Языки Швейцарии

ЯЗЫКИ В ШВЕЙЦАРИИ

Реферат по Введению в языкознание

Выполнила: студентка факультета

иностранных языков и культур, гр.23а,

Зеленцова Екатерина

Проверил: Г.Р. Гаммермайстер

Вологда

2009

ОГЛАВЛЕНИЕ

Оглавление

Введение

1. Языковая ситуация в Швейцарии

2. Историческая обусловленность многоязычия в Швейцарии

3. Языки в Швейцарии

3.1 Немецкий язык в Швейцарии

3.2 Французский язык в Швейцарии

3.3 Итальянский язык в Швейцарии

3.4 Ретороманский язык

Заключение

Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ

Язык есть явление социальное: общество переживает происходящие в нем изменения - социальные, экономические, культурные, которые оказывают непосредственное влияние на язык, равно как и сам язык оказывает воздействие на общество.

Одним из основных в социолингвистике является понятие языковой ситуации - в его содержание входит описание положения, состояния языков в государстве: одноязычие, двуязычие, многоязычие в их территориально-социальном взаимоотношении в пределах целого государства, или административно-территориальных регионов, или административно-политических образований.

Исторически сложилось так, что население большинства стран многонационально, и, к сожалению, это зачастую вызывает внутригосударственные межэтнические конфликты, которые лишь усугубляются непродуманной языковой политикой государства. А ведь в условиях многонационального государства она должна учитывать такие факторы, как многоязычие, своеобразие национального состава и межнациональных отношений, роль отдельных языков и их носителей в общественной жизни.

Однако в то же время есть в мире и такие страны, в которых некоторые языковеды языковую ситуацию называют образцовой. Такая языковая ситуация сложилась исторически в Швейцарии. И, как явление довольно редкое, она представляет большой интерес для исследования и изучения.

1. Языковая ситуация в Швейцарии

Швейцария является многоязычной и многодиалектной страной. Сосредоточение в одном социуме (т.е. в едином швейцарском государстве) четырех национальных языков, каждый из которых обнаруживает сложную структуру „состояний" (Г.В. Степанов) вследствие диалектного многообразия и наличия нормированных национальных литературных языков, создает здесь своеобразную языковую ситуацию.

В соответствии с основным этническим составом (германошвейцарцы, франкошвейцарцы, италошвейцарцы, ретороманцы) национальными языками здесь признаны четыре - немецкий, французский, итальянский, ретороманский, из которых первые три, каждый в своих территориальных пределах, являются официальными административными языками страны. При этом ни один из этих трех государственных языков не выступает как общепринятый язык-посредник для внутрифедерального, межэтнического общения или для внешней репрезентации Швейцарии, что создает для многоязычной страны беспрецедентную ситуацию. Несмотря на то что немецкий язык по своему распространению занимает господствующее положение, он не имеет никаких функциональных преимуществ перед остальными государственными языками.

Будучи федеральной республикой, Швейцария представляет собой конфедерацию 26 кантонов (6 из них являются полукантонами: Базель-Штадт и БазельЛанд, Аппенцелпь-Аусерроден и Аппенцепль-Иннерроден, Обвальден и Нидвальден). Из этих 26 кантонов 19 считаются немецкоязычными, 6 - франкоязычными, 1 - италоязычным. Германошвейцарцы проживают в центральных и восточных кантонах страны: Цюрихе, Берне, Люцерне, Ури, Швице, Обвальдене, Нидвальдене, Гпарусе, Цуге, Золотурне, Базель-Штадте, Базель-Ланде, Шафхаузене, Аппенцелль-Аусерродене, Аппенцелль-Иннерродене, Санкт-Галпене, Ааргау, Тургау, Граубюндене. Франкошвейцарцы заселяют западные кантоны Швейцарии: Во, Вале, Невшатель, Женева, Фрибур, Юра. Италоязычным считается кантон Тичино, италошвейцарцы проживают также на территории кантона Граубюнден. Ретороманцы не имеют собственного кантона и живут в основном в высокогорных районах немецкоязычного Граубюндена.

Несмотря на то, что немецкий язык распространен в большинстве кантонов (19 из 26) и на нем говорит большая часть населения страны (65%), он выполняет максимальные общественные функции (официальный административный язык) лишь в пределах своих кантонов, подобно тому как французский и итальянский языки - каждый на своей территории. Поскольку объем частных коммуникативных функций государственных языков Швейцарии (немецкого, французского, итальянского) практически примерно одинаков, представляется возможным говорить в данном случае об экзоглоссной сбалансированной языковой ситуации.

Говоря о ретороманском языке, следует подчеркнуть, что он, оставаясь на положении юридически равноправного, одного из четырех национальных языков страны, не распространяется, однако, на сферу общегосударственного общения, т.е. ретороманский не является языком административной и общественно-политической жизни на территории проживания ретороманцев. В этих целях ретороманская этническая группа вынуждена, как и раньше, пользоваться немецким языком, поскольку она проживает в основном в пределах немецкоязычного кантона Граубюнден. Ретороманский язык, как видим, не выходит за рамки регионального (внутриэтнического) общения. Он обслуживает, прежде всего, сферу повседневного взаимообщения ретороманцев, наряду с немецким языком выступает в качестве средства обучения в школе; на ретороманском издается художественная литература.

Языковые зоны Швейцарии не представляют собой неподвижных - в языковом отношении - гомогенных единиц. В местах схождения языковых границ имеются области двуязычия (Фрибур, Биль, Берн). Нередко, например в процессе устного общения бильцев (или бьенцев), т.е. германошвейцарцев с франкошвейцарцами, каждый из них говорит на своем родном языке (немецком или французском), причем взаимопонимание между коммуникантами не нарушается.

В многоязычной Швейцарии для большей части населения характерно одноязычие. Координативный же билингвизм, т.е. одинаковая степень владения двумя языками, носит не массовый, а индивидуальный характер и проявляется преимущественно в интеллектуальной сфере. Наряду с этим отдельные языковые зоны Швейцарии могут быть отнесены к зонам субординативного билингвизма. Так, например, франкоязычный кантон Фрибур, несмотря на то, что одну треть его населения составляют германошвейцарцы (на немецком говорят 59 827 чел.), не является зоной объявленного двуязычия, и французский язык (на нем говорят 113 697 чел.) занимает здесь господствующее положение в качестве официального и делового языка. Однако в повседневной жизни наблюдается ситуация франко-немецкого двуязычия. Так, преподавание в местном университете ведется на обоих языках, в торговле и в административно-деловом общении используется в равной мере и немецкий язык, а официальный французский язык, как отмечает Б. Бёш, „кишит германизмами”. В кантоне Вале, где проживают наряду с франкоязычными швейцарцами и германошвейцарцы, составляющие меньшинство, и где законом установлено равноправие языков, германошвейцарцам необходимо знание французского языка, если они хотят, „чтобы их голос был услышан в кантональном парламенте".

Характеризуя зоны двуязычия в Швейцарии, следует подчеркнуть, что политическая ситуация в таких смешанных областях не всегда свидетельствует о мире и согласии между группами - носителями разных языков данной местности. Так, в немецкоязычном кантоне Берн представители франкоязычной общины, которые могут французским языком в работе кантонального парламента, в резкой форме выражали недовольство тем, что немецкоязычное большинство парламента использует местный (бернско-немецкий) диалект, который им непонятен, поскольку в школе они изучали не диалект, а литературный язык. В силу этих и других причин здесь долгие годы действовало так называемое юрасийское движение не зависимости, организованное представителями французского языкового кантона Юры, административно входившего в этот кантон и добивавшегося автономии. Накал страстей привел к тому, что осенью 1968 г., как сообщала австрийская газета „Фольксштимме", были приведены в состояние боевой готовности федеральные войска. Эта борьба закончилась тем, что 24 сентября 1978 г.на всенародном референдуме было одобрено выделение (с 1 января 1979 г.) из состава кантона Берн трех северных регионов, в которых проживает франкоязычное население, в самостоятельный кантон Юра (с административной столицей Делемон), ставший самым молодым кантоном Швейцарии за период с 1815 г.

Наиболее сложная картина создалась на территории кантона Граубюнден, где, по данным переписи 2000 г., на немецком говорит 68,3 % всего населения кантона (127 755 чел.), на ретороманском - 14,5% (27 038 чел.), на итальянском - 10,2% (19 106 чел.), на других языках - 7% (13 213 чел., из них 961 чел. - на французском). При этом любопытно сравнить данные, раскрывающие характер соотношения языковой принадлежности швейцарцев с их постоянным местожительством: 96% всех германошвейцарцев кантона Граубюнден постоянно проживали (1970 г.) в его немецкоязычной зоне, 92% франкошвейцарцев - во франкоязычной части кантона, 79% италошвейцарцев - в итальянской области и лишь 49% ретороманцев - в ретороманской зоне. Это свидетельствует о том, что за пределами семейного круга половина ретороманского населения кантона Граубюнден активно пользуется вторым (преимущественно немецким) языком, т.е. двуязычна.

2.Историческая обусловленность многоязычия Швейцарии

Многоязычие Швейцарии имеет глубокие исторические корни. Как свидетельствуют первые письменные источники, относящиеся ко II в. до н.э., большую часть территории страны занимало в этот период кельтское племя гельветов, на востоке проживали реты. Таким образом, кельтский и ретийский языки, находящиеся у истоков этнолингвистической ситуации в Швейцарии, считаются языками-предками данного ареала.

Хотя здесь, как отмечалось, в настоящее время преобладает германский элемент, романизация этой территории началась значительно раньше ее германизации: она охватывает период с конца I в. до н.э. до IV в. н.э. Гельветы и другие кельтские племена, разбитые Цезарем при Бибракте в 58 г. до н.э., попадают в зависимость от Рима. Вначале они становятся его федератами, а позднее вынуждены полностью подчиниться Риму. В 15 г. до н.э. римлянами были покорены и реты. Здесь появляются зачатки современной культуры Швейцарии (города, монастыри, дороги). Уже в этот период были известны такие города, как Аванш, долгое время бывший столицей Гельвеции, Женева, Лозанна, Золотурн, Цюрих, Винтертур и др. Вторым компонентом языковой основы Швейцарии, таким образом, стал римско-романский элемент в его соединении с древним кельтским и ретийским.

С распадом Римской империи начинается процесс германизации Швейцарии (V-VI вв.) В 406-407 гг. большая часть территории нынешней Швейцарии была завоевана алеманнами. С захватом алеманнами части страны здесь стали утверждаться общественный строй и язык, существовавшие у германцев. В большинстве этих районов страны германизация носила характер полного покорения и ассимиляции населения, а следы римского влияния были во многих местах уничтожены почти полностью. Что касается западной части Швейцарии, завоеванной бургундами (ок. 450 г,), и юго-восточной части страны, покоренной остготами (493 г.), то они остались романскими по языку и культуре. Здесь культура местного населения сама оказала воздействие на завоевателей, подвергнув их романизации. Верхние долины Ретии (Реции) и Тессин (Тичино) избежали германских нашествий и сохранили диалекты, происходящие от латинского.

Впоследствии Швейцария была завоевана франками: в 496 г. были покорены алеманны, в 534 г. - королевство бургундов, 536 г - Реция, т.е. почти вся территория Швейцарии вошла в состав владений Карла Великого (франкского государства). Говоря о границах укрепления романского и германского этнических элементов в исследуемом ареале, следует подчеркнуть, что уже в V-VI вв. установились общие очертания того статуса в распределении языковых групп, который мы находим на карте распространения языков в современной Швейцарии.

В последующие столетия события политического характера не привели к существенным изменениям закрепившихся здесь с V-V1 вв. языковых границ. Согласно Верденскому договору (843 г.), западные и южные области Швейцарии стали принадлежать императору Лотарю, восточная часть страны - Людвигу Немецкому. Впоследствии восточная Швейцария вошла в герцогство Алеманнию (Швабию), которое образовалось в составе Германского королевства, и вместе с последним в 962 г. - в Священную Римскую империю; в 1032-1034 гг. к ней была присоединена и территория западных областей Швейцарии.

Несмотря на то, что Швейцария довольно рано определилась в этническом и языковом отношениях, она значительно позже многих европейских стран формируется в централизованное государство. Счет своего государственного существования Швейцария ведет с августа 1291 г., когда три лесных кантона - Швиц, Ури, Унтервальден, - считавшихся феодальным доменом австрийских Габсбургов, заключили союз „на вечные времена", направленный против захватнических устремлений Габсбургов в защиту своих прав и общинных порядков. Этот „клятвенный союз" надолго определил политическую линию развития швейцарской конфедерации. И хотя формальное отделение от империи было официально закреплено Вестфальским миром в 1648 г., независимость Швейцарии фактически была завоевана значительно раньше в результате побед народного ополчения над австрийскими рыцарями при Моргартене в 1315 г. и Земпахе в 1386 г. и разгрома войск герцога Карла Смелого в Бургундских войнах (1474-1477). (В скобках заметим, что своим названием Швейцария обязана кантону Швиц , ополченцы которого сыграли решающую роль в победе конфедератов над Габсбургами при Земпахе).

Одержав победу над войсками Священной Римской империи (1499), Швейцарский союз полностью разорвал с ней связи и определился как самостоятельное государство. Характерно, что в основе исторических хроник, принадлежавших перу швейцарских летописцев ХV-ХVI вв. (К. Юстингер, М. Русс, Э. Чуди и др.), заложена идея борьбы кантонов и всей конфедерации в целом за политическую самостоятельность. К началу ХVI в. в состав Швейцарии входило десять кантонов: Люцерн (1332), Цюрих (1351), Гларус и Цуг (1352), Берн (1353), Фрибур и Золотурн (1481), Базель и Шафхаузен (1501), Аппенцелль (1513).

В 1798 г., после того, как войска французской Директории вошли в Швейцарию, при поддержке Франции Швейцарский союз был преобразован в Гельветическую республику, просуществовавшую недолго. В 1803 г. прежнее государственное устройство (союз автономных кантонов) было восстановлено. В начале XIX в. состав швейцарской конфедерации пополнился еще шестью кантонами: Санкт-Галлен, Граубюнден, Ааргау, Тургау, Тичино, Во (1803). После крушения наполеоновской империи решениями Венского конгресса (1815), восстановившими независимость Швейцарии, были очерчены ее новые границы, максимально приближающиеся к современным. Венский конгресс признал также „вечный нейтралитет" Швейцарии. С тех пор административно-кантональное устройство швейцарской конфедерации оставалось неизменным вплоть до 1978 г. С 1 января 1979 г., было одобрено выделение из состава немецкоязычного кантона Берн районов проживания франкоязычного населения в самостоятельный кантон Юра.

По Конституции, 1848 г., Швейцария является единым союзным государством с централизованным управлением.

Статус языка национально-этнических групп швейцарцев определился не сразу. Как известно, со времени „клятвенного союза" (1291 г.) и на протяжении нескольких столетий (вплоть до 1798 г.) немецкому языку обеспечивалось доминирующее положение, он приобрел характер общегосударственного средства общения. Существенные изменения в статусе других языков страны (французского и итальянского) произошли с преобразованием Швейцарского союза в „единую и неделимую Гельветическую республику" (1798-1803), объединившую на равных правах германские и романские кантоны: вначале были объявлены равноправными только немецкий и французский языки, а вскоре к ним был присоединен и итальянский язык. Однако в 1803 г., когда Гельветическая республика прекратила существование и было восстановлено прежнее государственное устройство, официальным (государственным) языком стал немецкий, получивший тем самым больше преимуществ перед другими языками страны. Впервые правовое положение швейцарского многоязычия было закреплено Конституцией 1848 г.: национальными языками швейцарской конфедерации были признаны три главных языка - немецкий, французский, итальянский. Ретороманский был признан четвертым национальным языком республики лишь в 1938 , когда в результате проведенного плебисцита была принята соответствующая поправка к Конституции страны. Правда, статус национального языка не сделал ретороманский официальным языком, т.е. языком административной и общественно-политической жизни на территории проживания ретороманцев. Как и раньше, ретороманская этническая группа в этих целях вынуждена пользоваться немецким языком, поскольку она проживает в основном на территории немецкоязычного кантона Граубюнден.

Таким образом, главенствующим фактором, определяющим сущность языковой ситуации в Швейцарии, является сосуществование языков двух групп - германской и романской, при этом язык наименее многочисленной этнической общности - ретороманский - считается единственным исконным местным языком.

Языковая ситуация в Швейцарии определяется не только многоязычием (немецкий, французский, итальянский, ретороманский), и достаточно сложной лингвистической стратификацией этого иона, и отношением каждого из его языков к сопредельным одноязычным территориям. „То, что каждый швейцарец чувствует себя, прежде всего швейцарцем, а не немцем, французом или итальянцем, живущим в Швейцарии, свидетельствует о специфичности национальной ситуации".

3. Языки Швейцарии

3.1 Немецкий язык в Швейцарии

Наибольшую индивидуальность в Швейцарии приобрел немецкий язык. Лингвистическая ситуация швейцарско-немецкого ареала характеризуется уникальной чертой в социально-функциональной модели немецкого языка, не свойственной немецкому и австрийскому национальным узусам. В Швейцарии - по причине гомогенности диалектного уровня - в процессе исторического развития не произошло образования функционального слоя в виде обиходно-разговорного языка - Umgangssprache. В этой функции для всех германошвейцарцев без каких-либо ограничений выступает швейцарский (алеманнский) диалект при его сглаженной локальной вариативности. Наряду с этим, диалектная система швейцарского узуса (по сравнению с собственно немецким и австрийским ареалами) обнаруживает более сложный функциональный спектр за счет экспансии в область функций литературного языка. Немецкий литературный язык является здесь преимущественно формой письменного общения, в то время как в устной реализации предпочтение отдается национальному диалекту (Помазан Н.Г., 1975, 130). В рамках швейцарско-немецкой языковой общности, таким образом, прослеживается существование двух разновидностей одной системы: немецкого литературного языка в его швейцарской окрашенности - Schweizerhochdeutsch и алеманнского (швейцарского) диалекта в функции разговорного языка - Schwyzerdьtsch (Schwyzertьtsch). Владение этими обеими разновидностями рассматривается в лингвистике как диглоссия или диалектно-литературное двуязычие.

Немецкий литературный язык Швейцарии (Schweizerhochdeutsch)

Немецкий литературный язык Швейцарии (Schweizerhochdeutsch) опирается на собственные исторические традиции в рамках южнонемецкого типа литературного языка. Хотя восточносредненемецкий тип литературного языка проник в южно-немецкую языковую общность и укрепился в сфере письменного языка во второй половине ХVIII в. в Австрии, а в конце ХVIII в. и в Швейцарии, это, однако, не означало полной отмены швейцарской национальной языковой традиции. Так например, при установлении орфографических правил Швейцария примкнула к правилам, принятым по предложению первой конференции но нормализации орфографии в Берлине (1876 г.), участвовала в работе следующих конференций (1901, 1902г.г.). Это сотрудничество продолжается до настоящего времени. Однако Швейцария настояла на том, чтобы были учтены сугубо швейцарские орфографические варианты, нашедшие отражение в официальных справочниках языкового стандарта (например, в словарях Дуден).

Немецкий литературный язык Швейцарии обладает национально детерминированными чертами на всех системных уровнях. Швейцарское своеобразие немецкого литературного языка определяется в первую очередь сохранением в нем ареальных, южнонемецких языковых черт, общих не только для остальной алеманнской языковой области, но и для австрийского, баварского и швабского ареалов. Степень расхождения швейцарского варианта литературного языка с немецким языком германского государства значительно выше, чем, например, австрийского. Это объясняется отчасти тем, что длительное отсутствие лингвистического "поля", в котором обычно осуществляется взаимодействие диалектов и литературного языка, - Umgangssprache- способствует здесь взаимодействию диалектов с литературным языком непосред-ственно, путем прямых контактов, что, несомненно, создает благоприятные условия для переинтеграции диалектных (алеманнских) форм в литературный язык, в результате чего последний приобретает региональные (диалектные) признаки (Домашнев А. И., Помазан Н. Г., 1981, 163). Так называемая алеманнская субстанция в литературном языке Швейцарии представляет собой достаточно заметную группу. Тематически эти слова относятся к различным сторонам жизни и быта швейцарцев и связаны с названиями предметов жилища, одежды, пищи и т.д. Алеманнский диалектный материал лежит в основе гельвецизмов, т.е. лексических единиц, которые несвойственны немецкому литературному языку за пределами Швейцарии.

Наряду с этим в литературном языке Швейцарии появились различные лексические единицы для обозначения реалий, связанных с особенностями государственного, общественно-политического, экономического и культурного развития страны (напр., der Stimmbьrger - Schweizerbьrger "швейцарский подданный, гражданин";der Fьrsprecher - Rechtsanwalt; "адвокат"; der Auslдufer - Bote "pacсыльный").

Определенную черту в своеобразие швейцарского варианта немецкого языка вносят достаточно многочисленные заимствования из других языков, что, прежде всего, объясняется этническим составом швейцарского народа. В количественном отношении на первом месте из романских заимствований в швейцарско-немецком и его диалектах находятся заимствования из французского литературного языка, французского разговорного языка и французских говоров швейцарских кантонов (Кузьмич Н. Г., 1980, 238).

Характеристика швейцарско-немецких диалектов (Schwyzertьtsch)

Диалекты немецкой Швейцарии - древнейшие и наиболее исследованные диалекты немецкой языковой области. За исключением базельского региона, представленного нижнеалеманнским, и говоров кантона Вале, относящихся к горноалеманнскому, немецкоязычную Швейцарию обслуживает верхнеалеманнский диалект. Классификация немецких диалектов наглядно представлена на картах в книге акад. В.М.Жирмунского "Немецкая диалектология" (Жирмунский В. М., 1956, 33-41).

Система швейцарско-немецкого диалекта практически реализуется в виде частных диалектных систем, имеющих зональную соотнесенность. В швейцарско-немецком традиционно выделяют 18, 20 или 24 поддиалекта о соответствующей локальной (кантональной) соотнесенностью (Stalder P. 3., 1819, 6; Christ В. В., 1965, Baumgartner H., 1962). В действительности каждая местность, каждая долина имеют свой собственный Schwyzertьtsch: в Базеле это Baaseldiitsch, в Берне -Bдrndьtsch, в Цюрихе - Zьritььtsch. По словам У. Дж. Моултона, посвятившего много работ швейцарским диалектам, лишь в одном маленьком кантоне С.-Галлен диалектных различий наверняка больше, чем во всех Соединенных Штатах Америки (Moulton W. G., 1968, 452). Разговорный швейцарско-немецкий по звуковому составу, формам, словарю, строю предложения и интонационно остался близок к немецкому языку средневековья, а на юге - даже к древневерхненемецкому языку IХ-ХI веков (Sonderegger St., 1964, 14).

В сложной макросистеме швейцарско-немецкого (алеманнского) диалекта органично слиты общие языковые элементы и местные (региональные) специфические особенности каждой из диалектных микросистем. Наибольшая общность и единство швейцарских поддиалектов проявляются в сфере грамматического строя. Наиболее существенными являются различия фонетического и лексического характера. Приведем некоторые важные свойства (признаки) швейцарско-немецкого, отличающие его от стандартного немецкого языка. Это, прежде всего, фонетические признаки:

1. сохранение старых долгих гласных i, u, ь на месте верхненемецких дифтонгов: schrybe, Huus, Lььt вместо schreiben, Haus, Leute;

2. сохранение старых дифтонгов ie, ue, ьу вместо немецких монофтонгов: Fuess, hьete вместо Liebe, Fuв, hьten;

3. выпадение n и е в конце слов: Wy, Stei, Fraue, singe вместо Wein, Stein, Frauen, singen; Bueb, Haas, Gescht вместо Bube, Hase, Gдste;

4. стяжение приставок bе- и ge-: gsunge, ggange, tдnkt вместо gesangen, gegangen, gedacht; bhaupte, Prueff, Psuech вместо behaupten, Beruf, Besuch;

5. перебой k в начале слова ch: Chueche, Chue, Chischte, chalt вместо Kuchen, Kuh, Kiste, kalt;

6. последовательное проведение умлаута во множественном числе существительных и при образовании степеней сравнения прилагательных: Hьnd Дrm, Nдme, tьnkler, lьschtiger, schlцier wццler вместо Hunde, Аrmе, Namen, dunkler, lustiger, schlauer, wohler;

7. утрата прошедшего времени Prдteri-tum, а также родительного и винительного падежей: i bi ggange, i ha gsunge вместо ich ging, ich sang; de Teckel vom Buech, i gseene de Vatter вместо der Deckel des Buches, ich sehe den Vater;

8. жизнеспособность конъюнктива;

9. различение ударных и безударных местоимений и т.д.

Этот перечень отнюдь неполный. К этому надо добавить еще большое количество слов, которые встречаются только в швейцарско-немецком, или различное употребление одних и тех же слов в германском и швейцарском ареалах. Например, А. Фальк приводит различия в употреблении глагола gehen, laufen, springen; "Der heutige Schweizer geht mit allen Fahrzeugen - mit dem Auto, dem Zug, dem Velo, zu Fu aber luft er; wenn er aber "luft" (die Beine ins Trab setzt), dann springt er, "springt" er jedoch (erhebt er beide Fe gleichzeitig vom Boden), dann gumt er oder nimmt einen Gump (vgl. das engl .to jump)". (Falk A., 1965, 291)

Еще несколько примеров на различие диалектов внутри самой Швейцарии. Слово nume в бернском означает "nur" ("только"), а в кантоне Шафхаузен - "nicht mehr". Когда одна девушка из Шафхаузена сказала своему бернскому жениху "Muesch nume cho", то последний понял отказ как приглашение прийти еще раз. Из этого недоразумения, как рассказывает сам жених, возник долгий и счастливый брак (Falk А., 1965, 289).

В Цюрихе для обозначения плоского пирога с начинкой из фруктов или сыра до сих пор употребляют слово Wдie (Wдhe), в С.-Галлене - Flade (Fladen), в Берне - Chueche (Kuchen), а в Шафхаузене- - Tuьnne (Dьnnе). Каждый швейцарец относительно точно определяет место жительства говорящего. Каждый швейцарец доволен диалектом своей местности, и ни один диалект не доминирует над другим, так как культивируется многообразие диалектов (Kьnzil R. E., 1976, 383).

Швейцарские диалекты очень интересны по своему словарю и семантике слов, так как в них сохраняются слова из различных эпох, часто относящиеся к периоду индоевропейского единства; порою эти слова принадлежат неизвестным народам, иногда являются иллирийскими, кельтскими, романскими реликтами, иногда же - сравнительно недавним немецким новоoбразованием (Zinsli P., 1958, 132).

Бесспорно, однако, что общность основных элементов поддиалектов Schwyzertьtsch доминирует над свойственными диалектным микросис-темам дифференцированными чертами. Выявляемые расхождения между ними не носят принципиального характера и по этой причине не приводят к нарушению процесса коммуникации (Домашнев А. И., 1983,138).

Взаимоотношения между швейцарско-немецким (Schwyzertьtsch) и немецким литературным языком.

Одна из основных проблем, рассматриваемых лингвистами Швейцарии, - это взаимоотношения между швейцарско-немецким (Schwyzertьtsch) и немецким литературным языком. Здесь существуют различные точки зрения. Еще в 1952 году Р. Е .Келлер писал, что за последние 400 лет нововерхненемецкий настолько отделился от швейцарского, который в своих существенных чертах остался статическим, что некоторые лингвисты считают даже правомерным говорить о двух языках (Keller R.E., 1952, 155).

Как в реальной жизни распределяются функции швейцарско-немецкого диалекта и немецкого языка? В фундаментальном труде академика В.М. Жирмунского "Немецкая диалектология" мы читаем: "...литературный немецкий язык полностью господствует в немецкой части Швейцарии как письменный язык, как язык науки, газеты, художественной литературы (за исключением литературы на диалекте), а также и в устной официальной публичной речи: в федеральном парламенте (где его употребление подсказывается, в частности, присутствием представителей романской Швейцарии), в высших судебных инстанциях, в церковной проповеди, в университете и в средней школе; он является предметом школьного преподавания на всех его ступенях и усваивается широкими народными массами в основном из школьного преподавания" (Жирмунский В. М., 1956, 110-111).

Однако в повседневной жизни швейцарцы пользуются своим "родным" языком (Schwyzertьtsch) , который употребляется всем народом, без всякого социального различия, представителями всех классов общества, образованными и малограмотными, и в городе, и в деревне, в интимной семейной беседе и в ученом споре, в котором белые кровяные шарики называются wiiesse Blьetkцrperli, а кислород -Suurstoff, первый перебой согласных -erschte Luutverschiebig (Жирмунский В. M., 1955, III). Таким образом, швейцарско-намецкие диалекты занимают особое положение в сравнении, например, с немецкими и австрийскими диалектами и превосходят их с функциональной точки зрения. Как иллюстрацию использования различных форм языка в реальной жизни приведем высказывания известных швейцарских писателей Фридриха Дюрренматта и Макса Фриша о их языковой практике. В очерке "Личное о языке" Ф. Дюрренматт, в частности, пишет: "Я говорю по-бернски, а пишу по-немецки. Со своей женой и детьми я говорю по-бернски, а когда сижу со своими швейцарскими друзьями например, с Фришем или с Бихселем, - то я говорю по-бернски, Бихсель по-золотурнски (это значит почти по-бернски), а Фриш - по-цюрихски. Раньше мои дети отвечали Фришу по-немецки, когда он с ними говорил, потому что думали, что цюрихский -это уже немецкий,- интересный момент, которого не поймет ни немец, ни западный швейцарец. Если среди нас есть немец, мы все говорим по-немецки, поскольку невольно считаем, что немец не понимает швейцарско-немецкого, хотя есть много немцев, которые его понимают... Если я говорю по-немецки, то говорю с бернским акцентом. Некоторые критики упрекают меня, что в моем немецком чувствуется бернский. Я надеюсь, что он чувствуется. Я пишу на немецком языке, который вырос на почве бернского. Я счастлив, если актеры любят мой бернский язык. Я же люблю бернский, язык, который во многом превосходит немецкий. Это мой родной язык (Muttersprache). Я люблю его, как любят мать. Сын смотрит на мать другими глазами; часто ее красота видна только ему". (Drrennatt Fr., 1977, 609-611). Макс Фриш использует в общении с германошвейцарцами цюрихско-немецкий диалект (Zьritььtsch) (ZT). Это его основной язык (Grundsprache). Для общения с немцами он пользуется немецким языком (Hochdeutsch) (HD). В устной речи он употребляет ZT , на письме - HD:, ZT - для одной сферы деятельности, HD - для другой. Например, Фриш мысленно обращается к диалекту, когда речь идет о вещах практических, бытовых и конкретных, а его абстрактное мышление связано определенным образом с HD.

Языковая ситуация, которая характеризуется существованием в рамках одной и той же речевой общности двух разновидностей одной системы, рассматривается в лингвистической литературе как диглоссия, или диалектно-литературное двуязычие (mundartlich-schriftliche Zweisprachigkeit). Такая диглоссия длится в Швейцарии уже 200 лет, и швейцарцы к ней привыкли. Но распределение функций между этими двумя языковыми формами не всегда было одним и тем же. В последнее время чаша весов перевешивается в сторону диалекта, потому что люди больше говорят, чем пишут. Телефон и кассеты заменяют письмо, радио и телевизор заменяют книгу. Если раньше говорили о медиальной диглоссии германошвейцарцев, заключающейся в том, что говорение (соответственно и понимание высказываемого) шло преимущественно на диалекте, а письмо и чтение исключительно на стандартном немецком языке, то сегодня можно говорить, по словам Г. Кольде, о стремлении к "продуктивно-рецептивной диглоссии", а также можно констатировать развитие диглоссии а крайне рудиментарный билингвизм. Т.е. нельзя сказать: здесь диалект, там - Hochdeutsch, каждый на своем месте. Сегодня возможен и диалект, и Hoch-deutsch, но с различным желанием. (Kolde G., 1936, 63).

За последние 50 лет распространение диалекта по сравнению со стандартным языком значительно расширилось. Поэтому в отношении Швейцарии встает вопрос: а уместно ли здесь вообще слово диалект? Напр., К.Рэбер пишет в одной люцернской газете: "Диалект, на котором говорят все слои населения и по любому поводу, диалект, который постепенно становится и стал самостоятельным средством коммуникации, такой диалект больше уже не является диалектом". (Raeber K.,1986,45).

Из-за широты диапазона социально-функциональной значимости швейцарско-немецкого диалекта некоторые лингвисты определяют его как "культурный" или "культивированный" диалект (Kulturdialekt, Ausbaudialekt) (термины Клосса /1976/ и Мозера /1956/ или как "развивающийся язык" (Aus-bausprache) ( так А.Баур, 1990). Ausbausprache - это вновь созданное слово, которым обозначается идиом, выполняющий хотя и большинство, но не все функции полностью сформированного стандартного языка.

Примером расширения сферы диалекта могут служить следующие факты. Хотя изучение и использование письменного языка является одной из основных задач школы, тем не менее, есть ряд предметов (уроков), где говорят почти только на диалекте - напр., черчение, труд, музыка, спорт; т.е. на уроках, где "задействованы" в основном "сердце" и "руки", используется диалект, в то время как на уроках, где нужна в первую очередь "голова" (так называемые Kopffдcher ) преимущество остается за письменным языком, но и его роль сразу прекращается, как только раздается звонок на перемену (Baur A., 1990,.9). Часто слышен диалект на радио, несколько меньше на телевидении, поскольку телевидение передает много материала из Германии или материала совместного производства. В настоящее время доля передач на диалекте составляет 60% всех передач. В передачах местного радио диалект используется неограниченно. Диалект используется частично в рекламе и частично в семейной переписке, в переписке с друзьями, но об этом, конечно, нет статистики.

Тенденции развития немецкого языка в Швейцарии.

В 1901 году Э.Тапполе писал, что в недалеком будущем вся Швейцария сделает шаг от исконных диалектов к верхненемецкому языку и что Цюрих будет первым швейцарским городом, который примерно к 1950 году полностью перейдет на немецкий язык (Tappolet E., 1901, 29-30).

Переход с диалекта на литературный язык является естественным процессом, которому "подвержены все культурные народы" (Tappolet E., 1901, 30). Однако этот естественный процесс не состоялся. Для этого были исторические и политические предпосылки. Трудно представить, какими будут языковые отношения в Швейцарии в 2050 году, но некоторые наметившиеся тенденции можно назвать уже сейчас. Это, прежде всего, культивирование диалекта, проявляющееся частично в так называемой "диалектной волне", соблюдение законов грамматики диалектов, стремление сохранить лексические особенности, а с другой стороны, сознательное или бессознательное небрежное отношение к диалекту и нежелание противостоять влиянию, идущему с севера, и модной англомании. Повсеместно можно слышать сетования на то, что шаг за шагом диалектные слова заменяются на письменно-немецкие, диалект теряет в своей субстанции, а результатом этого является все большее использование стандартного немецкого языка, произносимого на швейцарский лад (Knzli R.E., 1976, 387, Baur A., 1990, 27).

В развитии современных швейцарско-немецких диалектов можно отметить следующие процессы: сохранение диалектов, их смешение, выравнивание или нивелировка диалектов. Характерные для отдельных диалектов черты постепенно исчезают и заменяются более общими признаками. Прежде всего, это касается лексики. Сегодня мало кто говорит Hung или Hungg (Honig), Parille (Aprikose), Guggumere Gurke), Montere/muntere (Schaufenster), Helge (Bild), hььr (dieses Jahr), zдntume (ьberall). Вместо этого употребляются слова Honig, Aprikose, Gurke, Schaufnschter (Schaufenster), Bild, das Jццr (dieses Jahr), ьberall.

Литературный немецкий язык непосредственно воздействует на диалект, и сами диалекты тоже оказывают влияние друг на друга, при этом многочисленные мелкие диалекты растворяются в более крупных региональных и кантональных диалектах. Проф. Г.Тюрер считает, что в Швейцарии в начале следующего столетия будет примерно семь крупных диалектов (Gross-mundarten) (Threr G., 1991, 11). Существует также тенденция к созданию "усредненных" диалектов (Durch-schnittsdialekte). Например, постепенно возникает усредненный цюрихско-не-мецкий, усредненный бернско-немецкий, усредненный базельско-немецкий и др.

Городской диалект Цюриха, к примеру, не только распространил свое влияние на весь кантон, но здесь говорят также на бернском, базельском и даже на диалекте кантона Швиц. А.Баур приводит в одной из своих книг следующие факты. В Цюрихе к 163 000 коренных жителей добавилось 33 000 бернца, 24 000 из Ааргау, 23 000 из С.-Галлена, 12 000 из Тургау, 11 000 из Люцерна, далее 40 000 из кантона Цюрих и 74 000 иностранцев (Baur А., 1989, 50). Дети переселенцев хотя и говорят по-цюрихски, но это современный цюрихско-немецкий, которому неизвестны старые выражения и который приближается к койне.

Ряд лингвистов считает, что в настоящее время можно говорить о тенденции превращения диалектов в своего рода койне, относительно единый швейцарско-немецкий язык, быть может, с восточным и западным вариантом (А. Баур, А. Ришар, Г. Тюрер и др.). Образованию этого койне способствует также радио, телевидение, передачи в которых идут часто на диалекте крупных городов.

По мнению Р. Вейса, смешение диалектов проходит параллельно с процессом нивелировки и стандартизации народной культуры вообще (Weisse R., 1946, 255). В центре этих процессов находятся городские центры, такие, как Базель, Берн, Цюрих, сфера влияния которых все больше расширяется (Кузьмич Н. Г., 1977, 58-65).

С точки зрения языковой культуры, можно сказать, что использование той или иной языковой формы, диалекта или стандартного языка, обусловливается определенной коммуникативной ситуацией.

3.2Французский язык в Швейцарии

На французском языке в Швейцарии говорят в западной ее части, в так называемой Suisse romande - в четырех кантонах Ваадт, Нойенбург, Женева, Юра Пограничные кантоны Фрибур и Вале являются двуязычными (франко-немецкими) с доминирующим франкоязычным населением. Язык так называемых французов Швейцарии (т.е. франкошвейцарцев) выступает в качестве национального варианта французского литературного языка, но приобретает определенную специфику в силу особых условий своего развития. При известной ориентации франкошвейцарцев на литературную норму в их языке имеются все же некоторые отклонения от языка метрополии. Что касается диалектной речи, то во французской части Швейцарии, в отличие от трех остальных лингвистических зон, диалект употребляется значительно реже (около 2% франкошвейцарцев еще говорят на патуа).

В настоящее время французский язык в Швейцарии служит средством повседневного общения более чем для 1 млн. человек, что составляет примерно 18% населения страны. О престижности французского языка свидетельствует тот факт, что франко-немецкий билингвизм - явление, не типичное для франкошвейцарцев. В литературной форме французский язык сохраняет интегральные черты с языком метрополии. Однако имеются и некоторые дифференциальные признаки, позволяющие говорить о франкошвейцарском как об одном из национальных вариантов французского языка, наряду с франкобельгийским, франкоканадским, хотя швейцарский вариант и менее выражен, чем последние два. Литературный язык в течение нескольких столетий нивелировал местную языковую традицию (речи на патуа), но несомненно приобрел при этом и локальные особенности, отличающие его от французского языка Франции. Как пишет Э. Шюле, „большое количество слов и выражений, характеризующих французский язык Швейцарии, перешли в него из патуа. Этот факт известен, но его недостаточно, чтобы объяснить все особенности нашего французского языка. В действительности мы находим в нем и другие, отличающиеся от стандартного французского языка элементы: это, в частности, термины официального кантонального и федерального языка, отражающие ту очевидную действительность, что мы живем не во Франции, а в другом государстве, и что наша администрация - это не администрация Парижа".

Существует, кроме того, проблема так называемого германского влияния, поскольку две чужеродные языковые общности объединены в рамках одного государства. Характерно, что знание французского более распространено в немецкоязычной Швейцарии, чем знание немецкого языка во французских кантонах. Именно французский язык служит средством общения между германошвейцарцами и франкошвейцарцами. Однако на немецком языке издаются законы, ведется официальная документация с последующим переводом на другие языки Швейцарии, в том числе на французский. В переведенных текстах ощущается иноязычный отпечаток - речь идёт о „федеральном французском языке", как его принято называть. Ярким образцом его является, например, текст швейцарской Конституции. Франко-швейцарская пресса также буквально пестрит объявлениями на немецком языке.

Необходимо подчеркнуть, что население французской Швейцарии всячески противится доминированию немецкого языка, особенно в двуязычных кантонах Фрибур и Вале. Наглядным примером противостояния разноязычного населения в Швейцарии явились события в кантоне Берн, в результате которых в самостоятельный кантон выделилась франкоязычная Бернская Юра.

Некоторые лингвисты, в частности П. Жубер, считают, что если рассматривать лингвистическую ситуацию в целом, то „можно заметить, как три романских языка Швейцарии на протяжении тысячелетия постепенно уступают территорию немецкому языку. Это отступление грозит подорвать один из принципов, на которых основана концепция Гельветического государства". Однако П. Кнехт противопоставляет столь пессимистической точке зрения тот факт, что „официальный статус французского языка в федеральном плане и на международной арене слишком прочен, чтобы опасаться каких-либо внешних влияний, даже если они длительны".

Благодаря особым социально-историческим условиям, в которых оказался французский язык в Швейцарии, он, как и другие языки федерации, обрел некоторые черты, обусловившие расхождения с одноязычными зонами соседней Франции и Бельгии. Интерференции, хотя и незначительные, с другими языками Швейцарии (прежде всего с немецким) придают здесь французскому языку особую „швейцарскую" окраску. Анализ лексики показывает, что словарный состав разговорно-обиходного слоя франкошвейцарского характеризуется определенными лексико-семантическими группами, отражающими особенности условий жизни швейцарцев (альпийская природа, предметы домашнего обихода, местные нравы и обычаи). Тяготение к швейцарскому единству в социально-психологическом плане, а часто и в этнолингвистическом, перевешивает тяготение к соответствующему культурному и языковому центру вне Швейцарии.

В подавляющем большинстве случаев семантические структуры франкошвейцарских словарных единиц характеризуются наличием метафорических и метонимических переносов, не свойственных французскому языку. Это результат своеобразной адаптации литературного языка местным узусом - адаптации, приводящей к расширению полисемии соответствующих слов. Лексика как литературного (точнее - письменного), так и разговорно-обиходного слоя франкошвейцарского варианта характеризуется определенными количественными и качественными изменениями по отношению к французскому языку Франции. Одной из причин этих изменений является наличие германского адстрата и суперстрата (в зонах двуязычия).

Одной из характеристик регионального франкошвейцарского является отсутствие гомогенности - каждый кантон имеет пусть и незначительную, но свою специфику (имеются варианты и внутри кантонов). Поэтому трудно говорить о едином франкошвейцарском варианте, в том числе на уровне нормы. Тем не менее, именно этот региональный язык, а не кодифицированный язык, на котором говорят во Франции (если игнорировать его региональные и разговорные варианты), выступает в качестве одного из четырех национальных языков Швейцарии. Такова противоречивая ситуация - на практике в Швейцарии - бытует как бы тот же язык, что и во Франции, с небольшими отклонениями, но теоретически это самостоятельный национальный вариант языка. Именно для защиты „швейцарской" специфики своего языка во Фрибуре была выпущена так называемая „Фрибурская хартия".

Французский язык является одним из полинациональных языков, т.е. это язык, в разных своих вариантах обслуживающий несколько наций - во Франции, Бельгии, Швейцарии, Канаде. В каждом случае его национальная специфика проявляется на всех языковых уровнях - от фонетического до лексического, но наибольшее своеобразие проявляется в лексике, которая и будет рассмотрена далее несколько подробнее применительно к франкошвейцарскому. Что касается фонетики, то, например, при беседе со швейцарцами обращают на себя внимание замедленный темп их французской речи и некоторые другие особенности произношения.

Специфика франкошвейцарской лексики в ряде случаев определяется наличием архаизмов. Как известно, в системе счета швейцарцы сохраняют такие архаичные формы, как septante 'семьдесят', huitante ' восемьдесят', nonante ' девяносто', которые во Франции вышли из употребления еще в ХVII в. Нередки в разговоре и диалектизмы: tomberau ' низкие спортивные сани на деревянных полозьях' (фр. 'тачка'), vacherin (вид сыра), amasser 'распухать' (фр. 'собирать'), croille 'плохой', voиpe 'злая женщина'. Естественно, сказывается и влияние немецкого языка Швейцарии. Речь идет не только об отдельных лексических и семантических заимствованиях, но и о калькировании целых конструкций: (le public) est rendu attentive = нем. ist aufmerkasarn gemacht ; attendre sur qn = auf jemanden warten. Из прямых заимствований можно привести chatz 'подружка', tьtche 'немец' (от швейц.-нем. Тьtsch).

Нельзя еще раз не отметить, что в целом швейцарский вариант французского языка не обладает настолько яркой спецификой, чтобы можно было сказать, что речь образованного франкошвейцарца, как человека, владеющего литературной формой этого языка, отличалась бы настолько от речи французов, чтобы носители этих языков не воспринимались как представители одного и того же языка. Различия остаются минимальными. Тем не менее, отдельные речевые особенности выдают франкошвейцарца, проявляясь, прежде всего в качестве лексико-семантических и фразеологических гельвецизмов. При обращении к швейцарским текстам можно заметить, в частности, некоторую тяжеловесность фразы, нагромождение придаточных предложений, не свойственное собственно французской литературе. Возможно, это объясняется влиянием немецкого синтаксиса.

В качестве одного из прогрессирующих явлений французского языка транспозиция свидетельствует об определенном параллелизме в развитии разных его вариантов.

Подводя итоги, можно сказать, что французский язык Швейцарии и франкоязычная литература отмечены все же некоторой „маргинальностью" по отношению к языку и литературе Франции. При этом французская речь швейцарцев, максимально ориентированная на норму метрополии, тем не менее, представляет язык самобытной языковой общности, где формируются свои традиции и особый языковой узус, своя национальная культура.

Швейцарский вариант французского языка существует, прежде всего, не в силу своей лингвистической самостоятельности и слабо прослеживаемых в настоящее время „регионализмов" и „германизмов", но прежде всего как французский язык, бытующий в особой национальной среде, представленной франкоязычными швейцарцами.

3.3 Итальянский язык в Швейцарии

Итальянский язык распространен в двух юго-восточных кантонах Швейцарии: в Тессине, где подавляющее большинство жителей составляют итало-швейцарцы, и в южных районах Граубюндена (наряду с немецким и ретороманским). Итальянский признан одним из четырех национальных языков Швейцарии, на нем говорят более 170 тысяч человек.

Характерным для лингвистического ландшафта Тессина и Граубюндена является то, что территория этих кантонов служит местом соприкосновения маргинальных ареалов итальянского, немецкого и ретороманского языков, что особенно проявляется на уровне народно-разговорного языка, представленного многочисленными диалектами. Итальянские говоры Тессина (Тичино) и районов Брегалья и Поскьяво в Граубюндене (Гриджони) относятся к западной группе ломбардского диалекта. На севере они граничат с немецкими диалектами кантонов Валлис и Ури и с ретороманскими диалектами Граубюндена, на западе - с пьемонтским диалектом итальянского языка. В географическом отношении итало-швейцарские говоры занимают территорию, простирающуюся от южных склонов Лепонтинских и Ретийских Альп на севере до Ломбардских Предальп на юге. Несколько альпийских перевалов соединяют итальянскую Швейцарию с Италией и другими швейцарскими кантонами: перевалы Малодаа, Сен-Го-тард, Лукманир и Сан-Бернардино. Наиболее крупными населенными пунктами являются: в Тессине - Беллинцона, административный центр кантона, Лугано, Локарно, Мендризио; в Граубюндене - Мезокко, Поскьяво, Малодаа. Население состоит преимущественно из итало-швейцарцев. В Тесоине только около 9% жителей - швейцарские немцы.

Древнейшим народом, жившим на территории современной южной Швейцарии, были лигури. Долины Бленио, Левентина, Мезольчина и Валлемадаа населяли лепонтийские племена кельто-лигурийского происхождения, их ближайшими соседями на востоке были реты. Во времена Римской империи (к началу I в. н.э.) вся область расселения этих племен была полностью романизована и входила в состав изальпинской Галлии. С III в. н.э. эти земли начали подвергаться нападениям различных племен (франков, алеманнов, готов), а к началу VII в. они вошли в состав королевства лангобардов. В период средневековья альпийские долина Тессина и Граубюндена не раз становились причиной столкновений между государствами, оспаривавшими право контролировать горные перевалы, по которым пролегали важнейшие торговые, пути через Альпы. Неоднократно эта территория попадала в руки германских феодалов, епархии Комо и Герцогства Миланского. На протяжении ХV--ХVI вв. швейцарские кантоны постепенно подчинили себе Тессин, Мезольчину и Вальтеллину. Окончательно граница между Швейцарией и Северной Италией сформировалась лишь к концу ХVIII века, во время завоевания Италии Наполеоном, когда вся Вальтеллина, кроме Поскьяво и Брегальи, примкнувших к Граубюндену, была присоединена к Ломбардии. В дальнейшем Тессин и южные районы Граубюндена разделили историческую судьбу остальных кантонов.

Государственная граница Швейцарии, часто проходящая по естественным границам, создаваемым горными массивами Альп, изолирует итало-швейцарские говоры от остальных ломбардских диалектов и препятствует нивелирующему влиянию со стороны Милана. Концентрации ретороманского элемента в Брегалье способствует в определенной мере и то, что это единственный в итальянской Швейцарии протестантский район, окруженный со всех сторон. территорией католических епархий, таким образом, политическая граница совпадает здесь не только с географической, но и с религиозной.

Во многих работах по итальянской диалектологии, в которых рассматривается вопрос классификации итальянских диалектов, отмечается, что ломбардский диалект в целом не имеет каких-либо отличительных черт, которые выделали бы его из всей группы галло-итальянских диалектов , иными словами, ломбардские говоры не обладают какой-либо специфической для них всех особенностью, которая противопоставила бы их остальным диалектам северной Италии. О специфических чертах можно говорить только применительно к отдельным группам говоров, входящих в систему ломбардского диалекта, среди которых большим своеобразием выделяются западноломбардские диалекты и относящиеся к ним швейцарские говоры итальянского языка в Тессине и Граубюндене. итальянские диалекты в Швейцарии, представляющие маргинальную зону ломбардского диалекта и итальянского языка в целом, характеризуются целым рядом особенностей в области фонетики, лексики и морфологии.

Характерной чертой фонетического строя итало-швейцарских диалектов является нейтрализация фонологического противопоставления [е : ?] в минимальных парах, произношние [е] в конце слога, но не в ауслауте (avere, piaccevole, telefono), перед носовым+согласный ( venti, vento, tempo, sempre);открытое произношение [?]: в конце слова ( t?, m?, s?, caff?, tr?) и в закрытом слоге, даже когда в диалекте [е] ( fr?ddo, qu?sto, cap?llo), но nebbia, verde, fermo с закрытым [е]. Отмеченные расхождения с литературной нормой совпадают с миланской нормой произношения. Отличие от миланского - долгое произношения ударных гласных.

В лексическом составе итальянских говоров в Швейцарии также обнаруживается большое своеобразие и обилие форм. Контактирование итальянских говоров Тессина и Граубюндена с немецкими и ретороманскими диалектами на лексическом уровне проявляется в ряде заимствований. Более сильное воздействие на лексику итальянских диалектов Тессика и Граубюндена оказывается со стороны ретороманского. Это во многом объясняется тем, что итальянский и ретороманский являются родственными языками и принадлежат к одной романской группе. Влияние ретороманского языка проявляется в лексическом составе многих говоров итальянской Швейцарии.

Однако более всего ретороманский элемент ощущается в лексике говоров Брегальи.

Территориальная граница между Италией и Швейцарией препятствует усилению влияния на говоры Тесина и Граубюндена со стороны ломбардского диалекта (ломбардского регионального типа) и литературного итальянского языка, крупным центром иррадиации которых является Милан. Это способствует сохранению в лексике итало-швейцарских говоров некоторых архаических явлений (до отношению к остальным ломбардским диалектам), а также лексики, специфической для швейцарской зоны. Диалекты Тессина и Граубюндена часто образуют обобщенную зону, то есть, зону, состоящую из двух и более лексем, и противопоставленную однородным окружающим зонам Италии.

В заключение следует отметить, что на уровне народно-разговорного языка Швейцарии выявляется значительное количество особенностей, характерных для данной территории, сохранению которых способствует итало-швейцарская граница, препятствующая унифицирующему влиянию со стороны ломбардского диалекта Милана. Говоры Тессина и Граубюндена, представляющие собой маргинальную зону итальянского языка, контактируют с соседними немецкими и ретороманскими диалектами. Если влияние немецкого языка очень ограничено и проявляется, главным образом, в области лексических заимствований, то в отношении родственного ретороманского языка во многих итало-швейцарских говорах обнаруживается большая общность с ним как в лексическом, так и в фонетическом строе.

Что касается литературного языка в Швейцарии, то, на первый взгляд создается впечатление, что он ничем не отличается от литературного языка Италии, однако, возможно, что более пристальное его изучение показало бы наличие известных отклонений от официальной нормы.

3.4 Ретороманский язык

Четвертый национальный язык Швейцарии - ретороманский, бытующий в горных долинах кантона Граубюнден, - представлен рядом диалектных систем. Вместе с ретороманскими говорами Тироля и фриульским языком граубюнденские диалекты образуют „ретороманский язык" в широком смысле, или „ладинское наречие", в терминологии Г.И. Асколи. Образованное по аналогии с определениями типа галлороманский, иберороманский, дакороманский понятие „ретороманский язык" (от названия бывшей римской провинции Реция) допускает существование в прошлом некой лингвистической общности ретороманцев, обитающих в настоящее время на разрозненных территориях.

Специфика и формы функционирования ретороманского связаны как с особой лингвистической ситуацией в многоязычном Граубюндене, где доминирует немецкий язык, так и с уникальным состоянием граубюнденского ретороманского, выступающего в качестве четвертого национального языка швейцарской федерации в совокупности всех своих территориальных вариантов, представленных пятью (или шестью) литературными диалектами, два из которых поочередно (с периодичностью в один год) используются в качестве „литературного ретороманского" в кантональных, а иногда и в федеральных изданиях, а также радиовещанием и телевидением Граубюндена.

Самую многочисленную группу ретороманцев охватывает сурсельвский, или обвальдский, диалект (порядка 17 тыс. чел., по данным переписи 1980 г.), бытующий в рейнских долинах. Обычно его описывают по говору Дисентиса, который лежит в основе литературной нормы сурсельвского и от которого существенно отличаются говоры Тавеча в верховьях Переднего Рейна, медельские говоры Среднего Рейна, брейльские говоры (к востоку от Диссентиса) и лугнецкие в долинах Вельского Рейна и Гленнера. Сурсельвский отмечен в литературной традиции начиная с 1611 г. -в двух разновидностях: католической и протестантской. Это один из двух литературных диалектов, который по нечетным годам официально представляет ретороманский язык

Швейцарии. Он введен в программу начального обучения в соответствующих коммунах. На этом диалекте существует обширная оригинальная и переводная литература. Издается ряд периодических изданий, в том числе для сурсельвцев-католиков - одна из старейших в Граубюндене газет „Gasetta Rоmontschа" (с 1857 г.) и ежегодник „Igi Ischi" (с 1897 г.; с 1973 г. выходит дважды в год под названием “Ischi semestril”), а для сурсельвцев -- протестантов -- еженедельная “La Саsа Раtrenа” (с 1920 г.).

Сутсельвский диалект, письменные памятники на котором восходят к 1601 г. (современная норма с 1944 г.), распространен в долинах Заднего Рейна, где его изучают в начальной школе, но в Трине и Унтерваце языком букваря является сурсельвский. Различаются говоры Домлешга и Шонза; особняком стоит говор Домата (Эмса - 9 км от Кура), который к настоящему времени германизирован. Сутсельвский объединял в 1970 г. порядка 5 тыс. чел., а по данным 1980 г. - 1200 чел. На этом диалекте С. Лоринжет стал издавать в 1951 г. газету „Lа Рunt", которая с 1976 г. слилась с сурсельвской “La Саsа Раtrenа” и стала выходить под общим названием “La Саsа Раtrenа, Lа Рunt ”

В долинах рек Юлия и Альбула бытует сурмиранский диалект (около 3 тыс. чел.), зафиксированный в письменных источниках с 1673 г. (современная норма с 1921 г.). Здесь различают говоры Тифенкастеля и Савоньина, а также Бивио и Бергюна, которые в последние десятилетия стали объединять с говорами энгадинского типа. Сурмиранский введен в программу начального обучения, наряду с итальянским языком в Бивио и литературным верхнеэнгадинским в Бергюне. Как и сутсельвский, сурмиранский по преимуществу язык бытового общения, а также коммунального делопроизводства, хотя оба диалекта представлены и в литературных жанрах. С 1922 г. издается ежегодник “Igi nos sulom”, посвященный сурмиранской литературе и культуре, а с 1946 г. - еженедельная газета „Lа Раginа dа Surmeir”.

Верхнеэнгадинский диалект, или путер (самоназвание), объединяющий около 3.6 тыс. чел., бытует в верховьях р. Инн, где отмечен в письменной традиции с 1527 г. Верхнеэнгадинский выступает наряду с сурсельвским в качестве „ретороманского литературного языка" (по четным годам). Этот диалект сравнительно однороден -- выделяются говоры Санкт--Морица и Челерина, находящиеся под более интенсивным влиянием немецкого и итальянского языков.

Непосредственным продолжением верхнеэнгадинского в восточном течении Инна является нижнеэнгадинский, или валадер (самоназвание), на котором, по данным 1980 г., говорят порядка 5 тыс. чел. (5500 чел. вместе с носителями мюнстерского диалекта). Письменность на нижнеэнгадинском существует с 1562 г. Нижнеэнгадинский введен в программу школьного образования, а в качестве языка художественной литературы он не уступает верхнеэнгадинскому, расхождения с которым незначительны и носят в основном регулярный характер. Особняком стоят восточные говоры Зента, Рамоша, Шлейнса, испытавшие влияние западнобаварских говоров немецкого языка.

К нижнеэнгадинскому близок самый малочисленный по количеству говорящих (порядка 0.5 тыс. чел.) мюнстерский диалект, или jauer (самоназвание -- по форме утвердительной частицы jau "да"). Он бытует в Мюнстерской долине (Валь Мустайр), где отмечен в письменной фиксации с конца XIX в. Хотя на мюнстерском существуют образцы региональной литературы и его иногда рассматривают в качестве шестого литературного диалекта граубюнденского ретороманского, в начальной школе в Мюнстерской долине изучается нижнеэнгадинский.

Для носителей всех трех энгадинских диалектов предназначена выходящая дважды в неделю газета „Fцgl Ladin.

Территория ретороманского языка в Граубюндене не является однородной - это ряд разобщенных горных долин. Ретороманское население сосуществует здесь с носителями немецкого, а также итальянского языков. Больше всего размыты ареалы сурсельвского и сурмиранского диалектов, немецкоязычные анклавы имеются также в сурсельвском. В энгадинских ареалах наряду с немецкоязычным населением значителен процент италошвейцарцев. Численность носителей итальянского языка, составляющих в Граубюндене 13.4 % населения, колеблется в связи с притоком сезонных рабочих из Италии.

Граубюнденский ретороманский представляет собой, таким образом, не столько определенную языковую общность, сколько своеобразное диатопное образование - область, где в германоязычном окружении бытует целый ряд систем романского типа, ориентированных на норму отдельных литературных диалектов. Последние, будучи „синтезированным выражением языковых особенностей соответствующих диалектных групп", отнюдь не „сглаживают на высшем уровне различия между диалектными группами" и не обеспечивают единства ретороманского. В литературе, на которую приходится опираться при анализе языкового состояния в Граубюндене, подобная точка зрения высказывается, но единство ретороманского остается декларативным, как и утверждение, что „швейцарский принцип территориальности, на котором с 1848 г. основываются языковые отношения, никоим образом не затрагивается" по отношению к ретороманцам, обитающим в области языкового смешения.

Немецко-ретороманской границы фактически не существует, и саморазвитие языка шло на фоне естественной германизации романоязычных территорий, в ходе которой осуществлялась интенсивная интерференция ретороманской и немецкой речи и рос престиж немецкого языка среди ретороманцев, несмотря на упорные усилия удержать, если не возродить, ретороманскую традицию.

Граубюнденский ретороманский, представленный отдельными системами диалектного уровня, отличается от „типовых" национальных языков прежде всего отсутствием наддиалектной нормы, низким порогом ареальной интеграции, что способствует усилению немецкоязычных влияний, тем более что немецкий язык фактически выступает как язык межрегионального общения ретороманцев. Эта основная функция национального языка не свойственна „четвертому языку” Швейцарии, а функция литературного языка ограничена художественными жанрами. Собственно ретороманская литература сохраняет преимущественно региональное значение, что зависит не от таланта авторов, а от численной ограниченности потенциального круга читателей. Использование же ретороманского в конфессиональной сфере и в коммунальном делопроизводстве, по сути, соответствует его функционированию в качестве языка бытового общения, поскольку в этой роли выступают местные говоры коммун, и уже на кантональном уровне, не говоря о федеральных учреждениях, ретороманский уступает свои административные функции немецкому языку. Констатация того факта, что „осознание единого ретороманского языка носителями этого языка связано не столько с его реальным единством (т.е. единством энгадинской и единством сельвской групп), сколько с его положением в стране как национального литературного языка, т.е. языка, выполняющего свою основную функцию - средства общения в государственном (или областном) масштабе", остается эмоциональной оценочной констатацией и не соответствует реальной языковой ситуации.

В условиях швейцарского многоязычия кантональные органы обязаны „определять официальный язык кантона (Аmts-sprachе) и ограничивать приватный языковой узус в той мере, в какой это необходимо для поддержания гомогенности данной языковой территории". Однако поскольку в соответствии с Конституцией (ст. 116) государственными, т.е. официальными (Аmts-sprachе), языками федерации являются немецкий, французский и итальянский, то в Граубюндене, где италошвейцарцев явное меньшинство, а двуязычные ретороманцы в настоящее время составляют порядка 45 тыс. чел., из которых почти половина владеет „родным языком" скорее пассивно, чем активно, принцип соблюдения гомогенности языковой территории фактически не распространяется на ретороманские ареалы. Более того, общинное самоуправление, которое все еще сохраняется в Граубюндене, нередко ведет к тому, что в коммунах со смешанным населением большинством голосов в качестве „официального языка", а также языка школьного обучения устанавливается не ретороманский, а немецкий язык. „Автономия коммун, -- подчеркивает М. Дюваль--Валентен, -- представляет определенную опасность для этого языка, находящегося под большой угрозой. Действительно, достаточно нескольких учеников с родным немецким языком (иногда менее 10 %), чтобы муниципалитет -- главный после бога -- принял решение о том, чтобы начальное обучение велось на немецком языке. В системе среднего образования предусмотрен курс ретороманского (иностранный язык) из расчета одного часа в неделю, но этого явно недостаточного количества хватает только на успокоение сознания ответственных лиц и дает такие, же жалкие плоды, как, например, обучение немецкому в лицеях Франции".

Литературный немецкий (Ноchdeutch) не рассматривается ретороманцами как „иностранный язык". По словам Б. Катомаса, „немецкий -- а под “немецким” ретороманцы подразумевают и швейцарско-немецкий - значит для ретороманцев почти то же, что и собственный материнский язык, а нередко даже и более, чем ретороманский. Немецкий ощущается как дополнение к ретороманскому, то и дело он полностью его заменяет. На ретороманском говорят дома, в кругу знакомых, в общинном собрании, в повседневной жизни ретороманской деревни. Немецкий или швейцарсконемецкий в отличие от него является языком образования, а также языком профессионального общения... "

Высокая престижность немецкого языка среди ретороманцев соответственно ведет к снижению престижности ретороманского, который воспринимается как „язык беспомощности" (Sprache der Ohnmacht), хотя он и противопоставляется в качестве „языка души" (Sprache des Herzens) немецкому „языку хлеба" (Sprache des Brotes), что, пожалуй, только подчеркивает „беспомощность" ретороманских диалектов.

Немецко-ретороманское двуязычие является реальностью, с которой необходимо считаться хотя бы потому, что варианты ретороманского не могут быть выстроены по аксиологической оси престижных и непрестижных форм языка. Противоположные же элементы на диатопной оси (сурсельвский и верхнеэнгадинский) представляют несоотносимые с точки зрения носителей языка лингвистические системы. Несмотря на то, что формально именно эти две системы репрезентируют четвертый национальный язык Швейцарии, „сурсельвский и верхнеэнгадинский по своей языковой структуре очень значительно отличаются друг от друга".

Согласно конституции Граубюндена, наряду с немецким и итальянским ретороманский „в совокупности всех своих литературных диалектов" признан в качестве кантонального языка (Landessprache), что соответствует в правовом отношении и понятию „национального языка" (Natioalsprache) и понятию „официального языка" (Amtssprache), а тем самым, по мнению Э. Дикмана, „юридически и лингвистически абстрактное понятие “ретороманский” оказывается „суммой своих пяти литературных диалектов". При этом лингвистическое понятие „ретороманский" существует только как некий тип романской речи, отличный от итальянского, а также от общешвейцарского и регионального типов немецкой речи. Однако лингвистическое тождество разных ретороманских систем в их современном состоянии отсутствует, хотя оно и может быть прослежено в историческом плане. Это лингвистическое тождество, по-видимому, не ощущается в большинстве случаев и носителями языка, но ими хорошо осознается все же принадлежность к особой этнической группе - ретороманцам.

Нет необходимости преувеличивать степень общности ретороманских диалектов Граубюндена для демонстрации их несуществующего в настоящее время единства. В создавшихся условиях можно ожидать, что попытки интеграции ретороманских ареалов на основе единой нормы останутся безрезультатными. Языковая политика Швейцарской федерации по существу не препятствует сохранению и унификации ретороманского; факторы, способствующие дальнейшему ослаблению его позиций, могли бы быть устранены; могут быть найдены и рациональные пути для преодоления порога непонимания между носителями энгадинских и сельвских диалектов. Однако следует признать, что ретороманцы, сохраняющие свою этническую самобытность, в лингвистическом" отношении оказались интегрированными в состав германоязычной культуры Швейцарии, и именно эта тенденция к консолидации межэтнической общности более высокого порядка не может быть преодолена на уровне частной задачи - унифицировать язык ретороманских территорий. Независимо от того, сохранится или нет ретороманский в разговорной традиции, необходима фиксация и сохранение уникального языкового материала ретороманских диалектов, который в романском языкознании еще не осмыслен во всей его полноте.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, уникальность Швейцарии состоит в том, что здесь сосуществуют языки двух групп - германской и романской, три из которых представлены своими маргинальными ареалами: немецкий - южным, французский - восточным, итальянский - северным. Что касается ретороманского языка, то он составляет центрально-северный ареал всей системы романских языков. Для Швейцарии граубюнденский ретороманский является единственным исконным языком. Особенностью лингвистической карты Швейцарии, является и то, что четыре национальных языка страны, несмотря на свою самостоятельность и равноправие, будучи в непрерывном и тесном контакте, оказывают влияние друг на друга. Помимо наиболее распространенной формы лексических заимствований, это взаимовлияние с разной интенсивностью проявляется на всех уровнях языка - фонетическом, морфологическом, синтаксическом и даже стилистическом. Контактность последних двух уровней, в частности, сказывается в том большом влиянии на язык ретороманских писателей (и на развитие ретороманской литература в целом), которое за последние десятилетия оказали окружающие культурные центры Франции и Италии.

Не стоит забывать, что Швейцарская Федерация существует благодаря и в соответствии с волей кантонов. Каждое кантональное демократическое сообщество благодаря тому, что в 1848 г. Союз был преобразован в федеративное государство с Федеральной Конституцией, могло жить и развиваться в согласии со своей собственной культурой, историей, языком и религией. Оно узнавало правовую культуру своих соседей и вырабатывало свои собственные понятия о Государстве, Законе, Демократии, и даже отношениях государство-церковь. Народы кантонов сохранили свое собственное понимание кантональной государственности и законности государства. В результате, кантоны сохранили кантональное, и даже муниципальное гражданство. Таким образом, каждый швейцарец до сих пор имеет тройное гражданство: муниципальное, кантональное и федеральное (ст. 37 § 1).

Кантоны и Швейцарская Федерация, таким образом, адаптировались самыми разнообразными способами к современному конституционализму, в то же время, сохраняя корпоративный дух в сельской среде и культуре. Согласно Преамбуле Конституции, они не приняли концепцию плавильного котла «Мы народ ... » (Конституция США). Напротив, они решили оставаться государством, состоящим из разных народов, и приняли в ст. 1 Конституции 1874 г. следующую формулировку:

«Вместе народы 23 независимых Кантонов Швейцарии, заключившие этот союз: Цюрих, Берн, Люцерн, Ури, Швиц, Унтервальден (Верхний и Нижний), Гларус, Цуг, Фрибург, Золотурн, Базель (город и штат), Шаффхаузен, Аппенцелль (Роде), Cанкт-Галлен, Граубюнден, Ааргау, Тургау, Тессин, Ваадт, Валлис, Нойенбург, Женева и Юра, составляют Швейцарскую Конфедерацию».

Сегодня в Швейцарии религия уже не вызывает конфликтов. Намного более важен языковый вопрос. Принятые путем референдума демократические решения свидетельствуют, что разные языковые группы имеют сильно отличающиеся мнения относительно внешней политики, процесса европейской интеграции, социального обеспечения и окружающей среды. Если в будущем расхождение между языковыми сообществами будет увеличиваться, можно предвидеть значительные конфликты.

Принимая во внимание появившуюся напряженность в отношениях между разными языковыми сообществами, новая Конституция 1999 г. подчеркивает, что Федерация несет ответственность за укрепление мира и понимания между разными языковыми сообществами.

Швейцария, таким образом, остается неоднородной нацией с большой вероятностью конфликтов. Однако, сегодня все, без сомнения, согласны с тем, что интересы меньшинства должны достигаться не с помощью силы, а мирным политическим путем. Остаётся только надеяться, что разумная и взвешенная языковая политика Швейцарии позволит и впредь процветать тому уникальному языковому союзу, который можно наблюдать сейчас.

Список использованной литературы

1. Бородина М. А. Становление и функционирование многоязычия в Швейцарии. - В кн.: Лингвистическая карта Швейцарии. Л., 1974, с. 7-23.

2. Бородина М. А. , Кузьмич Н. Г. Лингвистическая ситуация в Швейцарии и проблема языкового союза // Романо-германские языки и диалекты единого ареала.- 1977.- С. 6-24.

3. Бородина М.А., Домашнев А.И. Романоязычные и германоязычне ареалы.-Л., 1983

4. Бурсье Э. Основы романского языкознания М., Издательство иностр. лит., 1952

5. Гаммермайстер Г.Р., Кузьмич Н.Г, Упадышев А.А. Deutch in der Schweiz М., 1999

6. Домашнев А. И. Языковая ситуация в Швейцарии // Язык и диалекты Швейцарии.-Л.: Наука, 1990

7. Йоргу Йордан. Романское языкознание. М., Прогресс, 1971

8. Кузьмич Н. Г. Романо-германская контактная зона Швейцарии // Взаимодействие лигвистических ареалов. - : Л., Наука, 1980.- С. 237-243.

9. Ресурсы сети Internet