания собственно языка, можно проиллюстрировать на примере так называемых косвенных речевых актов. Косвенным называется такой речевой акт, форма которого не соответствует его реальному значению в данной ситуации. Например, если сосед за обеденным столом обращается к вам со следующими словами: - Не могли бы вы передать мне соль?, то по форме это вопрос, а по сути просьба, и ответом на нее должно быть ваше действие: вы передаете соседу солонку. Если же вы поймете эту просьбу как вопрос и ответите: - Могу, не производя соответствующего действия и дожидаясь, когда же собеседник действительно прямо попросит вас передать ему соль, - процесс коммуникации будет нарушен: вы поступите не так, как ожидал говорящий и как принято реагировать на подобные вопросы-просьбы в аналогичных ситуациях.

Некоторые термины и понятия социолингвистика заимствовала из социологии и социальной психологии. Важнейшие из них - социальный статус и социальная роль.

Живя в обществе и входя в различные группы, каждый индивид имеет несколько социальных позиций в обществе. Например, студент (что само по себе есть некоторая социальная позиция) может быть активистом молодежной партии, чемпионом института по шахматам, гитаристом в группе; дома он - сын и брат, в дружеской компании - приятель и т.д. Каждая из этих позиций связана с определенными правами и обязанностями и называется социальным статусом.

Большинства присущих ему статусов человек добивается сам; такие статусы называются приобретенными. Статус студента приобретается путем успешной сдачи вступительных экзаменов в вуз, статус чемпиона - путем победы в соревновании, статус мужа - путем вступления в брак. Другие статусы - такие, как пол, этническая или расовая принадлежность, мы получаем при рождении; социологи называют их приписанными статусами. Некоторые приписанные статусы мы получаем и позже (статус старшего брата - при рождении в семье второго сына, статус совершеннолетнего - по достижении определенного возраста). Суть приписанных статусов заключается в том, что они достаются человеку автоматически, помимо его воли и желания и, будучи полученными, как правило, сопровождают его на протяжении всей жизни. Если возможна утрата приписанного статуса, то она происходит по определенным правилам и также помимо воли индивида (таков, например, статус военнообязанного).

Некоторые статусы совмещают в себе свойства приобретенных и приписанных: человек вкладывает значительные усилия в подготовку и защиту диссертации, но полученная в результате ученая степень остается на всю жизнь. Другой пример - статус преступника; приписывается он по решению суда, но приобретается противоправным поведением индивида. Некоторые статусы ситуативны, имеют кратковременный характер: пассажир трамвая, покупатель в булочной, человек, выступающий на профсоюзном собрании или научной конференции. Значимость большинства таких статусов подкрепляется их периодической возобновляемостью.

Социальные статусы определяют взаимоотношения индивида с другими членами общества, его относительно постоянное или временное положение в социальных иерархиях разного типа.

Всякий статус подразумевает права, обязанности и соответствующее ему нормативное поведение. Статус студента подразумевает посещение занятий, сдачу экзаменов, прохождение практики, право пользования библиотекой своего вуза и многое другое. Статус преподавателя - компетенцию в соответствующей дисциплине, определенные педагогические навыки, исследовательскую деятельность, посещение заседаний кафедры и т.п. От человека, обладающего тем или иным социальным статусом, окружающие ожидают определенного поведения, соответствующего этому статусу.

Такой комплекс стандартных общепринятых ожиданий называется социальной ролью. Одному статусу может соответствовать несколько ролей: например, ожидания в отношении вузовского преподавателя со стороны студентов, коллег, заведующего кафедрой, администрации и технических работников вуза различны. Комплекс ролей, «привязанных» к одному статусу, называется ролевым набором.

Многие роли, характерные для данного общества, имеют специальные обозначения в языке: отец, жена, сын, одноклассник, сосед, учитель, покупатель, пациент, пассажир, клиент, председатель собрания и т.п. Все взрослые члены общества более или менее хорошо знают, чего ожидать от поведения человека при исполнении им каждой из подобных ролей, так что даже простое произнесение названия роли обычно вызывает в сознании говорящего и слушающего представление о комплексе свойственных этой роли прав и обязанностей.

Ролевые ожидания не зависят от конкретного человека, а формируются вместе с тем типом социальной системы, в рамках которой эта роль существует; однако это верно лишь при абстрактном рассмотрении статусов и связанных с ними ролей. Реальный индивид, получив определенный статус, начинает осваивать соответствующие роли; социологи называют этот процесс интернализацией роли (от лат. internus 'внутренний').

Несмотря на то, что совокупность ожиданий, присущая той или иной роли, состоит из набора констант, предписывающих индивиду определенное поведение, интернализация ролей каждым человеком происходит через призму его личного опыта и под влиянием той микро- и макросреды, к которой он принадлежит. Поэтому и исполнение ролей, как обусловленных постоянными и долговременными социальными характеристиками индивида, так и проигрываемыми в той или иной стандартной ситуации, варьирует от личности к личности, от одной социальной группы к другой. Важно, однако, что эта вариативность находится в определенных пределах - пока она не противоречит ожиданиям, присущим данной роли, и не нарушает некоторых социальных норм.

Представления о типичном исполнении той или иной социальной роли складываются в стереотипы; они составляют неотъемлемую часть ролевого поведения. Стереотипы формируются на основе опыта, частой повторяемости ролевых признаков, характеризующих поведение, манеру говорить, двигаться, одеваться и т.п. В языке существуют даже устойчивые выражения, отражающие наши представления о типичном речевом поведении человека в той или иной социальной роли: оставь свой прокурорский тон; кричит, как базарная торговка; говорит, как учитель; тоном провинившегося школьника и т.п.

Обучение ролевому поведению проходит в рамках некоей социальной системы, через налагаемые этой системой формальные и неформальные санкции; эти санкции могут быть положительными (поощрения) и отрицательными (наказания). Тем самым социальная система навязывает носителю нового статуса принятые в ней нормативные понимания его нового ролевого набора. Однако человек обладает известной свободой переработки стандартных ролей «под себя», в соответствии с собственным толкованием типового поведения, соответствующего вновь приобретенному им статусу. Конформисты принимают роль в готовом виде. Другие, напротив, принимая роль, настойчиво навязывают свое собственное ее видение партнерам по социальному взаимодействию и нередко преуспевают в модификации роли. Если при этом переработка роли становится чересчур радикальной, ее носитель подвергается в обществе непониманию и осуждению.

Жизнь индивида как члена общества начинается с освоения ролевого поведения в первичной группе, семье, в которой он родился и воспитывается; отсюда начинается процесс его социализации - вхождения в общество, в котором ему предстоит жить и действовать. Социализация - это процесс, в ходе которого индивид последовательно входит во все новые для себя группы и усваивает, интернализует все новые роли. Усвоение языка, используемого в данном обществе, и правил его применения в соответствии с исполнением тех или иных социальных ролей является частью этого процесса и называется языковой социализацией.

Проблемы социолингвистики. Главные цели социолингвистики - изучение того, как используют язык люди, составляющие то или иное общество, и как влияют на развитие языка изменения в обществе, в котором существует данный язык. Эти цели соответствуют двум кардинальным социолингвистическим проблемам - проблеме социальной дифференциации языка и проблеме социальной обусловленности развития языка.

Для современного этапа разработки первой из этих проблем характерны следующие особенности:

1. Отказ от широко распространенного в прошлом прямолинейного взгляда на дифференциацию языка в связи с социальным расслоением общества: согласно этому взгляду, расслоение общества на классы прямо ведет к формированию классовых диалектов и языков. Особенно отчетливо такая точка зрения была выражена в книге А.М.Иванова и Л.П.Якубинского Очерки по языку (1932), а также в работах Л.П.Якубинского Язык пролетариата, Язык крестьянства и других, публиковавшихся в 1930-е годы в журнале «Литературная учеба».

Более убедительной и в настоящее время разделяемой большинством лингвистов является точка зрения, согласно которой отношения между структурой общества и социальной структурой языка устроены достаточно сложным образом. В социальной дифференциации языка получает отражение не только и, может быть, даже не столько современное состояние общества, сколько предшествующие его состояния, характерные особенности его структуры и изменений этой структуры в прошлом, на разных этапах развития данного общества. В связи с этим необходимо помнить неоднократно высказывавшийся языковедами прошлого, но не утративший своей актуальности тезис о том, что темпы языкового развития значительно отстают от темпов развития общества, что язык, в силу своего предназначения - быть связующим звеном между несколькими сменяющими друг друга поколениями, - гораздо более консервативен, чем та или иная социальная структура.

2. С отказом от прямолинейной трактовки проблемы социальной дифференциации языка и признанием сложности социально-языковых связей сопряжена другая особенность разработки указанной проблемы в современном языкознании: при общей тенденции к выявлению системных связей между языком и обществом социолингвисты указывают на механистичность и априоризм такого подхода к изучению данной проблемы, который декларирует полную изоморфность (т.е. полную соотносительность свойств) структуры языка и структуры обслуживаемого им общества.

Преувеличенное и потому неправильное представление об изоморфности языковой и социальной структур в определенной мере объясняется отсутствием до середины 20 в. конкретных социолингвистических исследований: в трактовке социально-языковых связей преобладал умозрительный подход. С появлением работ, опирающихся на значительный по объему языковой и социальный материал, шаткость теории изоморфизма стала более очевидной.

Как показывают эти исследования, социальное достаточно сложно трансформировано в языке, вследствие чего социальной структуре языка и структуре речевого поведения людей в обществе присущи специфические черты, которые, хотя и обусловлены социальной природой языка, не находят себе прямых аналогий в структуре общества. Таковы, например, типы варьирования средств языка, зависящие от социальных характеристик говорящих и от условий речи.

3. В том, что касается разработки проблемы социальной дифференциации языка, для современной социолингвистики характерен более широкий, чем прежде, взгляд на явление варьирования средств языка (которое может обусловливаться как социальными, так и внутриязыковыми причинами) - в том числе и таких средств, которые принадлежат к относительно однородным языковым образованиям, каким является, например, литературный язык.

Такие социальные категории, как «статус», «социальная роль», некоторые исследователи рассматривают в качестве факторов, влияющих на стилистическое варьирование языка. Внимание к фигуре говорящего как к одному из основных факторов, обусловливающих варьирование речи, выделение различных типов говорящих в зависимости от социальных и ситуативных признаков характерно для ряда современных исследований в области стилистики. Таково, например, новаторское для своего времени исследование У.Лабова, в котором фонетическая вариативность современного американского варианта английского языка рассматривается в зависимости от социального расслоения говорящих и от стилистических условий речи.

Социальная обусловленность языковой эволюции. Сама идея социальной обусловленности языковой эволюции отнюдь не нова. Она следует из аксиомы, согласно которой язык есть явление общественное, а если так, то, естественно, развитие языка не может быть полностью автономным: оно так или иначе зависит от развития общества. Вопрос заключается в том, как именно изменения в общественной жизни влияют на изменения в языке, каков механизм этого влияния.

В работах Е.Д.Поливанова (1920-е годы) была впервые высказана мысль о том, что влияние общества на язык происходит не непосредственно, что изменения в социальной жизни могут ускорять или замедлять ход языковой эволюции, но не могут влиять на ее характер и направление (что определяется внутренними законами языка). Развивая концепцию Е.Д.Поливанова, М.В.Панов в 1960-х годах предложил теорию языковых антиномий - постоянно действующих противоположных друг другу тенденций, борьба которых и является движущим стимулом языкового развития. Важнейшие из антиномий следующие: антиномия говорящего и слушающего, системы и нормы, кода и текста, регулярности и экспрессивности. На каждом конкретном этапе развития языка антиномии разрешаются в пользу то одного, то другого из противоборствующих начал, что ведет к возникновению новых противоречий и т.д., - окончательное разрешение антиномий невозможно: это означало бы, что язык остановился в своем развитии.

Антиномии - наиболее общие закономерности языкового развития. Разумеется, они не отменяют действия конкретных социальных факторов, формирующих своеобразный контекст эволюции каждого языка. Однако они не являются и чем-то отдельным от социальных факторов: тесное взаимодействие тех и других, «наложение» определенных социальных условий на действие каждой из антиномий и составляет специфику развития языка на разных этапах его истории.

В отличие от антиномий, охватывающих своим действием языковую систему в целом, социальные факторы не одинаковы по силе и диапазону своего влияния на язык. Они имеют разную лингвистическую значимость: одни из них, глобальные, действуют на все уровни языковой структуры, другие, частные, в той или иной мере обусловливают развитие лишь некоторых уровней. Примеры глобальных социальных факторов: изменение круга носителей языка; распространение просвещения; территориальные перемещения людей (миграция); создание новой государственности, по-новому влияющей на некоторые сферы языка; развитие науки; крупные технические новшества и изобретения (никто не станет спорить, например, с тем, что изобретение книгопечатания, радио, внедрение в быт каждого человека телевидения явились социальными факторами, повлиявшими на сферы использования языка; массовая компьютеризация многих видов деятельности в тех или иных формах отражается и в языке, а также в речевом поведении носителей языка и т.п.). Изменение состава носителей языка, которое можно рассматривать как глобальный социальный фактор, ведет к изменениям в фонетике, в лексико-семантической системе, в синтаксисе и, в меньшей степени, в морфологии языка. Так, изменение состава носителей русского литературного языка в 1920-1930-е годы повлияло на произношение (в сторону его буквализации: вместо старомосковского нормативного бло[шн]ая, , т[хы]й стали говорить бло[чн]ая, , т[х'и]й), на лексико-семантическую систему: заимствование слов из диалектов и просторечия повлекло за собой перестройку парадигматических и синтагматических отношений внутри словаря; в литературный оборот были вовлечены синтаксические конструкции, до тех пор распространенные в просторечии, диалектах, в профессиональном речевом обиходе (таковы, например, по происхождению обороты типа плохо с дровами, проверка воды на зараженность химическими отходами и под.); под влиянием некодифицированных подсистем языка увеличилась частотность форм на - в именит. падеже множ. числа существительных мужского рода (прожектор, и под.).

Пример частного социального фактора - изменение традиций усвоения литературного языка. В 19 - начале 20 в. в дворянско-интеллигентской среде преобладала устная традиция: язык усваивался во внутрисемейном общении, путем передачи произносительных и иных образцов речи от старшего поколения к младшим. В связи с процессами демократизации состава носителей литературного языка стала распространяться и даже преобладать форма приобщения к литературному языку через книгу, через учебник. Этот фактор повлиял главным образом на нормы произношения: наряду с традиционными произносительными образцами стали распространяться новые, более близкие к орфографическому облику слова.

Социолингвистика изучает также проблемы, связанные с социальным аспектом владения языком, социальной регуляцией речевого поведения, со сложным комплексом вопросов, относящихся к смешению языков и образованию в результате этого процесса «промежуточных» языковых идиомов - пиджинов и креольских языков. Проблемы двуязычия и процессы взаимодействия и взаимовлияния языков, обусловленные наличием двух или нескольких языков в одном обществе, - также сфера компетенции социолингвистики. Наконец, социолингвистика призвана принимать участие в решении вопросов языковой политики и языкового планирования - например, в многоязычных регионах, в ситуациях выбора одного из языков в качестве государственного, при разработке алфавитов и письменностей для бесписьменных языков и т.п.

Методы социолингвистики. Методы, специфические для социолингвистики как языковедческой дисциплины, можно разделить на методы сбора материала, методы его обработки и методы оценки достоверности полученных данных и их содержательной интерпретации.

В первой группе преобладают методы, заимствованные из социологии, социальной психологии и отчасти из диалектологии, во второй и третьей значительное место занимают методы математической статистики. Есть своя специфика и в представлении социолингвистических материалов. Кроме того, полученный, обработанный и оцененный с помощью статистических критериев материал нуждается в социолингвистической интерпретации, которая позволяет выявить закономерные связи между языком и социальными институтами. При сборе информации социолингвисты чаще всего прибегают к наблюдению и разного рода опросам; достаточно широко используется и общенаучный метод анализа письменных источников. Разумеется, часто эти методы комбинируются: после предварительного анализа письменных источников исследователь формулирует некоторую гипотезу, которую проверяет в процессе наблюдения; для проверки собранных данных он может прибегнуть к опросу определенной части интересующей его социальной общности.

Наряду с обычным наблюдением социолингвисты нередко применяют метод включенного наблюдения. Этот способ изучения поведения людей заключается в том, что сам исследователь становится членом наблюдаемой им группы. Естественно, что включенным наблюдение может быть тогда, когда ничто не мешает исследователю отождествить себя с членами наблюдаемой социальной группы - по национальным, языковым, поведенческим и иным признакам. Европейцу, например, трудно осуществлять включенное наблюдение в группах китайцев или негров; взрослый исследователь никак не может быть полностью ассимилированным в группе изучаемых им подростков; горожанин-диалектолог всегда воспринимается жителями деревни как человек не из их среды и т.д.

Если же подобных препятствий нет и наблюдатель способен внедриться в группу, сделавшись «таким же, как все», он может успешно скрывать свои исследовательские намерения, а затем и действия. «Разоблачение» же приводит к неудаче, а в некоторых ситуациях опасно для жизни наблюдателя. Так, два этнографа-европейца изучали образ жизни, особенности поведения и язык дервишей - бродячих монахов-мусульман и так умело мимикрировали, что монахи принимали их за своих; разоблачены же они были по привычке машинально отбивать музыкальный ритм ногой, что совершенно чуждо дервишам. Известен случай с заключенным-филологом, который в лагере пытался в тайне от других заключенных вести записи воровского жаргона. Однако его положение интеллигента-чужака среди уголовного люда довольно быстро привело к тому, что соседи по бараку разоблачили его и сочли стукачом. С большим трудом ему все-таки удалось доказать научный характер своих занятий, после чего ему даже стали помогать в сборе материала.

Как при внешнем, так и при включенном наблюдении исследователь должен фиксировать наблюдаемый речевой материал. Фиксация может осуществляться двумя основными способами: вручную и инструментально.

Записи от руки удобны тем, что к ним не надо специально готовиться: если у вас есть карандаш и бумага, а ваше ухо «настроено» на восприятие определенных фактов речи, то при условии, что наблюдаемый объект (человек или группа людей) не знает о ваших намерениях или, зная, не протестует против них, записи могут быть осуществлены относительно легко и успешно. Особенно эффективны записи от руки при наблюдении за случайными, редко появляющимися в речевом потоке единицами языка - словами, словоформами, синтаксическими конструкциями. Если же стоит задача исследовать не отдельные факты, а, например, связную речь, характер диалогического взаимодействия людей в процессе общения, особенности произношения, интонации и речевого поведения в целом, то записи от руки малопродуктивны: наблюдатель успевает фиксировать лишь отдельные звенья речевой цепи, и выбор этих звеньев всегда субъективен.

Поэтому для большей части задач, решаемых современной социолингвистикой при исследовании устной речи, характерно применение инструментальной техники - главным образом, магнитофонов и диктофонов (для фиксации жестового и мимического поведения используются также видеокамеры). Это применение может быть открытым и скрытым. При открытом использовании записывающего прибора исследователь сообщает информантам цель (истинную или ложную) своих записей и старается в процессе наблюдений за их речью уменьшить так называемый «эффект микрофона», в той или иной степени сковывающий естественное поведение изучаемых индивидов. Эффект микрофона полностью снимается при скрытом применении записывающей техники, когда информант не ставится в известность о ее использовании; в этом случае полученные данные характеризуют естественное, спонтанное речевое поведение носителей языка.

Широко применяются в социолингвистике письменное анкетирование, устные интервью, тесты и некоторые другие методические приемы сбора данных, направленные на то, чтобы выявлять определенные закономерности во владении языком и в использовании его говорящими в тех или иных коммуникативных условиях.

Собранные данные сводятся в таблицы и подвергаются обработке - ручной, если этих данных немного, или механизированной, которая применяется при массовых социолингвистических обследованиях. Затем следуют математико-статистическая оценка полученного материала и его содержательная интерпретация, с помощью которой исследователь выявляет зависимость между использованием языка и определенными социальными характеристиками его носителей.

Направления социолингвистики. Выделяют синхроническую социолингвистику, которая занимается изучением преимущественно отношений между языком и социальными институтами, и социолингвистику диахроническую, которая изучает преимущественно процессы, характеризующие развитие языка в связи с развитием общества. В зависимости от масштабности объектов, которыми интересуется социолингвистика, различают макросоциолингвистику и микросоциолингвистику. Первая изучает языковые отношения и процессы, происходящие в крупных социальных объединениях - государствах, регионах, больших социальных группах, нередко выделяемых условно, по тому или иному социальному признаку (например, по возрасту, уровню образования и т.п.). Микросоциолингвистика занимается анализом языковых процессов и отношений, имеющих место в реальных и при этом небольших по численности группах носителей языка - в семье, производственной бригаде, игровых группах подростков и т.п.

В зависимости от того, на что направлены социолингвистические исследования, - на разработку общих проблем, связанных с отношением «язык - общество», или на экспериментальную проверку теоретических гипотез, различают теоретическую и экспериментальную социолингвистику. Теоретическая социолингвистика занимается изучением наиболее общих, основополагающих проблем - таких, например, как:

- выявление наиболее существенных закономерностей языкового развития и доказательство их социальной природы (наряду с такими закономерностями, которые обусловлены саморазвитием языка);

- исследование социальной обусловленности функционирования языка, зависимости его использования в разных сферах общения от социальных и ситуативных переменных;

- анализ процессов речевого общения, в которых определяющее значение имеют такие факторы, как набор социальных ролей, исполняемых участниками коммуникации, социально-психологические условия реализации тех или иных речевых актов, их иллокутивная сила, умение говорящих переключаться с одного кода на другие и т.п.;

- изучение взаимодействия и взаимовлияния языков в условиях их существования в одном социуме; проблемы интерференции и заимствования элементов контактного языка; теоретическое обоснование процессов формирования промежуточных языковых образований - интердиалектов, койне, пиджинов, а также ряд других проблем.

Теоретики социолингвистики достаточно рано осознали необходимость подкреплять общие положения о зависимости языка от социальных факторов массовым эмпирическим материалом (то, что этот материал должен был быть массовым, вполне естественно, поскольку требуется доказать социальные, групповые, а не индивидуальные связи носителей языка с характером использования ими языковых средств). М.В.Панов в России и У.Лабов в США были, по-видимому, первыми социолингвистами, которые в начале 1960-х годов независимо друг от друга обратились к эксперименту как необходимому этапу в социолингвистических исследованиях и способу доказательства определенных теоретических построений.

Так был дан толчок развитию экспериментальной социолингвистики.

Современный социолингвистический эксперимент - дело весьма трудоемкое, требующее больших организационных усилий и немалых финансовых затрат. Ведь экспериментатор ставит перед собой задачу получить достаточно представительные и по возможности объективные данные о речевом поведение людей или об иных сторонах жизни языкового сообщества, и такие данные должны характеризовать разные социальные группы, образующие языковое сообщество. Следовательно, нужны надежные инструменты экспериментального исследования, опробованная методика его проведения, обученные интервьюеры, способные неукоснительно следовать намеченной программе эксперимента, и, наконец, правильно выбранная совокупность обследуемых информантов, от которых и надо получить искомые данные.

Правда, история науки знает случаи и не столь громоздкой организации социолингвистических экспериментов. Как полушутя-полусерьезно рассказывает в своей книге Социолингвистика Р.Белл, одним из первых социолингвистов-экспериментаторов можно считать древнего военачальника Иефтая, принадлежавшего к племени галаадитян. Чтобы предотвратить проникновение в его вооруженные силы вражеской «пятой колонны» - представителей племени ефремлян, Иефтай приказывал каждому воину, приходившему к переправе через реку Иордан: «Скажи шибболет». Шибболет на иврите означает 'поток'. Такой приказ на берегу реки был вполне уместным. Дело, однако, заключалось в том, что представители племени галаадитян легко произносили звук [], а ефремляне не умели это делать. Результат эксперимента был кровавым: «каждого, кто не умел произнести шибболет на галаадитский манер, они взяли и заклали... и пало в то время ефремлян сорок две тысячи» (Книга Судей).

Многие науки, помимо теоретической разработки стоящих перед ними задач, решают задачи, связанные с практикой; обычно направления, занимающиеся этим, называются прикладными. Существует и прикладная социолингвистика. Какого же рода проблемы она решает?

Это, например, проблемы обучения родному и иностранным языкам. Традиционная методика преподавания языков базируется на словарях и грамматиках, которые фиксируют главным образом внутриструктурные свойства языка и обусловленные самой его системой правила использования слов и синтаксических конструкций. Между тем реальное употребление языка регулируется еще по крайней мере двумя классами переменных - социальными характеристиками говорящих и обстоятельствами, в которых происходит речевое общение. Следовательно, обучение языку наиболее эффективно тогда, когда в методике его преподавания, в учебной литературе учитываются не только собственно лингвистические правила и рекомендации, но и разного рода «внешние» факторы.

Социолингвистическая информация важна при разработке проблем и практических мер, составляющих языковую политику государства. Языковая политика требует особой гибкости и учета множества факторов в условиях полиэтнических и многоязычных стран, где вопросы соотношения языков по их коммуникативным функциям, по использованию в различных сферах социальной жизни тесно связаны с механизмами политического управления, национального согласия и социальной стабильности. Одним из инструментов языковой политики являются законы о языках. Хотя их разработка в целом - компетенция юристов: именно они должны четко и непротиворечиво формулировать положения, касающиеся, например, статуса государственного языка, его функций, защиты монопольного использования государственного языка в наиболее важных социальных сферах, регламентации применения «местных» языков и т.п., - очевидно, что создание лингвистически грамотных законов о языке возможно лишь на основе всестороннего знания функциональных свойств языка, степени разработанности в нем тех или иных систем (например, системы специальных терминологий, научного языка, языка дипломатических документов, стиля официально-делового общения и т.п.), более или менее детального представления о том, «что может» и «чего не может» данный язык в разнообразных социальных и ситуативных условиях его применения.

Сферы приложения социолингвистической теории и результатов социолингвистических исследований к решению задач общественной практики нередко зависят от характера языковой ситуации в той или иной стране. В многоязычных странах - одни проблемы, в моноязычных - совсем иные. В условиях многоязычия остро стоят вопросы выбора одного языка-макропосредника, который служил бы средством общения для всех нацияй, населяющих страну, и, возможно, обладал бы статусом государственного языка; в условиях языковой однородности актуальны проблемы нормирования и кодификации литературного языка, его отношений с другими подсистемами национального языка. Отсюда - разные акценты в разработке социолингвистических проблем, в ориентации прикладных направлений социолингвистики.

Тема VII. Язык, культура, общество

Социология языка. Предпосылки появления социолингвистических исследований

Нет единого общепризнанного определения языка. Существующие многочисленные дефиниции разнятся в зависимости от того, с какого ракурса автор рассматривает язык. Первые определения появились еще в рамках философии, а потому носят обобщающий характер, недостаточный для характеристики понятия.

Большинство школ и направлений, приходивших на смену друг другу в истории лингвистики прямо или косвенно выражали свое отношение к проблеме связи языка, культуры и общества. Даже сфокусировав свое внимание на внутренней структуре языка, при проведении своего исследования лингвист оказывается перед необходимостью установить причинно-следственные связи между интер- и экстралингвистическими фактами.

Однако не для всех лингвистических школ вопросы взаимозависимости языковой системы и среды её функционирования актуальны в равной мере.

Во многих случаях проблемы социокультурного языкознания ставятся не в лингвистических, а в историко-этнологических, социологических и антропологических работах. В известной мере статика или динамика явлений определяет интересы исследователей.

Итак, социокультурные проблемы языка, как одного из важных средств выражения культуры и социальных функций, принятых у данного народа, находили отражение в исследованиях ученых еще в рамках философии, но постановка и обоснование этих вопросов состоялись лишь в середине 20 века.

Сегодня ни у кого не вызывает сомнения, что язык - явление социально и культурно обусловленное. Развитие лингвистики приобрело необратимый характер, а т.н. традиционное языкознание, продолжая существовать, зачастую вытесняется новейшими концепциями, расширяется диапазон исследований в области язык - общество, требующий новых самостоятельных методик, проблема язык - культура вырастает из области изучения этнолингвистики, что в свою очередь объясняется повышением интереса к национальным культурам, развитием межэтнических коммуникаций и другими смежными процессами.

Возрастающий интерес к проблеме «язык - культура - общество» делает необходимым уточнение терминологического аппарата, источников, а также установление развития и взаимосвязи идей ученых-языковедов, которые привели к формированию новых отраслей языкознания - лингвокультурологии и социолингвистики.

Предпосылки появления социолингвистических исследований.

Проблема «язык - общество» в 19 - нач. 20 вв.

Предпосылки появления и функционирования языка могут возникать только у т.н. социальной группы людей, объединенных общей деятельностью. Это общепризнанно. Несмотря на расхождение позиций ученых о путях происхождения языка, его социальный характер никогда не оспаривался.

Именно с проблемой происхождения античные ученые связывали социальность языка. Наравне с идеалистическими стали возникать и практические теории, отмечающие необходимость появления членораздельных звуков, а затем слов-символов, обозначающих разные вещи в любом человеческом коллективе, ведущем совместную трудовую деятельность. Или борющемся за существование.

Взаимообусловленность языка и общества лингвистическими школами раннего периода еще не ставилась как таковая - не было достаточной теоретической базы. Даже в 19 веке, когда ученые начали оговаривать степень связи между языком и обществом, в их работах не было глубины, давались лишь краткие опосредованные характеристики.

В. Гумбольдт одним из первых обосновал социальные категории языка. Ученый указывал, что язык развивается только в обществе: человек понимает себя только при условии, что его слова понятны и другим. Однако здесь исследователь больше рассматривает аспект речевой деятельности, нежели языка.

Ученый рассматривал языковую систему, прежде всего, в философской позиции, более того, с позиции идеалиста. Язык - «саморазвитие духа», абсолютный дух заставляет язык развиваться и изменяться; он одинаково проявляется у всех людей. Схожесть речи группы людей объясняется исследователем общностью языкового материала и психического содержания; единство звукового материала - наследственностью; единство содержания - единством культуры, единством общества. Все эти обуславливающие развитие языка характеристики лежат, по В. Гумбольдту, вне лингвистики.

Этот подход ученого приобрел в дальнейшем т.н. психологизм, когда началось проникновение идей естествознания в гуманитарные науки, в частности, в лингвистику.

Г. Штейнталь переделывает философию языка согласно психологическим принципам. Признавая психику явлением индивидуальным, а язык тем, что связывает звук и психологическое содержание, ученый, тем самым, определяет язык как нечто индивидуальное, являющееся частью психики. Языкознание, таким образом, становится отраслью психологии.

Наличие общих черт в психике и языке, по мнению Г. Штейнталя, у представителей одной нации обусловлены передачей по наследству. Влияние общества Г. Штейнталь не рассматривает, языковые отношения сводит к психологическим, рассматривая язык как продукт народа, его самосознание, мировоззрение, логику.

Реакцией на теорию Г. Штейнталя явились попытки рассмотрения языка вне психики человека. Наиболее известной, в этом отношении, является концепция А. Шлейхера. Суть его концепции заключается в том, что законы языка объективны и внешни по отношению к психике человека, а организация языка отвечает естественным закономерностям.

Учение школы младограмматиков это соединение теорий А. Шлейхера и Г.Штейнталя. Для представителей этой школы язык, с одной стороны - явление индивидуально-психологическое, с другой - язык управляется объективными законами, лежащими вне психики.

Г. Пауль в частности рассматривает проблему взаимоотношения частного и индивидуального в языке. Действительно реальным, по мнению ученого, является лишь индивидуальный язык, имеющий свою собственную историю, а так называемый «узус» - средняя величина, делает возможным коллективное общение.

Знаменитый русский лингвист Н.А. Бодуэн де Куртенэ (проводник идей Н.Г. Чернышевского и И.М. Сеченова в языкознании) указывал, что язык индивида может развиваться только в обществе. Также как и его предшественники, опираясь на концепцию В. Гумбольдта, ученый заменил идею философа о «саморазвитии духа» - идеей о развитии природы - объективной действительности. Причины единства языка и общества Б. Куртенэ видел в том, что и В. Гумбольдт - единство содержания, но в отличие от последнего общество по Б. Куртенэ не только ограничивает развитие языка, но и является двигателем этого развития. Язык, следовательно, выступает как явление коллективно-индивидуальное, позволяющее языку выполнять коммуникативную функцию.

Ф. Фортунатов уже отмечает безусловную связь между языком и обществом, он даже определяет задачи языкознания как науки, изучающей язык в связи с его историей и общественным развитием.

Большое внимание социальной обусловленности явлений языка встречается у Ф. Энгельса. Ф. Энгельс не только отмечает, но и доказывает, что человеческий язык возник вместе с человеческим обществом как необходимое средство общения людей в процессе их совместной производственной деятельности («Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека») и «формировании людей» (в процессе труда «пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сказать друг другу»).

К. Маркс и Ф. Энгельс выступают против абстрактно-социологического подхода к изучению языка, в частности, против позиции, согласно которой «язык - продукт рода» (М. Штирнер). Во времена преобладания в языкознании концепции младограмматической школы Ф. Энгельс отказывается от рассмотрения языка, построенного на естественнонаучных закономерностях и переходит к социально-историческому анализу.

Решающим моментом в становлении современного понимания взаимосвязи языка и общества является противопоставление Ф. Де Соссюром внутренней и внешней лингвистики. Внешней стала считаться лингвистика, в которой сочетаются языковые и внеязыковые факторы, влияющие на язык. К таким внеязыковым факторам Ф. Соссюр причисляет связь языка и истории нации. С одной стороны традиции нации отражаются в её языке, с другой - язык формирует нацию. На границы распространения языка влияет ряд факторов, среди них и такие как языковая политика, миграция и т.д.

Экстралингвистические факторы способны, по мнению Ф. Соссюра, объяснить лишь некоторые языковые явления (например, заимствования), они не затрагивают систему языка в её цельности.

Ряд исследователей выделяют работы П. Лафарга, Г. Тарда, Э. Дюркгейма, чьи работы оказали влияние на развитие социолингвистики, но не получили должного внимания.

Г. Тард определяет язык как заранее данную социальному человеку логическую аранжировку. По мнению ученого, как пространство богато учениями, так и язык богат словами и предложениями. Однако такое понимание языка представляется схематичным в силу социально-психологических взглядов исследователя.

Э. Доркгейм противопоставляет социальные факты языка индивидуальным, а изучение языка в рамках лингвистики его философскому изучению.

Социолингвистические взгляды Э. Дюркгейма легли в основу социолингвистических теорий А. Мейе. Развивая мысль Э. Дюркгейма о самостоятельном существовании социального факта, А. Мейе говорит, что язык существует самостоятельно, имеет внешний, по отношению к индивидуальному, характер. Вслед за Э. Дюркгеймом он признает и «закон принуждения» и считает, что язык, будучи с одной стороны приподнятостью отдельных лиц, с другой стороны навязывается им.

А. Мейе также опирается на Ф. Соссюра (язык - социальный продукт речевой деятельности), младограмматиков (язык индивидуален). Он определяет лингвистику как социальную науку, а одной из задач лингвистики видит в установлении того, какому образованию общества соответствует определенная структура языка и как изменения в структуре общества отражаются на изменениях структуры языка.

По мнению А. Мейе, социальность языка определяет языковые изменения. Ученый приходит к выводу, что только те новообразования закрепляются в языке, которые могут быть усвоены обществом в целом. Языкознание же «должно изучать общие формулы языковых изменений, которые обусловлены обстоятельствами, общими для всех людей или по крайней мере для отдельных типов цивилизаций».

За А. Мейе многие признают заслугу четкой постановки проблемы отношений между социологией и лингвистикой.

Кризис структурализма вызвал оживление интереса к социологии в ряде западноевропейских стран и, в частности, США. До этого в этой стране доминировало положение блумфилдской трансформационной грамматики, которая игнорирует влияние социальных факторов на язык: лингвистика имеет дело только с идеальным говорящим и слушающим и т.п.

Подвергнув сомнению принцип автономии языкознания, ученые обратились к общественным наукам (социологии, социальной психологии, этнографии, антропологии). При этом исследователи не утратили связь с дискриптивизмом.

Так, в работах К.Л. Пайка прослеживается бихеовористская модель. Согласно ученому, любое целенаправленное человеческое поведение структурировано, любые формы человеческого поведения характеризуются наличием инвариантов.

К. Пайк распространяет принципы работы дистрибутивной модели (физический субстрат - реакция на него) на любую социально-коммуникативную деятельность, исключая фактор значения.

Труды представителей пражской лингвистической школы - В. Матезиуса, Й. Вахека и других продемонстрировали связь языка с социальными процессами и социальную роль литературного языка.

Исследования немецких ученых, в частности Т. Фрингса, обосновали социально-исторический подход к языку и необходимость включения социального аспекта в диалектологию.

В советском языкознании развивались идеи Ф. Фортунатова, Б. Де Куртенэ. Так, Е. Д. Поливанов в круг социолингвистических проблем ставил определение языка как социального явления. По его мнению, общественные сдвиги более или менее непосредственно отражаются только в лексике и фразеологии.

Советские лингвисты приходят к убеждению, что язык есть, прежде всего, социальное явление и всякая дифференциация в обществе должна находить отражение в языке. В некоторых случаях, однако, такое понимание проблемы оказывается излишне прямолинейным, т.е. у некоторых авторов конкретный социальный факт противопоставлен конкретным изменениям в языке (Р.О. Шор).

В 20 - 30 гг. в советском языкознании развивается диалектология, изучающая языковые явления в тесной связи с территориальными и социально-групповыми изменениями носителей данного языка (Б.А. Ларин).

А.М. Солнцев, В.В. Виноградов и другие советские исследователи проявляли интерес к изменениям, которые происходили в русском языке в связи с революцией, тем самым они опосредованно занимались и проблемами социолингвистики.

Г.О. Винокур также отметил свое отношение к социальной лингвистике. Так, он утверждает, что язык - некая система, которая обладает социальной значимостью без определенной среды. Г. Винокур развивает и идеи Ф. Соссюра, приходит к выводу, что язык - социально-обусловленная норма. В это же время Г. Винокур выступал против грубой социологизации учения о языке, против замены лингвистического анализа социальным.

Социальный характер языка не вызывал споров среди советских языковедов. Опираясь на обширный материал, посвященный проблемам социологии языка, как зарубежной, так и отечественной, советские ученые приступили к частным проблемам социолингвистического порядка - языковая политика, территориальные диалекты и т.п. В это период еще сказывается влияние теории Н. Марра и не оправдавшего себя палеонтологического анализа, однако большая часть исследователей отрекается от идей Н Марра и продолжает отстаивать традиционные, в частности сравнительно-исторические, методики языкознания.

Идеи, предложенные советскими исследователями со временем не утратили объективность и легли в основу современной социолингвистики, хотя ученые не избежали и некоторых «перегибов» - выдвижение теоретических концепций без лингвистической аргументации, прямое сопоставление языковых и социальных явлений. Нельзя не отметить и ряд полярных позиций - преувеличивающих роль социальных факторов и недооценивающие внутренние факторы развития или отрицающие значение социальных факторов, абсолютизирующие язык как систему, его внутреннюю структуру.

Современная направленность концепций социологии языка

С середины 20 века наблюдается увеличение числа работ, посвященных как общеметодическим, так и отдельным аспектам лингвосоциальных исследований.

В работе Г. Карри впервые появляется термин «социолингвистика». В целом этот период характеризуется системным изучением материала, междисциплинарными исследованиями, попытками определить предмет нарождающейся науки.

Вплоть до настоящего времени не существует единства исследователей по предмету социолингвистики, её целей, задач, перспектив развития, не до конца решена проблема методологии, продолжается разработка понятийного аппарата. В связи с этим неустойчив междисциплинарный статус социолингвистики.

Существует мнение, согласно которому социолингвистика - не автономная дисциплина, а область междисциплинарных исследований (Д. Хаймс). Возникновение терминов, обозначающих т.н. науки, по мнению Д. Хаймса, объясняются не возникновением новых дисциплин, а объединением интересов смежных наук по вопросам, затрагивающим одновременно интересы языкознания, антропологи, социологии и т.д. Необходимость подобных терминов по Д. Хаймсу отпадает по мере утверждения статуса каждой из наук.

У ряда исследователей нет видения междисциплинарной области исследований. Они относят ту или иную проблему к одной из дисциплин - лингвистике или социологии, в зависимости от того, какие аспекты проблемы «язык - общество» превалируют в данном исследовании (Р. Гросс, А. Нойберт). Исходя из этого ученые предлагают выделять социолингвистику - входящую в область исследования лингвистики и социологию языка - входящую в область исследования социологии.

Социолингвистика и лингвосоциология противопоставлены в работах Л.Б. Никольского. По Л. Никольскому социолингвистика изучает отражение в языке тех или иных социальных явлений и процессов, в то время как лингвосоциология рассматривает язык как один из активных социальных факторов, влияющих на общественные процессы. Язык таким образом рассматривается не только как отражение социального, но и как социальный фактор в свою очередь оказывающий влияние на общественные процессы. Однако как и у предшественников социолингвистика по Л. Никольскому не является автономной дисциплиной, а входит в лингвистику, а лингвосоциология является составной частью социологии.

Д. Фишман, пытаясь интегрировать лингвистические и социальные подходы предлагает рассматривать социологию, как часть социологии языка.

Существует точка зрения, согласно которой выделение социолингвистики в самостоятельную дисциплину должно считаться признанием традиционной лингвистики асоциальной (У. Лабов, Дж. Бейли, Д. Биккертон). Однако вписывая социолингвистику в область лингвистики они признают, что в таком случае остаются исследования, которые не подпадают под это определение (многоязычие, этнография общения и т.п.). Таким образом вырисовывается т.н. трихотомия, отражающая различия между социально - ориентированной лингвистикой, собственно - социолингвистикой и социологией языка (Д. Хаймса).

Для некоторых ученых социолингвистика имеет право на существование хотя бы потому, что не все языковые явления могут быть объяснены с точки зрения формальной лингвистики. Кроме этого в рамках социолингвистики выделяется больше языковых функций. Так Д. Хаймс, основываясь на работы Р.Я. Кобсона выделяет семь функций языка, эстетическая, социальная, металингвистическая и др. на ряду с экспрессивной и репрезентативной, ставшие предметом программы описательных исследований.

Встречаются работы, в которых дается лишь объяснение термина «социолингвистика», без обоснования междисциплинарных связей (Д. Вундерлих). О С.Ахманова дает следующие определения социолингвистики: раздел языкознания, изучающий причинные связи между языком и фактами общественной жизни».

Б.И. Головин считает социолингвистику «призванной объяснить всю совокупность плоскостных членений языка, всю систему его инвариантов, т.к. эти варьирования обусловлены не внутриструктурными обстоятельствами, а различными воздействиями на язык, идущими из социального коллектива. Тем самым Б. Головин смешивает области исследования разных наук.

Предмет и область исследования социолингвистики определяется далеко не всеми исследователями, занимающимися разработкой вопроса «язык - общество».

Так для В.М. Жирмунского характерно одностороннее понимание предмета социолингвистики. В. т.н. «узкую» лингвистику он включает вопросы социального развития и дифференциации языка.

По Ю.Д. Дешириеву предмет социолингвистики - «изучение общих и социально - обусловленных закономерностей функционирования, развития и взаимодействия языков», исследователь учитывает как внимание социальных факторов на функционирование языка так и воздействие этих факторов на структуру языка.

Л.Б. Никольский называет проблемы языковой ситуации предметом социолингвистики. Исследователь фокусирует внимание на том, как социальное отражается в языковых ситуациях или в системе языка.

Предметом социолингвистики (в узком смысле) по Б.И. Головину является «то членение языка и его функционирование, которое начинается в плоскости социальной группы и общественных слоев коллектива».

О.С. Ахманова, А.И. Марченко выделяют социолингвистику в широком смысле, при определенной роли социальной обстановки, общения, социальной принадлежности, возрастов, образования; социолингвистику как науку о языковом существовании «и - как раздел языкознания», занимающийся установлением последовательных корреляций между микролингвистическими явлениями и фактами общественной жизни коллектива.

По У. Брайту «различия между частями одного общества или нации в их противопоставлении различиям между отдельными языками». В это понимание он включает три классификата. Первый - мультидиалектный, изучающий те случаи, когда социально - обусловленные варианты одного языка используются в рамках единого общества или нации. Второй тип - мультиязыковой. Он охватывает те случаи, когда внутри одного общества или нации функционируют разные языки. Третий - мультисоциальный, возникающий в случаях, когда в разных обществах говорят на разных языках.

Исследователь выделяет еще один параметр определяющий область социолингвистики - применение, т.е. более широкое приложение материала, вытекающее из сущности социолингвистических описаний. Здесь он так же выделяет три типа: первый отражает интересы социолингвистики, второй - лингвистики, третий занимается языковым планированием - объединением результатов лингвистической социологии и антропологии.

У А.Ф. Швейцера представлена также и интеграционная точка зрения. По мнению ученого, вышеперечисленные науки объединяются не на основе «механического соединения соответсвующих разделов языкознания, социологии, а объединяются на основе единой теории, единого понимания объекта и целей исследования, единого понятийного аппарата и общей совокупности исследовательских процедур» /21, 58/

Какова бы ни была акцентировка исследований проблемы «язык - общество» все едины в том, что социолингвистика (социология языка, социальная лингвистика, лингвистическая социология и т.п.) и круг ее проблем еще далеки от разрешения, более того, не все ученые (О.С. Ахманова) признают наличие самой постановки вопроса.

К общим вопросам социолигвистической проблематики относятся вопросы общеметодического характера, выработка собственных методов и установление границ использования методов, разработанных другими дисциплинами, междисциплинарные аспекты, разработка концептуального аппарата, корректировка определения предмета.

Наиболее актуальные вопросы социолингвистики - много - и - двуязычие, соотношение межнациональных и национальных языков, языкового строительства и языковой политики (макролингвистика); правила сочетаемости, стратегия речевого общения, социолингвистическое развитие (микролингвистика). Для западных лингвистов наиболее насущны вопросы социальной стратификации, социолингвистической вариативности, социальное распределение языка; для соответствующих исследований молодых государств - проблемы становления языков, выбора общего языка; в России это проблемы, вызванные языковой вариативностью, становления национального литературного языка, диалектологии.

Большинство ученых, прямо или косвенно занимающихся проблемами социолингвистического порядка, в качестве материала исследования и наиболее чувствительного уровня языка называют лексику, не умаляя при этом роли других уровней языка. Литературный язык, в свою очередь, будучи наиболее фиксированным из всех языковых жанров, менее подвержен социальному влиянию.

Как уже отмечалось, проблема терминологии новой науки не утратила своей остроты. Непосредственных исследований, систематизирующих терминологию социолингвистики крайне мало. Так, у А.Д. Швейцера находим: языковая/речевая общность, языковые коллективы, социально-коммуникативные системы, стратификационные и ситуативные измерения (многие из которых заимствованы из смежных дисциплин).

Методы социолингвистики представляют собой синтез лингвистических и социальных. Они подразделяются на методы полевого исследования и социального анализа языкового материала. Методы полевого исследования включают анкетирование, интервьюирование, наблюдение. В отличие от соответствующих социальных методов, их основная задача - получение сведений речи опрашиваемого.

Получили распространение некоторые методы моделирования социально-обусловленной вариативности языка, используется импликационная волновая модель для анализа социально-детерминированной вариативности в ситуациях языкового континуума и некоторые другие.

Язык и культура. Исторический подход

Диапазон, степень дифференциации сфер использования языка претерпели колоссальные изменения в ходе истории. Сама практика пользования языком предоставляла немало возможностей других аспектов его использования. Место языка в процессе культуросозидания всегда неограниченно, так как протекает в определенной этно-исторической среде, выражаемой в языковых структурах.

Одним из первых исследованием роли языка в процессе формирования этнического опыта и культуры занимался В.ф. Гумбольдт. Согласно ученому, оба феномена, и культура и язык, определяются соответствующим этносом, «духом» народа. Язык у исследователя - константа, универсально выражающая этнический опыт народа. «Рассматривать язык не как средство общения, а как цель в самом себе, как орудие мыслей и чувств народа есть основа подлинного языкового исследования, от которого любое другое изучение языка, как бы основательно оно ни было, в сущности своей только уводит. Такое исследование языка самого по себе … должно объять все различия, поскольку каждое из них принадлежит к понятийному целому».

В. Гумбольдт указывал на то, что язык проявляется как традиция, при этом невозможно определить начальный этап становления языка, лет « каждый данный язык данной нации уже перешедшем в определенном состоянии с определенными словами, формами и словоизменениями и поэтому уже оказавшем на эту нацию воздействие, которое объяснялось не простой реакцией на более раннее воздействие со стороны этого народа, но самим характером языка».

Характер же языков зависит от того, «чем он либо обладали изначально, либо приобрели настолько давно, что получили способность воздействовать на поколения их носителей как нечто относительно постороннее».

Согласно В. Гумбольдту «различия между языками суть нечто большее, чем просто знаковые различия, … слова и формы слов образуют и определяют понятия и различные языки по своей сути, по своему влиянию на познание и на чувства являются в действительности различными мировидениями».

Ученый указал на возможность и объективность иного - нетрадиционного взгляда на лингвистические исследования. Идеи В. Гумбольдта о взаимовлиянии языка и национальной культуры так или иначе использовали ученые всего мира. Наиболее подробно разработкой идей исследователя занимался Э. Сепир (в первый период его деятельности), Б. Уорф и Я Вейсгербер.

«Язык становится все более ценным … в научном изучении той или иной культуры. …Переплетение культурных моделей данной цивилизации запечатлено в языке, который выражает эту цивилизацию, … когда-нибудь попытка уяснить первобытную культуру без помощи языка этого общества будет расцениваться как дилетантство…». В другой своей работе Э. Сепир пишет: «язык не существует вне культуры, то есть вне социально-унаследованной совокупности практических навыков и идей, характеризующих наш образ жизни».

Это отношение к языку как к важнейшему элементу этнологического исследования дало направление антропологической лингвистики. Наиболее ярким представителем которой является Г. Хойер, он понимает её как область лингвистического исследования, посвященную в основном синхронному или диахронному изучению языков, связь языка и среды понимается представителями антропологической лингвистики как отражение в языке условий жизни данного общества. Представители данного направления (Г. Херцог) считают, что язык более чутко, чем другие отрасли культуры реагирует на культурные изменения; при этом лексика, по их мнению, в отличие от грамматики более чувствительна к подобным изменениям. Прямое заимствование, словопроизводство и расширение значений уже существующих слов - выделяются как способы, путем которых словарный состав языка приспосабливается к новым понятиям, предметам и явлениям.

В связи с этим был сделан вывод, что язык, располагающий многочисленными описательными выражениями и словообразовательными моделями, скорее передает новые идеи своими средствами, чем тот, в котором новые конструкции и грамматические приемы ограничены; в последнем случае (по мнению Г Херцога) язык вынужден прибегать к заимствованиям.

В работах в области антропологической лингвистики (или этнолингвистики) большое внимание уделяется терминологии (где наиболее ощутима связь языка и материальной культуры), исследования в этом направлении наметили прорыв в лингвистике, рассматривая язык с точки зрения его этнической и ареальной отнесенности. Работы подобного типа зачастую содержат богатый материал для межпредметных исследований.

Исследования этнолингвистического характера, в то же время, проводились в рамках этнографической, а не собственно лингвистической теории (Н.Б. Малиновский и его школа). Другим недостатком вышеуказанных работ является нечеткое разграничение плана синхронии и диахронии, так как подвижный и исторически разнородный материал заставляет исследователя отступать от строго синхронного изложения, тогда как другая часть представителей данной школы, напротив, оперирует не отдельными фактами, а набором моделей.

Использование моделей в качестве объектов исследования присуще и представителям других направлений так называемой внешней лингвистики. Так, С Клукхон, последователь Э. Сепира, приходит к выводу, что все социальное поведение моделировано, то есть поведение индивида рассматривается не только с точки зрения его как биологической особи, но с точки зрения обобщенной манеры поведения, присущей обществу в целом. При этом модель - генерация (или образец для поведения) поведения, конфигурация - отвлечение от поведения.

Однако, по мнению Э. Сепира, культура не просто поведение, а «абстрагирование» от поведения. Понимание культуры как совокупности обобщенных форм, моделирующих типы поведения, и языка как систему знаков привело исследователей к идее изоморфности знаковых систем, отличающихся лишь различием в конфигурации составляющих их частей.

Б. Уорф разработал наиболее подробную теорию об изоморфности в моделировании языка, структуры мышления и общества, основанную на положениях, высказанных Э. Сепиром. «Языковые нормы общества», по мнению Э. Сепира, определяют воспринимаемую действительность и тем самым моделируют её. Поскольку отдельные языки разнятся, то люди «находятся под влиянием того конкретного языка, который является средством общения для данного общества».

Б. Уорф считает наличие влияния языка «на различные виды деятельности лбюдей не столько в особых случаях употребления языка, сколько в его постоянно действующих общих законах и в повседневной оценке им тех или иных явлений».

По мнению Б. Уорфа, «рассмотрение лингвистических формул, обозначающих данную ситуацию, может явиться ключом к объяснению тех или иных поступков людей и каким образом эти формулы могут анализироваться, классифицироваться и соотноситься в том мире, который бессознательно строится на основании языковых норм данной группы» (Э. Сепир). Мы ведь всегда исходим из того, что язык лучше, чем это на самом деле имеет место, отражает действительность».

Б. Уорф приходит к заключению, что язык как система слишком сложен и недостаточно чуток для немедленного отражения новшеств, «тогда как в сознании производящих изменение это происходит моментально». В связи с этим Б. Уорф решает, что «хотя язык и культура взаимообусловлены и развиваются параллельно, природа языка является тем фактором, который ограничивает его свободу и гибкость и направляет его развитие по строго определенному пути».

Итак, был сделан основной вывод, до сих пор не потерявший актуальность: поскольку языковые нормы определенным образом отражают действительность, они тем самым «моделируют» её. Б. Уорф и Э. Сепир выдвинули также и ряд уточнений: культурные нормы и языковые модели взаимосвязаны, хотя и не имеют прямых соответствий; язык отражает действительность недостаточно объективно; в отличие от сознания, языковая система (в силу своей сложности) не способна моментально реагировать на «новшества» и поэтому природа языка определяет его развитие по определенному пути и, наконец, влияние языка на деятельность людей имеет место и осуществляется в рамках постоянно действующих общеязыковых законов.

Дальнейшие исследования в этой области выявили и ряд неточностей в предложенной теории. Так, в противовес Сепиру - Уорфу утверждалось, что нормы языкового поведения способны оказывать обратное влияние на действительность, а не является причинами её моделирования (В.М. Ярцева).

Исследователи также указывают на недостаточное разграничение между функционированием языка как системы и процессом формирования языка и некоторые другие неточности.

Дальнейшие исследования вылились в формирование культурной антропологии. Представителями этого направления язык относится к культуре как часть к целому, язык как и культура определяется этническим взглядом на мир, «национальным характером» народа.

Б. Малиновский рассматривает язык как одну из важнейших форм человеческого поведения и предлагает превратить лингвистику в часть общей теории культуры, в «эмпирическую науку о человеческом поведении».

У К. Фосслера, В. Шмидта, Н. Марра, напротив, сам язык определяется типом культуры.

Марксистская философия признает за языком и культурой вторичную функцию, оба явления объясняются материальной действительностью.

Российская научная традиция исследования соотношения языка и культуры начинается с трудов М.В. Ломоносова, В.К. Тредиаковского, продолжается в работах А.Н. Афанасьева, А.И. Потебни, А.А. Шахматова, Г.О. Винокура, В.В. Виноградова и др. вплоть до современных исследований.

Для большинства указанных ученых проблема «язык - культура» не является ведущим направлением исследований, она раскрывается в рамках вопросов поэтического языка, в ходе изучения русского литературного языка, в рамках общетеоретических концепций языкознания.

Уже в самих приводимых определениях языка заметна его культурная обусловленность. «… Язык есть одно из культурно-исторических условий, определяемых предшествующей традицией и современными отношениями». В этих исследованиях начала 20 века предлагается как минимум два понимания языка: «действительно» языка, с его национальными, социальными и т.п. признаками и только некоторые необходимые и достаточные условия языка «как знака». Рассматривая язык как условие и продукт человеческой культуры делается вывод о том, что любое изучение языка неизбежно имеет своим предметом соответствующую культуру и в то же время, как явление «вписанное» в соответствующую национальную культуру. Г Винокур, в частности, выделяет язык среди других явлений культуры, т.к. он (язык) составляет условие таких культурных образований как письменность, наука, искусство, мораль и т.д., но будучи формальной структурой он имеет и свою специфику.

Лингвокультурологические исследования на современном этапе

Современные исследователи (Г.П. Нещименко, А.И. Домашиев, Ф. Данеш, В. Гак и др.) рассматривают цепочку взаимодействий язык - культура - этнос. Культура рассматривается Г. Нещименко как «духовное освоение действительности». Я зык, по мнению ученого, является «важнейшим средством объективации культуры, язык активно участвует на всех этапах духовного освоения действительности: при производстве и хранении духовных ценностей, при их распространении, при их восприятии». Исследователь выделяет два направления исследований: язык - культура и культура - язык.

В первом случае язык выступает в качестве т.н. «транслятора культурных ценностей», осуществлению этой его функции способствует субстативные свойства языка. Среди таких свойств автор выделяет следующие: язык - универсальная знаковая система открытого типа, постоянно развивающаяся, но имеющая конвенциональный характер, т.к. зарождается внутри этносоциального коллектива; способность языка к эволюционному развитию, которая обеспечивает историко-культурную преемственность общества; высокая степень эксплицитности вербальной информации, способствующая снижению коммуникативных потерь; асимметричный дуализм языкового знака, способствующий богатству средств выражения; само строение языковой системы и т.п.

Наибольшую нагрузку, по Г. Нещименко, имеет литературный язык, т.к. является наиболее развитой полуфункциональной формой объективного целенаправленного культивирования».

Таким образом, с этой точки зрения язык влияет на культуру, способствует распространению духовных ценностей. Однако, по мнению автора, использование языка для передачи культуры влияет и на его онтологические функциональные свойства. Так, выбор «трансляционного канала» оказывает воздействие на селекцию средств, обуславливает варьирование используемого выразительного ряда (активизация использования того или иного функционального жанра и т.п.).

Помимо очевидных преимуществ использования языка в качестве транслятора культуры Г. Нещименко выделяет т.н. «скрытую конфликтность» - выбор коммуникативного средства в полуэтнических ситуациях, возникновение языкового барьера при межкультурном контакте.

Е.Ф. Тарасов рассматривает культурный аспект языка в том же ракурсе, склонен также к аналогии человеческой языковой системы и генетической программы животных. Таким образом, по мнению исследователя, фило- и онтогенез человека позволяет «прижизненно формировать способности, которыми обладали люди предыдущих поколений, создавшие культуру».

Ученый приходит к выводу, что проблема «трансляции» культуры должна изучаться в средствах психологии, культурологии, философии и лингвистики. Узкодисциплинарный подход языковедов, по мнению ученого, дает лишь формализацию, без опоры на адекватные общеметодологические схемы. В связи с этим Е. Тарасов предлагает включить в ближайшие задачи лингвистики использование методик, которые уже сформированы в других науках, создание интеграционных междисциплинарных подходов.

Междисциплинарный характер исследований в то же время делает проблематичным установление однозначного статуса нарождающейся науки - лингвокультурологии. Однако насущность возникновения такой дисциплины очевидна, как это видно из многочисленных исследований.

Новую дисциплину уже противопоставляют страноведению и этнолингвистике как целостное теоретико-описательное исследование объектов, как функционирующей системы культурных ценностей, отраженных в языке, контрастивный анализ лингвокультурологических сфер разных языков на основании теории лингвистической относительности. При этом культура понимается в широком этнографическом смысле как система идей, традиций, образ жизни, национальный характер, менталитет.

Существует множество аргументов в пользу системного изучения проблемы «язык - культура». Чтобы пользоваться разговорным языком, надо знать совокупность внеязыковых фактов, то, что лежит вне языка. В концепции «язык - культура» сходятся интересы всех наук о человеке, это та сквозная идея, которая интегрирует дисциплины, изучающие человека, вне его языка. Язык представляет собой главную форму выражения и существования национальной культуры, выступает как средство реализации внутренней формы выражения культуры.

В обучении языку необходимо знать те знаки, которые приведут к пониманию некоторого общего концептуального смысла, который в значительной степени культурно обусловлен.

В рамках проблемы «язык - культура» возможна разработка встречного описания культуры через факты её отражения в языке и интерпретации языковых фактов через «внеязыковой компонент».

Синтез собственно лингвистических методов с методами смежных наук привел к созданию социально-речевой ориентации (когнитологии). Согласно когнитивному подходу языковой контекст должен корректироваться культурологическим для адекватности речевого употребления.

Наиболее полно и детально определяет статус лингвокультурологии как научной дисциплины В.В. Воробьев - «научная дисциплина синтезирующего типа, пограничная между науками - культура и лингвистика», основным объектом являются взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в процессе его функционирования и изучение интерпретации в системе языковой коммуникации и основанные на его культурных ценностях все, что составляет «языковую картину мира».

Такова сумма концепций и аргументаций, выдвинутых в рамках проблематики «язык - культура. Указанная область исследования еще не обрела постоянного статуса. Число работ в этой области значительно уступает количеству работ в сфере междисциплинарных наук - психолингвистики и социолингвистики. Развиваясь в рамках таких направлений как структурная антропология, этнография коммуникаций, социолингвистика, сегодня лингвокультурология признается многими способной к независимому существованию (хотя наравне с этим существуют мнения, согласно которым это всего лишь часть одной из вышеперечисленных дисциплин).

Лингвокультурология ориентируется на новую систему культурных ценностей, выдвинутых новым мышлением, жизнью современного общества, на объективную интерпретацию фактов и явлений культурной жизни. Объективная и целостная интерпретация культуры народа требует от лингвокультурологии системного представления культуры народа в его языке, в их диалектическом взаимодействии, а также разработки понятийного аппарата, способствующего формированию современной культурологической и лингвистической концепции.

Традиционная лингвистика на протяжении 20 века подвергалась испытаниям на прочность и противопоставлялась параллельным лингвистическим направлениям - гендерной лингвистике, структурализму, дискриптивизму, лингвистической антропологии и т.д. Многоаспектность и многофункциональность языка не позволяет рассматривать это сложное явление в рамках традиционного языкознания, уделяя вопросам взаимодействия языка и общества, языка и культуры лишь раздел в общей системе изучения.

Однако следует заметить, что именно в рамках традиционного языкознания зародились первые предпосылки междисциплинарных исследований.

Так толчком к разработке проблем социологии языка явилось учение В. Гумбольдта, одним из первых обосновавшего социальные и индивидуальные аспекты языка. Следующее поколение лингвистов придало подходу В. Гумбольдта психологический характер. В России уже к концу 19 века Ф. Фортунатов утверждает связь между языком и обществом. Ф Энгельс не только указывает, но и доказывает обусловленность языка развитием общества.

К началу 20 века можно выделить две основные концепции - о языке, существующем исключительно в обществе и о выделении в самом языке социально-индивидуального, которые соответственно носили либо внутрилингвистический характер, либо были окрашены психологизмом и вульгарно-социальными теориями.

Уже к середине 20 века активизировались исследования в области социологии языка. Состояние науки о языке, тенденции в развитии общества сделали необходимым появление междисциплинарных наук, одной из которых стала социолингвистика. Сам термин был употреблен еще в конце 50-х годов, впервые обоснованные определения появились в середине 60-х, однако и сегодня статус социолингвистики не до конца определен.

Можно констатировать следующие представления ученых о характере социолингвистики (названной здесь условно):

1. социолингвистика - не автономная дисциплина, а область междисциплинарных исследований (Д. Хаймс);

2. отрицание необходимости междисциплинарных исследований (Р. Гросс, А Нойберт);

3. противопоставление социолингвистики, изучающей отражение в языке тех или иных социальных явлений (область лингвистики) и лингвосоциологии, рассматривающей язык как фактор, влияющий на общественные процессы (область социологии) (Б.Н. Никольский);

4. а) социолингвистика - раздел языкознания;

б) социолингвистика в широком смысле, определяемая социальной обстановкой;

в) социолингвистика - наука о «языковом существовании»

(О.С. Ахманова)

5. наука, отражающая интересы социологии, лингвистики, языкового планирования (Ч. Брайт);

6. наука, объединяющая в себе область исследования смежных наук на основе единой теории, терминологии и объекта (А.Д. Швейцер).

Наиболее распространенную концепцию социолингвистических исследований тем не менее можно определить. Она исходит из различных внутренних стимулов развития языка, связанных с особенностями его системы и внешних по отношению к языку социальных факторов, которые оказывают влияние на развитие языка. Влияние внеязыковых факторов на язык опосредованно, непосредственное отражение в языке социальные изменения получают в лексике. Одной из форм влияния общества на язык называют социальную дифференциацию языка, вызванную социальной неоднородностью общества; другая - использование языковых средств социальными характеристиками носителей языка, социальными ролями участников коммуникации, ситуацией общения.

Находится в разработке терминологический аппарат и методы социолингвистики, однако уже сегодня можно выделить основные из них.

Методы социолингвистики представляют собой синтез лингвистических и социальных процедур; они подразделяются на методы полевого исследования и социолингвистического анализа. Терминологический аппарат также является синтезом терминов соответствующих наук. Область исследования включает рассмотрение языковых ситуаций, билингвизм, языковой политики, языкового планирования, стандартизации языка, языковой вариативности и др. Направленность исследований в различных странах варьируются в соответствии с национальными традициями в языкознании. В американской лингвистике, где преобладание получил дискриптивизм, структурализм, бихеовористская модель речевого поведения, феноменологическая социология и соответственно больше внимания уделяется проблемам совместного варьирования. В России и некоторых других странах - традиционные подходы, идеи исторического материализма, частные теории марксистской социологии.

Источники исследований по вопросу «язык - культура» во многом пересекаются с источниками социолингвистики (В. Гумбольдт, Ф. Соссюр, Б. Уорф, Э. Сепир и др.). Тезисы Э. Сепира легли в основу антропологической лингвистики, рассматривающей язык как наиболее чуткий элемент, реагирующий на культурные изменения. Работы этого направления рассматривают язык с точки зрения его этнической и ареальной отнесенности.

Для большинства исследователей в области языка и культуры остается тезис, согласно которому специфика языка обуславливает специфику духовной культуры данного народа. Язык и культура, по Б. Уорфу, развивались вместе, влияя друг друга. Дальнейшие исследования расставляют свои акценты. Так, у В. Шмидта, К. Фосслера, язык зависит и определяется типом культуры; у Б. Малиновского - полностью определяется культурой; марксисты ставят во главу угла материальную действительность, а язык и культура равноправны, но вторичны; в русской традиции язык рассматривается как явление «вписанное» в национальную культуру. В современных исследованиях, определяющих культуру как наиболее широкое понятие, язык является, прежде всего, важнейшим средством «объективизации культуры», но сам оказывается под влиянием культуры, видоизменяя свои онтологические и функциональные свойства (Г.П. Нещименко).

Аналогично исследованиям «язык - общество», исследования в области «язык - культура» также вылились в формирование междисциплинарных связей, прежде всего, между лингвистикой и культурологией. Работы такого порядка, в отличие от соответствующих социолингвистических, немногочисленны, однако представляется возможным отобразить позиции ряда исследователей:

1. область исследований лингвокультурологии входит в область исследований общей теории культуры (Б. Малиновский);

2. область исследований лингвокультурологии входит в область социолингвистики (А.Д. Швейцер);

3. исследования в рамках «язык - культура» должны проводиться на стыке психологии, культурологии, философии, лингвистики (Е.Ф. Тарасов);

4. лингвокультурология - научная дисциплина синтезирующего типа, пограничная между науками - культура и лингвистика (В.В. Воробьев).

Неоднородность исследований в этой области, по мнению в частности А.Д. Швейцера, является результатом неоднозначного определения самой культуры. В связи с этим корректировка определений языка и культуры, подбор объективного языкового материала, может во многом способствовать сближению лингвокультурологических концепций.

В развитии лингвистики сегодня наметились тенденции потери доверия к формальному ассоциативному подходу. Преемственность лингвистических исследований позволяет современным ученым использовать предшествующие работы в целях преобразования имеющихся знаний в форму, отвечающую новым потребностям. Так или иначе, междисциплинарный характер исследований расширяет понимание функций языка и отвергает традиционные ограничения на методы языкознания.

Тема VIII. Паралингвистика

Сущность паралингвистики

Раздел языкознания, изучающий звуковые средства, сопровождающие речь, но не относящиеся к языку: интонация, изменения мелодики, темп, громкость, тембр и другие характеристики речи. Понятие паралингвистики было введено в первой половине XX века американским лингвистом А. Хиллом. ПРИМЕР. Ф. М. Достоевский в романе "Бесы" так описывает паралингвистические особенности одного из героев - Петра Верховенского: "Говорит он скоро, торопливо, но в то же время самоуверенно и не лезет за словом в карман... Выговор у него удивительно ясен, слова его сыплются, как равные, крепкие зернышки, всегда готовые к Вашим услугам. Сначала это Вам и нравится, но потом станет противно, и именно от этого слишком уж ясного выговора, от этого бисера вечно готовых слов".

Паралингвистика (от греч. рara - около и лингвистика) - 1)раздел языкознания, изучающий невербальные средства (неязыковые средства), включенные в речевое сообщение и передающие, вместе с вербальными средствами, смысловую информацию; 2) совокупность невербальных средств, участвующих в речевой коммуникации.

Паралингвистические средства могут выполнять следующие функции по отношению к вербальной составляющей высказывания.

· внесение дополнительной информации (в том числе противоречащей вербальной, как в случаях произнесения текста, содержащего положительную оценку, с фонационными характеристиками, несущими значение отрицательного отношения);

· замещение вербального элемента (например, использование отрицательного жеста);

· сочетание с вербальными средствами для выражения общего смысла (так, русск. Я хочу вот этот красный шар может сопровождаться указательным жестом).

Паралингвистические средства могут служить источником информации о говорящем (или пишущем), поскольку зачастую отражают его социальные, возрастные черты, особенности характера, а также включают этнолингвистическую составляющую.

Процесс вербальной коммуникации происходит всегда в некоторой конкретной ситуации, включающей множество факторов, имеющих значение для содержания самой коммуникации.

Любойдиалог всегда «привязан» к конкретным лицам с особенностями их голоса, мимики, контекста - теме разговора. Все эти условия преобразуют общую схему коммуникации в речевой акт с участием собственно языковых факторов во взаимодействии со всеми такими привходящими факторами.

Исследования процесса коммуникации показывают, что речевое общение является основным видом человеческой коммуникации, но оно сопровождается различного рода несловесными действиями, помогающими понять и осмыслить речевой текст. Эффективность любых коммуникационных контактов определяется не только тем, насколько понятны собеседнику слова или другие элементы вербальной коммуникации, но и умением правильно интерпретировать визуальную информацию, которая передаётся мимикой, жестами, телодвижениями, темпом и тембром речи. Установлено, что с помощью языка люди передают не более 40% информации своему собеседнику. Остальная информация передаётся с помощью несловесных средств. Сознание необходимости включения в той или форме в сферу лингвистического исследования факторов, непосредственно сопровождающих речь, в современном языкознании было отчетливо выражено в «Тезисах Пражского лингвистического кружка», в которых концепция функционального подхода к языку требовала расширения понятия «средства языкового общения». В связи с этим в тезисах обращается внимание на то, что «следует систематически изучать жесты, сопровождающие и дополняющие устные проявления говорящего при его непосредственном общении со слушателем».

Теоретически мыслимая возможность коммуникации в «стерильных условиях» сопряжена с созданием чисто логического языка, где однозначность структуры определяет характер информации независимо от любых условий. Изучение процессов вербальной передачи информации, поэтому всегда должно опираться как на языковые, так и на неязыковые факторы.

В живое речевое общение вплетено множество обстоятельств, сопровождающих, как целое высказывание, так и его фрагменты. Все неязыковые факторы играют вспомогательную роль в общении.

Вербальный и невербальный типы коммуникации

Специфические формы и способы невербальных средств общения позволяют сделать вывод о существенных отличиях вербального и невербального типов коммуникации. Невербальные сообщения всегда ситуативны, по ним можно понять нынешнее состояние участников коммуникации, но нельзя получить информацию об отсутствующих предметах или происшедших в других местах событиях, что можно сделать при помощи вербального общения. Невербальные сообщения синтетичны по своей структуре, их с трудом можно разложить на отдельные составляющие. В отличие от них элементы коммуникации (слова, предложения, фразы) всегда четко отделены друг от друга. Невербальные сообщения обычно непроизвольны и спонтанны по своей природе: невербальное поведение практически не поддается сознательному контролю. Изучением факторов, сопровождающих речевое общение и участвующих в передаче информации, и занимается сравнительно новая языковедческая дисциплина - паралингвистика. Термин «паралингвистика» был впервые предложен американским лингвистом А.Хиллом. Круг вопросов, обсуждавшихся первоначально в пределах этой дисциплины, охватывал все виды кинесики (от жестов до пантомимики), все виды фонации (от говорения до вокального искусства) и все виды общения с участием так называемого ситуативного контекста.

Согласно, существующему в лингвистической литературе мнению, границы области исследования паралингвистики были определены Дж. Трейгером, который предложил рассматривать в качестве паралингвистических явления звукового характера, сопровождающие устную речь. Позже в эту область был включен весь комплекс кинесических явлений и графические явления.

Виды паралингвистических средств

Различаются три вида паралингвистических средств: фонационные, кинесические и графические. К фонационным относятся тембр речи, её темп, громкость, типы заполнителей паузы («э - э», «м - м» и др.), мелодические явления, а также особенности произношения звуков речи (диалектные, социальные и идиолектные); к кинесическим компонентам относятся жесты, тип выбираемой позы, мимика, телодвижения и окулистика; к графическим - тип выполнения букв и пунктуационных знаков (почерк), способы графических дополнений к буквам, их заменители (символы типа &, $, @ и т.п.).

В пределах паралингвистики различаются универсальные, этнолингвистические и идиолектные компоненты. Поэтому паралингвистические средства не только дополняют смысл высказывания, но и являются источником информации о говорящем (пишущем), о его социальных и возрастных чертах, свойствах характера и т.д.

Хотя паралингвистические средства, не входя в систему языка, не являются и речевыми единицами, тем не менее, речевое сообщение не может быть фактом коммуникации без паралингвистического сопровождения.

Паралингвистические средства сопровождают речевую деятельность, однако различаются по степени их связанности с языком. Можно выделить такие явления, относящиеся к паралингвистике, которые не могут существовать отдельно от языка, будучи связанными, с ним непосредственно, например громкость, быстрота или ритм речи. Другой разряд паралингвистических элементов составляют такие элементы, которые хотя и могут быть оторваны от высказывания, но вне высказывания не имеют значения, например, кивок головой. Третью группу составляют элементы, которые могут употребляться независимо от языка, сохраняя при этом своё значение. Сюда относятся такие явления, как плач, вздохи, улыбка.

Паралингвистические средства не являются автономной и замкнутой семиотической системой, но могут быть как элементами упорядоченных семиотических невербальных систем, так и отдельными неупорядоченными в систему показателями. Взаимодействие языковых и паралингвистических средств, безусловно, полнее раскрывает функции языковых форм, прежде всего их многозначность, дистрибуцию в разряде других форм, стилистические оттенки и т.д. Таким образом, паралингвистика рассматривается, во-первых, как лингвистическая дисциплина, изучающая сферу несловесной коммуникации; во-вторых, как совокупность невербальных средств, имеющих коммуникативную ценность, при помощи которых осуществляется общение.

Библиография

1. Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка (к вопросу о предмете социолингвистики). Л., 1975

2. Ахманова О.С. Основные напрвления в социолингвистике. - Ин.яз в школе, 1971. - №4. - с.2

3. Брайт У. Введение: параметры социолингвистики. - Новое в лингвистике. - Вып. 17. - М.: Прогресс, 1975. - с. 35

4. Винокур Г.Т. Филологические исследования. лингвистика и поэтика. - М., 1990. - с.75

5. Головин Б.Н. Вопросы социальной дифференциации языка. Вопросы социальной лингвистики. - 1., 1969. - с. 344, 347

6. Гумбольдт В. Фон. Избранные труды по языкознанию. - М., Прогресс, 1984.

7. Гумбольдт В. Фон. Характер языка и характер народа. В. Гумбольдт Фон. Язык и философия культуры. - М.; Прогресс, 1985.

8. Жирмунский В.М. К проблеме социальной дифференциации язык. - Язык и общество. - М. Наука, 1968. - с.22 - 39.

9. Дешериев Ю.Д. Социальная лингвистика. К основам общей теории. - М., 1977 - с. 7

10. Звегинцев В.А. История языкознания 19 - 20 в.в. в очерках и извлечениях . - в. 244 - М.: Прогресс, 1964, 65г.г.

11. Лабов У. Единство социолингвистики. - Социально - лингвистические исследования. - М.: Наука, 1973. - с. 5-31

12. Лабов У. Исследование языка в его социальном контексте. - Новое в лингвистике. - Вып. 7, - М.: Прогресс, 1975 - с.96 - 82

13. Мейе А. Сравнительный метод в историческом языкознании. - М., 1954. - с.81

14. Нещименко Г.П. К постановке проблемы «язык как средство трансляции культуры». - Язык как средство трансляции культуры. - М.: Наука, 2000. - с.30 - 45

15. Никольский Л.Б. О предмете социолингвистики. - В.Я., 1974. - №1 - с.63

16. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культуралогии. - М.: Прогресс, 1993. - с.192

17. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. - М,: Прогресс, 1977. - 695 с.

18. Тарасов Е.Ф. Язык как средство трансляции культуры. В одноименном сборнике. - М.; Наука, 2000. - с.90

19. Уорф Б. Отношение норм поведения и мышления к языку. - Новое в лингвистике. - Вып. 1. - М.,1960

20. Хаймс Делл Х. Этнография речи. - Новое в лингвистике. - Вып.7 г М.: Прогресс, 1975. - с. 42-96

21. Швейцер А.Д. О микро-и-макросоциологии языка. - М., 1970

22. Швейцер А.Д. Современная социолингвистика. Теория, проблемы, методы - М.: Наука, 1977. - с. 58, 63

23. Энгельс Ф, Диалектика природы. - Маркс К. и Энгельс Ф. - Соч. - 2 изд. - т. 20. - с. 489

24. Эрвин - Трипп с. Социолингвистика в США - социально-лингвистические исследования. - М.: Наука, - 1973. -

25. Ярцева В.М. Проблема связи языка и общества в современном зарубежном языкознанимм. - Язык и общество. - М: Наука, 1968. - с.39 - 55

26. Звегинцев В.А. О предмете и методе социолингвистики. - Известия АН СССР. Серия литературы и языка, вып. 4. М., 1976

27. Никольский Л.Б. Синхронная социолингвистика. М., 1976 Швейцер А.Д. Современная социолингвистика. Теория. Проблемы. Методы. М., 1976

28. Крысин Л.П. Язык в современном обществе. М., 1977 Социальная и функциональная дифференциация литературных языков. Отв. ред. М.М.Гухман. М., 1977 Швейцер А.Д., Никольский Л.Б. Введение в социолингвистику. М., 1978 Панов М.В. Социофонетика. - В кн.: Панов М.В. Современный русский язык. Фонетика. М., 1979 Теоретические проблемы социальной лингвистики. М., 1981 Звегинцев В.А. Социальное и лингвистическое в социолингвистике. - Известия АН СССР. Серия литературы и языка, вып. 3. М., 1982 Виноградов В.А., Коваль А.И., Порхомовский В.Я. Социолингвистическая типология. - В кн.: Западная Африка. М., 1984 Крысин Л.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М., 1989 Диахроническая социолингвистика. Отв. ред. В.К.Журавлев. М., 1993 Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М., 1996 Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика. М., 2000

29. Hymes D. Foundations in sociolinguicstics. - an ethnographic approach. - Phil., 1974