Воспроизведение запретов и разрешений в детской речи

Курсовая работа на тему:

В детской речи практически отсутствуют идиоматичность, понятие нерегулярности. Детям недоступно понимание явлений языка, которые невозможно объяснить на синхронном уровне. В связи с этим появляется ряд детских форм и высказываний, не соответствующих литературной языковой норме. Такие детские «инновации» интересны тем, что они позволяют понять и проанализировать механизм усвоения ребенком языка и его научения корректно формулировать свои речевые сообщения.

Язык ребенка - набор коммуникативных средств, сильно отличающихся от тех, которые используют в своем общении взрослые. По-видимому, на это отыскивается несколько причин. Среди них следующие.

1. В раннем детстве совокупность ситуаций, в которых происходит речевой акт, обладает рядом особенностей. Первое время ребенок общается практически только с родителями. Он научается простым морфологическим и синтаксическим конструкциям, которые они употребляют в своей повседневной речи. После этого ребенок подсознательно анализирует то, что слышит, с целью создавать новые понятия, необходимые для исполнения его коммуникативных намерений. Именно на этом этапе возникают «идеализированные» с морфологической и синтаксической точки зрения высказывания, названные в книге С.Н. Цейтлин детскими «инновациями». Таким образом, одна из причин в особенности детского окружения.

2. Как мы уже упоминали выше, детский набор коммуникативных средств содержит в себе пробелы. Они частично восполняются всевозможными жестами, мимикой, усилением смысла высказывания при помощи интонации. Однако часто этого бывает недостаточно. Такие лакуны вынужденно быстро заполняются ребенком по аналогии с уже усвоенными словесными моделями. Распространенность образований по аналогии в речи детей Ф. де Соссюр, например, объяснял тем, что дети «еще недостаточно освоились с обычаем и не порабощены им окончательно» [Соссюр 1977: 203]. Действительно, почему для образования существительного от глагольной основы покупа, используется суффикс -тель (покупа.тель), а от основы продава- суффикс -ец? Не справедливо ли говорить *продаватель и покупатель или *покупец и продавец? Таковы выводы, которые подсознательно производит ребенок подсознательно и реализует в употреблениях контаминационных форм. В дальнейшем для обозначения подобных контаминаций в данной работе мы используем следующую графику: покуп.атель - *покуп.ец *продав.атель - продав.ец. Впрочем, могут быть и другие «инновации». Например, изменение глагольного вида, влекущее за собой некорректную форму: приснится - *приснивается. Также может происходить семантическая контаминация (в данном случае - при попытке употребить каузатив, одновременно выразив следствие): Андрюшка меня заразил {и я заболел} -*Андрюшка меня заболел. Данная причина - особенности детского сознания, по-своему усваивающего человеческий язык.

Эти причины справедливы и для случая научения русскоязычного ребенка употреблению антонимичной пары «можно - нельзя» и собственно прохибитива и лицетива, которые часто выражаются этими словами в сочетании с инфинитивом или любой другой глагольной формой.

Попытка анализа данного явления детской речи предпринимается в данной работе. Мы приведем ниже некоторые размышления по поводу детской употребительной модели можно - *не-можно *льзя - нельзя, о механизме ее образования, а также об освоении детским сознанием пары можно - нельзя.

Материалом для данного анализа послужили дневниковые записи речи 15 детей в возрасте от одного до шести лет. Корпус примеров, составленный на основе выжимки данных записей и собственных наблюдений, содержит в себе около 60 детских высказываний и ситуаций диалога «взрослый - ребенок». Также использовались аудиозаписи бесед мам с дочерьми в возрасте 55 и 46 месяцев.

В русском языке существует несколько способов выражения запрета. В самом деле, можно сказать: `не стоит' + INF., `не надо' + INF., `не нужно' + INF., `нельзя' + INF., `не смей(те)' + INF. Любой носитель русского языка почувствует оттеночную разницу в семантике таких конструкций. Однако арсенал детских способов запрета разнообразен не столько лексически, сколько морфологически и синтаксически. Рассмотрим некоторые варианты прохибитивов в детской речи.

Достаточно распространенной является модель соединения негатива `не надо' и формы смыслового глагола. Впрочем, глагольная форма может быть нулевой:

`не надо' + ш

Это особенно характерно для ситуаций с особой эмоциональной окраской:

`Не надо! {Не надо дуть на меня!}' (Оля М., 2;04,04).

При ненулевой форме глагола может возникать две модели употребления:

`не надо' + INF. (non-finite asp.)

`не надо' + INF. (finite asp.)

Если форма ненулевая, то чаще всего это инфинитив несовершенного вида - такие образования вполне закономерны и корректны: `не надо попке бойно делать' («не надо попке больно делать») или `зиватьку не надо глотать' («жвачку не надо глотать»). При этом в детских репликах часто встречается сочетание `не надо' с инфинитивом совершенного вида: `не надо прибить', `не надо эту куклу взять' и др. Очень часто в детских высказываниях инфинитив стоит после негатива `не надо'. Однако существуют примеры и противоположного без особой семантической разницы, например:

«Цветочек… рвать не надо». (Катя П., 1;01,20), -

поэтому порядок слов в прохибитивной конструкции вряд ли можно считать релевантным.

В речи детей иногда также встречаются экзотические употребления `не надо' + IMP.: «Не нано сядь, я игаю десь!» (Не надо *сядь, я играю здесь).

Не менее распространенной является модель, где `не' соединяется с инфинитивом или с глагольным императивом: «Не тогать!», «не пачь» и проч. Образование императива может быть в этой конструкции и неправильным: иногда происходит замена глагольного вида неподходящим при данном употреблении. Поэтому здесь может быть две модели запрета:

`не' + IMP. correct.

`не' + IMP. incorrect.

Ребенок может выразить запрет таким образом: `не уйди, мамочка!', `мама, не рвай цветы', `тетя не пей, Ася будет петь' `ну не спай', `не бывай грязнулей, а то всё убежит, и шапка убежит, и борода убежит, и глазки убежат' и др. Впрочем, часты и корректные формы императива: `мамика, не пачь' («не плачь»), `мам, я зи тибя люблю, ни уизяй, ни надо!', `мама, ника мой гога!' («не мой голову») и проч.

Запрет может выражаться эксплицитно, без употребления специальных сочетаний глагольных форм и негативов или «запретительных» слов. Так, например, Оля М. просит маму не шуметь: «Мама, тише: ляля уже не проснулась». Возможны также сложные условные конструкции с запретительной семантикой (выражения типа «Знаешь, что у нас у этого телепузика, у Тинки-Винки оторвется антенна, если я вот так буду его держать» - Настя, 46 мес.)

Наконец, дети часто употребляют запретительные конструкции со словом «нельзя», которые заслуживают особого внимания.

Форма `нельзя' входит в речь примерно к 29-32 месяцам, хотя в сознание ребенка категория запрета входит раньше. Так, Саша Е. (10-13 месяцев) при слове «нельзя» раньше грозил пальчиком, а теперь грозит двумя и делает отрицательный жест головой.

Аня С. стала употреблять форму `нельзя' в возрасте 30 месяцев. Примерно к этому же возрасту появляются в Аниной речи конструкции `не' + IMP., `не надо' + INF. Однако встречаются и случаи необычно раннего научения ребенка этому слову. Наташа Ж. (21 месяц) рассматривает любимую книжку - про зайчишку-пушишку. Там есть «трагическое» место: зайчишка собирается прыгнуть на плывущую мимо него льдину. Наташа кричит: «Айзя! Айзя!» (нельзя). Это раннее усвоение иллюстрирует тот факт, что слово «нельзя» может быть усвоено рано, однако активные запретительные конструкции с ним начинают употребляться намного позже. Так, например, в возрасте 21 месяца Оля М. еще не употребляет форму `нельзя', а заменяет ее формой `не мозьно' (о *неможно - см. ниже).

Конструкций с `нельзя' может быть, по крайней мере, три:

`нельзя' + ш

`нельзя' + INF. (correct.)

`нельзя' + INF. (incorrect.)

`Нельзя' может выражать запрет, что чаще всего и происходит. Обычно данная форма участвует в прохибитиве `нельзя' + verbum. Зачастую, особенно на этапе становления в речи формы `нельзя', глагол опускается (случай `нельзя' + ш). Виталик С., 32 месяца: *Часы нельзя («Часы нельзя трогать»); *Де Боя, дася. Там низя, там пусесь Дима! («Дед Боря, здрасте. Туда нельзя, там пылесосит Дима»). «Зя. Низя, мояй чай!» (Нельзя, мой чай!). В этих случаях `нельзя' обладает автономностью и употребляется самостоятельно. Так же, как и в случае с `не надо', наличие нулевого аргумента характерно либо для ситуаций с большим эмоциональным компонентом, либо для речи детей раннего возраста.

В иных случаях `нельзя' может сочетаться с инфинитивом в корректной форме. Например, `неза бить'. Инфинитив может употребляться также и в некорректной форме, точнее, с некорректно измененным глагольным видом. У русского прохибитива `нельзя' + INF. не существует жестких ограничений на вид, в котором стоит инфинитив, в отличие от случая с моделью `не надо' + INF. С равной степенью уверенности мы можем говорить о корректности высказываний `нельзя трогать' (e.g., «Здесь ничего нельзя трогать руками») и `нельзя потрогать' (e.g., «Его даже потрогать нельзя»). Но при этом невозможно сказать *`нельзя уйти' или *`нельзя устать' в качестве запрета Бесспорно, корректны высказывания типа «От любимой работы нельзя устать», однако семантика этого `нельзя' не запретительная: здесь `нельзя' ~ `невозможно'., однако подобные неправильные формы в речи детей довольно частотны. Объясняется это, главным образом, тем, что видовременная система русского глагола еще не до конца усвоена ребенком в том возрасте, когда в его речи появляются «запретительные» слова.

`Нельзя' также может употребляться в нетривиальных случаях. К примеру, в ответ на протянутый цветок Аня С. (32 месяца) ответила: «Мне такой нельзя!» (то есть «я такой не хочу» или скорее - «Мне такой не надо»). Этот пример иллюстрирует синонимичность в сознании ребенка слов «нельзя» и «не надо» и их частую контаминацию. Последнему способствует еще и тот факт, что конструкции с этими словами образуются по одинаковым моделям - присоединением чаще всего инфинитива или нуля.

В. «Непрохибитивы».

В русском языке также существует ряд способов для выражения разрешения. Это модели типа мочь (личная форма) + INF., можно + INF., а также большое количество модальных средств (например, автономные употребления слов разумеется, конечно, можно и проч. в ответ на просьбу разрешить что-либо). Очевидно, как и в случае с запретом, в языке взрослых для выражения категории разрешения используются большей частью лексические средства.

Однако, как показывают наблюдения, в языке ребенка способов разрешить действие оказывается намного меньше, чем количество способов запретить что-либо. Средства выражения этой категории также оказываются синтаксическими и морфологическими. В раннем возрасте модель разрешения скорее служит основой для запретительной конструкции, нежели выступает автономно.

В детских речевых актах «чистые» разрешения, или «лицетивы», практически не встречаются. В узусе ребенок, еще не зная способов объявить запрет на действие, образует прохибитив стандартным отрицанием «лицетива». Именно поэтому этот раздел корректнее назвать «непрохибитивы», т.к. в анализируемых конструкциях часто нет прямого разрешения, а есть отсутствие маркера запрещенности, то есть «незапрет».

Прототипическим лицетивом в русском языке можно считать конструкцию `можно' + INF. Дети употребляют эту модель скорее в более позднем возрасте, когда полностью осмысляется не только категория «незапрета», но и собственно разрешения: «Ну, Свете-то можно рассказывать и Володе - тоже, а больше никому» (Нюша Л., 51 мес.).

-У Феррари всё, кроме кабины, и где мотор… всё бензином!

-Что бензином?

-Закрыто. Можно даж… ездить целый год не рас… заправляясь. (Саша Н., 66 мес.)

В раннем возрасте дети быстро усваивают эту модель из речи взрослых и осложняют ее для того, чтобы самим образовать нужный им прохибитив, вместо которого в детском сознании пока лакуна:

«Не мозьно тогать!» (трогать) (Оля М., 2;01,12)

Так в детскую речь ненадолго входит сверхгенерализованная форма *неможно. Ее образование вполне закономерно: известно, что дети, особенно на ранних этапах становления осмысленной речи, способны образовывать антонимы от любых понятий, порой даже не имеющих коррелятов в языке взрослых. Таково образование пар Маша - не-Маша, мама - не-мама (по [Цейтлин 2000]). Однако примерно в возрасте 30 месяцев дети начинают употреблять запретительную конструкцию со словом `нельзя', которая быстро вытесняет выражения с *неможно.

Наконец, существуют случаи употребления детьми разрешительных конструкций с *льзя. Механизм образования подобной формы ясен: это классический пример на reanalysis и overgeneralization в речи детей. В случае нельзя > *льзя происходит обратный процесс можно > *неможно: ребенок отделяет не, образовывая новое понятие по аналогии, к примеру, нехорошо - хорошо.

Однако употребление *льзя обладает некоторыми особенностями. Следует обратить внимание на то, что ребенок начинает употреблять запретительные и разрешительные слова именно в таком порядке: можно, неможно, нельзя, льзя, - форма *льзя появляется в лексиконе последней, когда ребенок уже полностью осмыслил категории запрета и разрешения. Очень маловероятно, что такой лицетив может встретиться автономно - употребление его случайно и в высшей степени зависит от контекста. Скорее всего, *льзя будет употреблено в потоке речи сразу после нельзя:

Тане нельзя холодную воду, маме нельзя холодную воду, Ромке нельзя… а папе… а папе… льзя…

Надо говорить «можно».

Мо-ожно… (Таня Д., 62 мес.)

Очевидно, ребенок имеет в своем лексиконе слово можно и умеет его корректно употреблять. Однако в эмоциональной речи при перечислении с использованием нельзя неожиданно «всплывает» спонтанная форма *льзя.

Таковы способы выражения запрета и разрешения в детской речи. Системно они сведены в Таблице (Приложение 2).

В предыдущем разделе были рассмотрены способы выражения запрета и разрешения в языке ребенка. Также мы дали некоторые комментарии по поводу научения ребенка подобным конструкциям. Рассмотрим процесс осознания и употреблением ребенком запретов и разрешений подробнее.

Сложность анализа исследуемой пары с позиции усвоения и механизма употребления заключается в особо значимой смысловой нагрузке ее членов. Эта пара является едва ли не центральной в жизни ребенка, и усваивается она очень по-разному, что вызвано, главным образом, супралингвистическими причинами.

Главная среди них - модель воспитания ребенка. Так, исследователи детской психологии не рекомендуют родителям произносить прямой запрет через конструкцию с `нельзя' детям до того возраста, когда они полностью не осознают категорию запрета и разрешения. В противном случае, `нельзя' в детском сознании десемантизируется и утрачивает «запретительную» окраску: «Нельзя полагаться на слово `нельзя' до тех пор, пока ребенок на собственном опыте не узнает, что оно означает и какова будет ваша реакция, если он не послушается» (по [Спок 1991:182]). Психологи рекомендуют прибегать к альтернативным запретам или попросту отвлечь ребенка от запрещенного. Именно следствием употреблением взрослыми слова `нельзя' в раннем возрасте стала болезненная и несколько неадекватная реакция Жени К на запрет (см. пример [Женя К., 0;11,29]).

J. F. Kess в главе “First language acquisition” своей книги “Psycholinguistics” приводит результаты исследований американских психолингвистов. В частности, в разделе Polar Opposites проводится рассуждение о членах пар «позитивный - негативный», или, в иных терминах, «маркированный - немаркированный» (в оригинале: `Positive/Negative Pairs, Marked/Unmarked Pairs').

Определим, в чем заключается позитивность (маркированность) членов антонимичных пар (у Kess - «полярных оппозиций»). Вопрос этот не прост, учитывая то обстоятельство, что нет более или менее четких критериев отбора. Опыты показали, что в сознании ребенка маркированность будет устанавливаться подобно тому, как это установлено в следующей таблице:

В раннем возрасте, действительно, происходят некоторые изменения понимания и употребления слова «можно». Исходя из рассуждений выше, следует сделать вывод о том, что «можно», усвоенное единственным из пары, на некоторое время распространяется и на лакуну со значением `нельзя'. Поэтому, как это ни парадоксально, «можно» становится гиперонимом для двух полярных понятий - `можно' и `нельзя'. Однако упомянутая лакуна вскоре заполняется самостоятельно образованным словом *«неможно», которое и регистрируется на стадии раннем онтолингвистическом этапе.

Проанализировав ряд онтолингвистических особенностей употребления запретительных и разрешительных конструкций, а также рассмотрев несколько аспектов семантической природы русского запрета и разрешения в детском сознании, следует сделать следующие выводы.

Касевич В.Б. «Онтолингвистика, типология и языковые правила» - В кн.: «Язык и речевая деятельность», - СПб.: 1998.

«От нуля до двух: Дневниковые записи»/Сост.С.Н.Цейтлин, - СПб.: 1997.

Плунгян В.А. «Общая морфология. Введение в проблематику», М.: 2000.

Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики: Труды по языкознанию. - М., 1977.

Спок Б. «Разговор с матерью», М.: 1991.

Цейтлин С.Н. «Язык и ребенок. Лингвистика детской речи», М., 2000.

J. F. Kess Psycholinguistics (“First language acquisition”: p. 304 - 307), 1992.

Приложение 1

Корпус примеров

1. Ангелина

55 мес.

- Ну что мы скажем деткам, когда придем?

- Нельзя грызть ногти, потому что будут болеть пальцы, отвезут в больницу и отрежут пальцы.

55 мес.

- А почему нельзя грызть ногти?

- Если будем мы грызть ногти, тогда будут болеть пальцы, и нам отрежут их.

55 мес.

- Если ты отгрызешь... если ты отгрызешь эту... э-э-э ноготь, тогда пойдет кровь как... и как у меня расхудится красненькое.

55 мес.

- Если не будешь ты убирать и будешь плакать, тогда мама опоздает на работу и-и-и будет... и будет... и устанет.

55 мес.

- И не надо плакать, потому что мамы опаздывают на работу.

55 мес.

- Нельзя пить воду из крана, а то умрешь или заболеешь или отравишься.

2. Боря М. 08.1994

0;07,00

Хорошо понимал слово «нельзя» и не пытался нарушить запрет.

0;11,00

У Бори изменилась реакция на слово «нельзя». Теперь Боря в ответ громко плачет, а после того, как его успокоят, он снова делает то, что ему запретили.

3. Дима С.

2;06,01

-Мама, а морковку мозьно гызть?

-Да.

-А катетку-сосульку (конфетку-сосульку) мозьно?

-Нет.

-А катеку не сосульку мозьно?

4. Женя К. 02.1991

0;11,29

«Очень интересно он воспринимает слово «нельзя». Сначала он плакал. Это продолжалось примерно месяц. Теперь, когда я грожу Жене пальчиком и говорю «нельзя», - он начинает смеяться. Причем что-нибудь делает запрещенное, смотрит на меня и ждет моего «нельзя», чтобы засмеяться. А запрещенным у нас является одна вещь - электрическая розетка, в которую он всё время норовит сунуть пальчик».

1;00,09

«Бабушка научила Женю грозить пальчиком. Делает он это не всегда, а только тогда, когда требуется. Например, я говорю Жене: «Нельзя». А он мне - пальчиком. Папа говорит Жене: «Ни-ни». А сын опять пальчиком».

1;02,06

Понимает слово «нельзя» - грозит пальчиком.

5. Игнат.

2;01,10

Дидюку незя гуять. (нельзя гулять)

-…Нельзя!

-Почему нельзя? Почему нельзя засыпать?

-Нельзя засыпать!

-Мама устала…

-Нельзя устать!

3;01,06

-Уйти?

-Изя уйти.

6. Катя П. 10.1995

1;01,20

-Катя, не надо трогать цветочек. Ты же знаешь, что их надо только нюхать, а рвать не надо.

Катя сразу отреагировала - она стала их нюхать.

7. Максим Г. 01.1994

0;10,07

Максим хорошо понимает запрет «нельзя!» На это Максим поворачивается в сторону того, кто говорит, и начинает морщить нос.

8. Максим Е. 02.1992, г. Санкт-Петербург

1;09,11

-На туле иписять. (Хочет писать на стуле ручкой.)

-Не надо писать ручкой! Будет грязно.

9. Миша С. 04.1985, Россия и Молдавия.

1;03,17

«Нзя» (нельзя). Миша порвал книжку. Я неоднократно повторила «нельзя». Миша взял в руки книжку и сказал: Нзя. В течение дня повторял за мной несколько раз - когда подходил к газовой плите, крутил ручки телевизора, кусался».

10. Настя

46 мес.

- Знаешь, что у нас у этого телепузика, у Тинки-Винки оторвется антенна, если я вот так буду его держать.

11. Нюша Л.

51 мес.

Ну, Свете-то можно рассказывать и Володе - тоже, а больше никому

12. Оля М. 16.02.1994

1;09,02

Играем с игрушечной коровой. Оля просит: «Не бодай!»

1;09,09

Оля положила рядом с куклой игрушечную собаку, предупреждает её, чтобы она куклу не трогала: «Не тогай, уавка, ляля». (Не трогай, собачка, лялю.)

2;00,02

Посадила в новую коляску куклу и говорит ей: «Ты не писяй!» (писай)

2;00,04

«Не делай бойно».

2;00,17

«Мама, не угайся». (ругайся)

2;00,23

«Уки не паськай!» (Руки не пачкай.)

2;01,04

«Дася, не пакай». (Даша, не плачь.)

2;01,06

«Апустя. Тойко не тогай!» (Пожалуйста, только не трогай.)

«Не омай - аботать не будет» (не ломай).

«Тойко не мми». (Только не мни.)

2;01,08

«Не баяй!» (не убирай)

2;01,11

«Тойко папу не буди, папа пит есся». (Только папу не буди, папа спит еще.)

2;01,12

«Не мозьно тогать!» (трогать).

2;01,19

«Тут узя. (лужа) Тойко не ходи узю. Я не ходю узю». (Только не ходи в лужу. Я не хожу в лужу.)

2;01,20

«Не бей меня, ты Олю бьёшь».

2;01,27

«Не надо попке бойно делать» (больно).

2;03,19

«Не тьёгай мою ушу» (не трогай).

2;04,02

«Не показый зык». (Не показывай язык.)

2;04,04

«Не надо! Не надо дуть на меня!»

2;05,30

Оле трудно жевать кожуру от яблока, она выплёвывает её на стол и говорит: «Мне не надо кожуйки».

Гость предложил надеть берет на папу: «Нет, на дядю».

2;06,02

«Не кидай туда: там страшно - Баба Яга».

2;06,07

Оля просит маму не шуметь: «Мама, тише: ляля уже не проснулась».

2;06,09

«Не гать меня» (не гладь).

13. Рома Ф. 9.12.1995, Белоруссия

1;02,06

Рома хорошо знает, что ему нельзя включать или переключать телевизор. Рома подходит к нему, смотрит на меня, указывая на кнопки, протягивает к ним руку и говорит: «Зя-зя-зя» (Нельзя).

2;01,06

«Не тяпай». (Не чапай.) белорусск.

«Не тогай». (Не трогай.) русск.

2;02,00

«Не бойся, не бойся писёсь». (Не бойся, не бойся пылесоса.)

2;02,10

Прабабушка подходит ко мне помочь раздеть Рому: «Не надо, баба, не иди, Ома сям адеваться».

2;02,20

«Не тогать»/«не тяпать».

2;02,21

-Давай я тебе почитаю.

-Не надо.

2;02,25

«Атайди, не тось Ома». (Отойди, не трожь Рому.)

14. Саша Е. 9.06.1996, г. Череповец.

2;01,00

«Не надо сеошки». (сережки)

2;01,10

- Нельзя Сашу кусать, дедюка.

- Тозе не надо мама.

2;02,11

«Тише, не гайся, мама» (не ругайся).

15. Саша Н.

66 мес.

-У феррари всё, кроме кабины и, где мотор… всё бензином!

-Что бензином?

-Закрыто. Можно даж… ездить целый год не рас… заправляясь.

16. Таня Д.

62 мес.

Тане нельзя холодную воду, маме нельзя холодную воду, Ромке нельзя… а папе… а папе… льзя…

Надо говорить «можно».

Мо-ожно…

Примечание. В Корпусе примеров приводятся реплики и ситуации общения шестнадцати детей из различных возрастных групп и разного языкового окружения (e.g., в речи Ромы Ф. встречается реплика «Не тяпай», являющей собой прохибитив белорусского глагола `чапать'), что находит отражение в данных примерах.

Корпус упорядочен по именам детей в алфавитном порядке и содержит около 50 примеров детских реплик и 8 описаний коммуникативных ситуаций, связанных с запретом или разрешением.

Там, где это известно, указывается приблизительная дата рождения ребенка и ареал рождения. При каждой реплике отмечен более или менее приблизительный возраст ребенка. В случаях, когда с точностью до дня возраст не определяется, указывается полное количество месяцев с рождения ребенка. Когда же возраст ребенка известен точно, он указывается в традиционном формате: `годы; месяцы, дни'.

При особо сложных случаях понимания детской артикуляции в круглых скобках дается «пословный перевод».

Приложение 2

Таблица Способы выражения запрета и разрешения