Становление и сущность психоаналитики

Костромской Государственный Технологический Университет

Кафедра философии

реферат

тема: « Становление и сущность психоанализа».

Выполнил: студент группы 00-ТМ-05

Смирнов Александр.

Рецензент: Тарковский В.Н.

Кострома

2002

Содержание

Вступление 3

Психология от древности и до наших дней 4

Три основные тенденции в психиатрии 4

Философы и мудрецы, работавшие в направлении психологии. 8

Дофрейдисты 11

Эпоха Зигмунда Фрейда 14

Условия, благоприятствующие появления психоанализу 15

Биография Зигмунда Фрейда 16

Принцип психоанализа 17

Сознание и бессознательное 18

Толкование сновидений 19

Психологическое развитие человека 22

Оно, Я, Сверх-Я (Ид, Эго, супер-Эго). 23

Пионеры психоанализа 25

Последователи 25

Отступники 27

ФИЛОСОФСКИЕ ГОРИЗОНТЫ 29

Перспективы 31

Приложение (психологические термины) 34

Используемая литература: 36

Вступление

На протяжении всех веков человек пытался понять и объяснить окружающий

мир и, естественно, самого себя. Познание человека достигалось разными

методами и направлениями. В древности, первобытный человек экстраполировал

природу, окружавшую его, на самого себя — это была эпоха мифов. В средние

века влияние церкви было доминирующее попытках познать тайны человеческого

бытия. Большой скачок науки и техники в XIX в., а в особенности неврологии,

все больше объяснял психосоматический подход к изучению индивида. Однако во

все времена развитие психологии включало в себя три основные подхода:

магический, органический и психологический, и только в зависимости от эпохи

преобладал тот или иной подход.

В наше время психология и психотерапия успешно сочетают все эти подходы.

Однако доминирующим является психологический, основы которого были заложены

Зигмундом Фрейдом. Его заслугой является то, что он далеко вперед продвинул

данный подход, а главное он определил метод познания человеческой личности.

Который Фрейд назвал психоанализ.

Параллельно с психологией развивается НЛП (нейролингвистическое

программирование), это еще один подход к познанию человека. Но данная тема

не входит в эту работу.

Сейчас мы попробуем проследить развитие психологии от древних времен, и

посмотреть к чему привели научные изыскания в области психологии на

сегодняшний день.

Психология от древности и до наших дней

Глубочайшее прошлое человечества было не простым складом

бессознательного, но таило в себе множество зародышей будущих состояний

сознания и психики, ментальных ситуаций, творческих идей. Именно тогда

сформировалось понимание и зародилась практика психического воздействия

одного человека на другого или человек на группу людей с целью определенной

ориентации психической энергии, преодоления психического, эмоционального

кризиса. Это происходило в мире, для которого были свойственны острейшие

переживания психической идентичности с природными явлениями, где

психическая жизнь индивида определялись «мистическим участием» в духовном

пространстве, общем всему существующему. Не случайно первобытный человек

без тени сомнений мог считать себя действительно деревом или животным,

физически отождествляя себя с ним. Древневосточные цивилизации внесли

огромный вклад в познание человеческой души, ее болезней и методов

исцеления.

Средневековье было временем огромной психологической нестабильности,

религиозной экзальтации. Жизнь человека нередко была сопряжена с огромным

эмоциональным напряжением, что нашло отражение в искусстве и литературе.

Причинами психических заболеваний считались козни дьявола и нечистой силы,

хотя и те состояния, в которых пребывали подвижники, почитавшиеся святыми,

нередко можно было бы квалифицировать как резкие отклонения от психической

нормы.

В наш век произошла научная революция: психиатрия стала совершеннолетней.

Она перестала быть заброшенной падчерицей медицины и стала одной из самых

выдающихся областей науки о человеке. Этот успех стал возможен только после

открытий Фрейда, коренным образом изменивших психиатрию и пронизавших всю

медицинскую науку, однако в нем воплотились и результаты изучения

человеческой психики на протяжении сотен лет. Развитие психоанализа не

случайность и не подвиг отельной гениальной личности. Рождение психоанализа

явилось одним из первых признаков идеологической революции в западной

цивилизации, когда любознательность человека, направленная на познание

внешнего мира, уступила место качественному другому интересу. Сначала в

философии и литературе, затем в социальных науках и, наконец, в психологии

нового вида западный человек обратился к познанию своей собственной

личности, к извечному вопросу о предназначении и смысле своей собственной

жизни. Психоаналитический метод Фрейда вскоре был признан самым эффективным

и всесторонним выражением этих исканий.

Три основные тенденции в психиатрии

В психиатрии можно выделить три основополагающие тенденции:

1. Магический подход — попытка рассматривать необъяснимые явления как

магические.

2. Органический подход — попытка объяснить болезни разума телесными

причинами.

3. Психологический подход — попытка обнаружить психологические причины

психических нарушений.

Прогресс медицины состоит в применении психологических и органических

теорий и методов лечения в случаях, когда возможно их применение и при

постепенном изъятии магического компонента как из психологического, так и

из соматического подхода. Со временем взаимоотношения между двумя основными

методами также должны быть уточнены. Как мы далее увидим, это приводит к

своеобразной теории комплементарности — решению, которое сходно с тем, что

было предложено физиками-атомщиками.

Магический подход

Примитивный человек лечил свои незначительные травмы и болезни с помощью

интуитивно найденных, грубых, эмпирических приемов: зализывал раны слюной,

смягчал лихорадку погружением в холодную воду, натирал раны тиной,

высасывал яд после укуса змеи...

Первые попытки объяснить причину заболевания также опирались на интуицию.

Доминировало простейшее объяснение — считать, что болезни возникают «сами

по себе». Хотя издревле просматривался и причинно-следственный подход. Но

когда причины нездоровья нельзя было вывести напрямую, первобытный человек

приписывал их злонамеренному влиянию других людей или высших существ и

боролся с ними магией или волшебством, а позже — магически-религиозными

обрядами. По существу, эти методы лечения были попыткой повлиять на

злодейство психологическим воздействием, что дает право считать психиатрию

наиболее древней специальностью по сравнению с другими сферами медицины.

Примитивная медицина была главным образом психиатрией. Душевные и

телесные страдания так же не различались, как не разделялись медицина,

магия и религия. Кроме того, магия была направлена против некоторых

смертельных или сверхчеловеческих явлений, которые могли вызвать болезнь.

Соответственно своим представлениям примитивная медицина оказывала

пациентам помощь в борьбе со сверхъестественными явлениями и злыми духами

всеми доступными древнему человеку средствами, такими, как мольбы, поклоны,

заклинания, жертвоприношения, угрозы, исповедание, изгнание духов и

умиротворение, что производилось при помощи магических ритуалов, колдовства

и даже телесных наказаний. Болезнь ощущалась как нечто привнесенное извне

волшебником или богом, «выстрелившим» в тело человека стрелой или молнией.

Концепция отделения души от тела включала примитивное понимание души,

проявляющейся в сновидениях, призраках, галлюцинациях и т.п. До тех пор

пока тело и душа пребывали в единстве, человек был здоров, но, если душа

или часть ее покидала его или кем-то похищалась, человек заболевал.

Другой важный принцип магической медицины состоит в положении, согласно

которому два разных и не связанных между собой тела могут производить

воздействие друг на друга через скрытую внутреннюю связь. Сэр Джеймс Фрезер

(1854—1941) назвал это комплементарной, или «симпатической», магией. Два

объекта, согласно этой теории, имеют одинаковое воздействие благодаря

своему сходству, а также потому, что они сочувствуют друг другу. Из этого

принципа исходит так называемая гомеопатическая, подражательная и

мимикрическая, магия. Врачующий человек мог приостановить течение болезни и

добиться выздоровления своего пациента, притворяясь умирающим,

агонизирующим и затем медленно выздоравливающим, внушая тем самым

умирающему человеку надежду на выздоровление.

Воздействие дьявола, как основная причина болезней, присутствует во всех

этих теориях. Эффект достигается способностью колдуна психологически влиять

на поддающуюся внушению жертву. Неудивительно, что в примитивном обществе

знахари оказывались наиболее могущественными, смелыми и часто самыми

талантливыми личностями. Таким образом, эффект от магического воздействия

зависел от внушаемости лица, которое подвергалось магическому воздействию.

Примитивная медицина использовала психологические методы воздействия при

болезнях, как телесных, так и психических. Эта анимистически-магическая

медицина, отражающая понимание примитивным человеком Вселенной, опиралась

на интуитивное открытие психологических законов, лежащих в основе поведения

индивидуума. Первобытный человек оценивал определенный порядок событий,

свою реакцию на них и другие проявления своего «Я» как нечто обычное,

самоочевидное, не требующее доказательства. Ему казалось естественным, что

он впадает в ярость, когда нападает. Эти устойчивые реакции на определенные

события могут быть названы «эмоциональными силлогизмами». Они не требуют

объяснений или доказательств. Таким образом, для него было логичным

пытаться воздействовать на естественные явления теми же способами, какие он

употреблял для воздействия на себе подобных: заклинаниями, молитвами,

угрозами, покорностью, подношениями и даже наказаниями.

Как и большинство теорий, демонология содержит ядро правды. То, что

человеческое поведение легко объясняется через психологию, может быть

признано любым, кто анализировал собственные действия. Очевидной ошибкой в

мышлении примитивного человека было стремление приписать неодушевленной

природе цели и мотивы поступков человека.

Органический подход

Наблюдая явления природы, человек отметил определенную последовательность

временных явлений. Отступление мрака вместе с восходом солнца привело к

предположению, что солнце является причиной дневного света. Человек и сам

мог рассеять тьму, разжигая костер. Тем не менее он понимал, что это

явление, безусловно, отличается от восхода солнца. Оставалось предположить,

что и за восходом солнца также стоят какие-то, но только более высокие,

намерения. Экстраполируя собственный опыт на природные явления, человек

заключил, что солнце — или, точнее, бог солнца — имеет свои собственные

добрые основания для создания света. Иными словами, примитивный человек

распространял мотивационную причинность своих поступков на весь окружающий

мир.

Проблема существования или отсутствия целесообразности в природных

явлениях имела глубокое воздействие на развитие науки. Медицина

прогрессировала, так как постепенно освобождалась от анимистических теорий

и заменяла их другим типом причинности. Новый подход был непсихологическим,

а значит, был вполне применим к познанию неживой природы. С процессом

развития науки, в частности медицины, стали возникать теории объяснения

явлений жизни посредством физики и химии. Человеческое тело рассматривалось

как сложная машина с физико-химическими связями, которая преобразует

химическую энергию в механическую. Следовательно, как и все аппараты,

человек должен иметь создателя. Должны ли их функции и эволюция объясняться

в естественно-научных терминах или основа их идеальна? И если идея лежит в

основе конструкции живого организма, то чья это идея, чей замысел?

Психологический подход

Примитивный человек не нуждался в объяснении причины возникновения раны,

полученной в бою или на охоте. Поэтому в каком-то смысле хирургия была

первым немагическим направлением в медицине. Но внутренние болезни, когда

ни место поражения, ни причину возникновения нарушений нельзя было

наблюдать непосредственно, объяснялись исключительно сверхъестественными

причинами. Пытаясь постичь эти необъяснимые вещи, он стал обращаться к уже

знакомым знаниям, которые он извлекал из своих собственных ощущений,

приобретенных на основе субъективного жизненного опыта. Мы знаем, что

причиняет нам обиду, что – удовольствие и как наши намерения и чувства

влияют на наше поседение. И только когда поведение кого-то кажется нам

ненормальным, мы действительно начинаем искать какое-то специальное

объяснение подобному поведению.

Примитивный человек объяснял ненормальное поведение присутствием

посторонней силы, злого духа, который, должно быть, овладел страдальцем. по

существу, человек не ошибался, ассоциируя психические расстройства с

психологическими причинами; просто до поры до времени он не распознал, что

эти силы находятся не снаружи, не вне человека и что они отнюдь не

магического происхождения, а являются его собственными подсознательными

желаниями, страхами и побуждениями. Сущность психических нарушений

заключается именно в невозможности человек рассмотреть свое собственное

лицо, распознать те чувства и ту мотивацию, которые само сознание

отвергает. Неакцентируемые эмоции и побуждения, которые человек вытесняет

из своего сознания, тем не менее не исчезают бесследно и оказывают влияние

на его поведение. При психической болезни они являются причиной

иррациональных поступков, невротических и психических симптомов, а у

здоровых людей формируют образы в сновидениях. Современному человеку

требуется большая искренность и недюжинное мужество, чтобы признать, что

под всей его цивилизованной внешности и при всех его высоких моральных и

религиозных убеждениях в глубине души таятся все же неизменные неукротимые

сексуальные и агрессивные импульсы, которые были свойственны его диким

прародителям. Понимание и лечение психологических нарушений во многом

зависят от понимания именно того факта, что подавляющее большинство

неврозов и психозов проявляется на фоне подавления подсознательных

стремлений. Поэтому неудивительно, что психологический подход в психиатрии,

открытие себя как объекта, требующего особой техники самонаблюдения и

вербального контакта, стали наивысшим достижением медицинской науки. Наука

в первую очередь обратила свой интерес к тому, что наиболее удалено от

человека, — к небу, — затем ее заинтересовало физическое тело, и только

после этого она разглядела человеческую личность.

Философы и мудрецы, работавшие в направлении психологии.

Платон (427-347 до н.э.)

Многое в философии Платона восходит к Пифагору. Мир Платона построен из

психологических сущностей-идей, но его психология почти полностью

умозрительна, спекулятивная. Его идеи были «абстракциями». Однако он дал

много полезных психиатрии идей, более того, можно сказать Платон определил

ориентир дальнейшего развития психологии.

Размышления Платона о теле и его отношениях с миром разума, желаний и

чувств содержат удивительное интуитивное предвидение позднейших научных

взглядов. Он понял, что жизнь является динамическим равновесием. Тело

постоянно созидает новые вещества и освобождается от отходов; жизнь являет

собой процесс непрерывного ритма угасания и регенерации наподобие

дыхательного ритма. По Платону, состояние тела отражает состояние души. Все

тело в целом управляется рациональной душой. Основная идея заключалась в

том, что в нижних частях тела психологические и физиологические процессы

изначально хаотичны и неуправляемы и они получают свою организацию и

управление от высших функций разума. Здесь невозможно не вспомнить

фрейдовскую концепцию хаотического «ид», которое постепенно становится все

более и более организованным под влиянием «эго».

В своей «Республике» Платон предвосхитил теорию сновидений Фрейда. Во сне

душа обращается к внешним и внутренним влияниям, но желания, которые обычно

не определились в состоянии бодрствования, выражаются во сне. Важнейшее

различие между фрейдовской я платоновской теориями сновидений состоит в

том, что платоновская теория была гениальным интуитивным постулатом, в то

время как Фрейд изобрел специальную методику, с помощью которой могут быть

реконструированы подавленные подсознательные чувства, выраженные в

сновидениях, с тем чтобы перенести их в сферу сознательного.

Самый значительный вклад Платона в медицину состоит в том, что он

рассматривал психологические феномены как общие реакции всего организма,

как отражение его внутреннего состояния. Конфликт между дезорганизованными

нижними (низменными) побуждениями и высшими организующими функциями разума

является основой платоновской психологии.

Рационализм Платона дал новое направление в изучении психологических,

этических и социальных феноменов — направление столь же революционное, как

и тот рациональный метод изучения окружающего мира, который обосновали

философы школы элеатов. Эта школа вытеснила мистическое демонологическое

объяснение явлений природы, Платон проделал то же самое применительно к

психологии. Хотя эти теории и не вошли непосредственно в современные наши

знания о мире и о себе, они много сделали для подготовки интеллектуальной

почвы для методических последовательных исследований, которые начались

через две сотни лет.

Аристотель (384—322 до н.э.)

Блестящие и едва ли не самые исключительные изыскания Аристотеля из

Стагира привели к значительному продвижению в философии и науке в целом.

Его просто удивительная точность наблюдений и безошибочность классификаций

повлияли на решение многих вопросов, как научных, так и ненаучных, включая

и психологию человека.

Определенным вкладом Аристотеля можно считать описание им содержания

сознания. Он различал следующие феномены: ощущение, способность к волевому

напряжению и чувство. К чувствам он относил желание, гнев, страх, смелость,

зависть, радость, ненависть и жалость. Описание этих аффективных состояний

столь же точны, как современные, если не сравнивать их с описаниями

Спинозы, которые в некотором отношении более обстоятельны, чем у

современных авторов.

Цицерон (106—43 до н.э.)

Два наиболее значительных открытия в области психиатрии были сделаны

философом Цицероном и врачом Сораном, последователем методической школы.

Цицерон сочетая в себе достоинства римского прагматизма с выдающейся

ясностью мысли и непревзойденной способностью проникать в самую сущность

проблемы, высказался по некоторым медицинским вопросам в свойственной ему

безупречно отточенной манере. Несмотря на то что — или скорее потому, что —

он не был врачом, он обратил внимание на исключительное значение

психического состояния и задался вопросом: «Почему для лечения и ухода за

телом создано целое искусство... тогда как необходимость искусства,

призванного заботиться о душе, всерьез не воспринималась... Эта проблема

даже не изучалась». Цицерон выдвинул смелую идею о том, что физическое

здоровье может находиться под влиянием эмоциональных проявлений. Таким

образом, он по праву может быть назван первым психосоматологом. Он возражал

против концепции Гиппократа, считавшего наличие черной желчи причиной

меланхолии, придавая куда большее значение психологическим причинам. «То,

что мы называем волнением, они называют меланхолией, как будто причина

состоит только в черной желчи, а не в нарушении покоя, как это часто

наблюдается при сильном гневе, страхе или горе».

Он определил два основных параметра, необходимых для выявления сходства и

различий между болезнями телесными и психическими, «При сем разум и тело

очень неодинаковы; хотя разум, так же как и тело, может быть поражен

болезнью при видимости полного здоровья, болезнь тела не обязательно

приводит в ошибкам в поведении, а болезнь разума — обязательно. Вследствие

нарушений и изменений в мыслях происходит пренебрежение здравым смыслом,

следовательно, подобные расстройства наблюдаются только у людей; звери,

хотя и действуют так, как будто у них есть разум, не подвержены подобным

расстройствам».

Эта мысль является основополагающей в современной психотерапии, ибо,

когда человек воспринимает и понимает психологические первоисточники своих

психических нарушений, он становится способным изменить обстоятельства,

которые привели его к затруднениям. В своей работе «Тускуланские беседы»

Цицерон говорит: «Способы лечения тоски и других расстройств зависят от

укоренившегося взгляда на них; мы предпочитаем их, так как они нам кажутся

самыми правильными. Философия берет на себя задачу уничтожить этот грех как

корень всех наших бед». В настоящее время мы на практике обращаемся за

помощью не к философии, а к психотерапии.

Соран

Соран был самым просвещенным врачом своего времени в своих подходах к

пониманию душевных болезней. Он отказался лечить их грубыми методами.

«Помещение, в котором должен находиться больной, должно быть освещенным, —

писал он, — причем окна должны быть расположены высоко, так как больные при

этой болезни, оставшись без надзора, под влиянием их сумасшествия часто

выбрасываются из окон». Должен ли пациент находиться в теплой или холодной

комнате, зависит от того, где он чувствует себя наиболее удобно. Со времен

Сорана ограничения для возбужденных больных стали применяться в тех

случаях, когда больные становились действительно опасны и могли причинить

ущерб самим себе. Какие бы ограничения ни применялись, они должны быть

гуманными.

Соран не сомневался в том, что психические болезни возникают из-за

нарушений в организме, но смягчал эту органическую точку зрения

недогматическими и практически целесообразными процедурами, назначение

которых способно было облегчить душевные муки психически больных. Он высоко

ценил практические выводы при индивидуальном наблюдении пациента, а теорию

полагал вторичной по отношению к практике. Один из Замечательных уроков,

оставленных Сораном последующим поколениям психиатров, состоит в том, что,

несмотря на описание психических болезней в терминах механистического

органического подхода, лечил он душевнобольных психологическими средствами.

Святой Августин (354—430 н.э.)

Аврелий Августин, известный как Св. Августин, родился в городе Тагаст

(Нумидия, Северная Африка). Как священно служитель Августин занимал

непримиримую позицию по отношению к еретикам, был нетерпим к тем кто считал

основой счастья саму человеческую природу. Августин считал человека столь

слабым и порочным, что признавал его спасение только через посредство

Божьей Милости. Эта позиция, безусловно, сформировалась в результате

собственной внутренней борьбы с мирскими страстями, которые он преодолел,

отказавшись от них полностью и посвятив себя исключительно Божественному.

Августин был блестящим полемистом, но часто он достигал успеха за счет

того, что свои собственные внутренние конфликты и борьбу собственной

греховностью он экстраполировал на других; выступая против своих

оппонентов, он сражался с частью своего собственного существа.

Зигмунд Фрейд выдвинул в качестве опорной точки психоаналитического

учения положение о том, что никто не может вступить в борьбу с неведомым и

невидимым врагом, что невротические нарушения могут быть преодолены только

посредством знания и открытия в себе их подсознательной природы. Этот

принцип бескомпромиссной правдивости прежде всего перед самим собой был

основополагающим принципом и Святого Августина. Предвосхитив Фрейда,

Августин резко и прямо критиковал тех, кто лицемерно пытался умалить

значение скрытых мотиваций, которые не воспринимались сознанием. Он видел

путь к преодолению врожденных слабостей в абсолютной преданности

Божественному и полной зависимости от Бога как единственного источника

целительного милосердия.

Однако главный вклад Августина в историю психоанализа — это его

психологические методики, которыми он пользовался для построения концепции,

ставших основой его религиозных теорий. Его «Исповедь» является

непревзойденным примером самоанализа. В этой работе он последовательно

анализирует воспоминания раннего детства и обнажает свою душу без всякой

утайки. Он даже пытается реконструировать те далекие воспоминания, которые

подверглись инфантильно амнезии. Он делает это путем наблюдения за детьми и

отдельных воспоминаний их своего раннего детства.

К таким познаниям Августин смог прийти после познания собственного

конфликта между удовольствием и порядком. Удовольствие осталось в нем со

студенческих времен, когда он время от времени предавался распущенным

увеселениям, а порядок – сублимировался из веры в Божественное.

В его «Исповеди» психология становится реальной и конкретной в отличии от

абстрактных концепций Платона и Аристотеля, она приобретает полоть и кровь,

Психология Святого Августина повествует о нам о чувствах, конфликтах и

муках человека величайшей искренности и недюжинной силы. Именно поэтому

Святой Августин может справедливо считаться предтечей психоанализа.

Дофрейдисты

В течении второй половины XIX в. психология развивалась по влиянием

философии и литературы. Творческий дар и интуиция Стендаля, Флобера,

Бальзака, Мопассана, Достоевского, Шоу и Ибсена повлияли на психиатров куда

больше, чем труды и наблюдения Гризингера или Крепелина. Кроме того,

исследования Гербарта, Лотце, Фишера, Спенсора, Шопенгауэра и Ницше

способствовали формированию того интеллектуального климата, в котором стало

возможным создание серьезных психологических работ. В конце XIX в.

психология испытывала очень сильное влияние естественных наук, используя их

методы исследований, что в свою очередь способствовало развитию

физиологических аспектов психологической науки.

Пинель (1745-1826)

Свою систему классификации разработал во второй половине XVIII в.

Филипп Пинель. теоретик, педагог и реформатор. Пинель родился в Сент-Андре

1745 г. в семье врача. Он изучал медицину в Тулузе, писал диссертацию в

университете Монпелье, затем жил и практиковал в Париже, где и скончался в

1826 г. Он работал главным врачом в клиниках Бисетр и Сальпетриер. Строгий

и сдержанный, мягкий и чувствительный, однако эмоционально отстраненный, он

навсегда остался верен своей научной привязанности, проявившейся в ранние

студенческие годы.

Наблюдения Пинеля над больными в клинике стали основой весьма практичной

и на удивление простой классификации психических болезней. Пинель разделил

психотические расстройства на меланхолии, мании без бреда, мании с бредом в

слабоумие, то есть умственное отставание и идиотизм. Его описание душевных

расстройств, основанное на внешних признаках и проявлениях, значительно

выше аналогичных классификаций его предшественников. Он описал

галлюцинаций, хотя этим термином и не пользовался, полет идей маниакальных

больных, непредсказуемые смены настроения и утрату интереса к окружающему

миру, столь характерные симптомы определенных форм психоза. Более того, его

описание симптомов также представляло собой систему. Он разграничил

расстройства внимания, памяти и способности к суждению, а кроме того,

признал значение аффектов. В этой области он испытал сильное влияние новой

науки — психологии, — разработанной Локком и последователями.

Пинель считал, что в основе психического расстройства возможно, лежит

повреждение центральной нервной системы, поскольку он следовал традиционным

воззрениям физической причине психических заболеваний. Более того он считал

психическое заболевание природным явлением. которое следует изучать в

соответствии принципами естественных наук — сначала наблюдение, затем

систематическое изложение всех данных. Пинель был убежден, что психическое

расстройство не есть нечто привнесенное больному извне, но результат

наследственности и жизненных переживаний. Пинель считал, что не только

наследственность, но и неправильное воспитание может привести к умственному

нарушению, равно как и нестерпимые страсти, страх, тревога, печаль,

ненависть, радость и восторг. Пинель отдавал должное тем медикам прошлого,

которые следовали психологическому подходу. В особенности ценил Цельсия,

Аретея и Целия Аврелиана за то, что Признавали значение взаимоотношений

врача и больного, а также за их способность завоевать доверие пациента.

Густав Теодор Фехнер (1801 — 1887)

Первым из психологов попытался решить фундаментальную проблему отношений

между внешними физическими стимулами и ответными субъективными реакциями —

оптическими, акустическими и тактильными. Работа Фехнера находилась в русле

ранее сделанного Эрнстом Вебером (1795 — 1878). Психофизический закон

Вебера — Фехнера устанавливает, что интенсивность субъективных ощущений

соответствует логаритму корреспондированного физического стимула. Однако

главное историческое значение Фехнера не в создании этого закона, а в

открытии экспериментального метода изучения психологического феномена, что

раньше казалось невероятным. Своими психофизическими экспериментами он

фактически превратил психологию в настоящую науку, явившись ее основателем.

В своих метафизических космологических предположениях Фехнер все еще

продукт романтической эры. В своей метафизике он более ясен и постоянен,

чем его предшественники. Для него Вселенная есть космическое единство,

разделение на органическое и неорганическое весьма условно. Гармония есть

сущность жизни; и гармония пронизывает всю Вселенную, организованную по

единым законам. Вместо того чтобы пытаться объяснять происхождение

органической материи из неорганической, как это традиционно делалось, он

утверждает, что неорганическая материя может рассматриваться как результат

дезорганизации органических систем. Психологические процессы характеризуют

высшую форму организаций материи. Выделяя принцип организации как основное

свойство жизни, он тем самым предвосхитил принцип гомеостаза, выраженный

Клодом Бернаром.

Экспериментальный подход Фехнера настолько вдохновил ряд физиологов и

психологов, что развилось целое новое направление — физиологическая

психология.

Рудольф Герман Лотце (1817 — 1881)

Вероятно наиболее влиятельный философ и психолог своего времени, разбил

общий процесс восприятия на три ступени: первая — физическое раздражение

органа чувств, вторая — продвижение этого импульса к высшим отделам

головного мозга и наконец, третья — субъективное ощущение света, цвета,

запаха, прикосновения, звука. Каким образом физиологический процесс в

мозговых центрах трансформируется в эти объективные ощущения, оставалось

неясным. Интересы Лотце в основном касались чисто психологических явлений —

Побуждения, желания, волевого усилия, памяти, — и он очень жестко отделял

их от физиологических и физических проявлений.

Эпоха Зигмунда Фрейда

На фоне ситуации, сложившейся в науке конца XIX в., особняком стояла одна

из наиболее важных и влиятельных фигур в истории психиатрии, а пожалуй, и

вообще в истории западной цивилизации — Зигмунд Фрейд. Невозможно

переоценить вклад Фрейда в науку о природе человека. Еще в начале своей

карьеры он сделал вывод, что для лечения психического заболевания

необходимо понять его природу, а для того, чтобы разобраться в отдельном

феномене, необходимо наблюдать и исследовать его систематически. Это

привело к открытию жизненно важного принципа психоанализа как действенного

метода исследования. В результате Фрейду удалось впервые объяснить

человеческое поведение в психологических понятиях и категориях и

продемонстрировать, что поведение это при определенных обстоятельствах

можно изменить. Он как бы сблизил понятия лечения и исследования. Его

выводы и принципы вызвали к жизни первую всеобъемлющую теорию личности,

основанную на наблюдении, а не на умозрительных предположениях.

Борьба Фрейда за свою теорию и его практика психоанализа окончательно

утвердили как факт то предположение, что психология — изучение личности —

может иметь те же кумулятивные и оперативные характеристики, что и другие

естественные науки. Время, когда Фрейд начал свою научную деятельность,

было эпохой естественных наук. Пожалуй, нигде столь сильно, как в медицине,

не царствовал примат материалистических обоснований. Психология делала

отчаянные попытки спастись от того неуважительно-презрительного отношения,

с которым относились к философии в целом. И сам Фрейд как человек своей

эпохи не смог полностью освободиться от подобного подхода, и заявлял, что

когда-нибудь психологию заменит химия. Однако он решил не дожидаться

торжества этой утопии и, напротив, стал изучать центральные проблемы

личности и ее расстройств и отклонений при помощи адекватной методики, а

именно психологической. Осознание и реконструкция подсознательных

мотиваций, на чем основывается его методика лечения психических

заболеваний, впервые дав возможность влиять на структуру человеческой

личности.

Прежде психопатическое поведение не могло быть с легкостью объяснено с

помощью психологии здравого смысла, ибо поведение неврастеника или

душевнобольного отличается от психологического рисунка, который наш

сознательный опыт воспринимает как норму. Почему, например, человек

реагирует на повышение по службе состоянием депрессии или самоубийством,

объяснять невозможно, исходя из законов психологической каузальности, о

которой нам известно лишь из субъективного опыта. Вот почему со времен

Гиппократа человечество пыталось объяснить столь странное поведение

физическими или химическими причинами. Те же ограниченные представления

остаются в силе и при объяснении поведения психопатических преступников,

мотивация действий которых кажется иррациональной.

Противоречия в таких ошибочных рассуждениях можно заметить лишь в том

случае, если признать наличие «подсознательных» психических процессов.

Условия, благоприятствующие появления психоанализу

Мы уже увидели, что психиатры периода романтизма всего лишь за полвека до

того признали необходимость психологических методов для понимания и лечения

психических болезней. В 1803 г. Рейль предложил признать психотерапию и

патопсихологию неотъемлемой частью медицины. Моро де Тур заявил, что сны

представляют собой те же процессы, что и психотические симптомы, и что их

изучение может дать ключ к пониманию природы психозов. Карус постулировал

всепроникающее влияние подсознательных процессов на поведение человека —

как нормальное, так и патологическое — и даже пошел дальше, объясняя все

биологические процессы психологическими причинами. А Гербарт даже

пользовался понятием и термином «вытеснение». И тем не менее этот период

психологической ориентации был недолгим. Колоссальный прогресс в развитии

естественных наук и, в частности, все углублявшееся знание о центральной

нервной системе, затмили интерес к психологии и все, что не укладывалось в

рамки материалистически-механистического мировоззрения, ставшего синонимом

научного метода, пользовалось сомнительной репутацией и рассматривалось с

подозрением. Фрейд нашел практическое применение психологическому методу.

То, что Фехнеру удалось в ограниченной области — в изучении сенсорного

восприятия, — Фрейду удалось в области исследования личности, где он

применил методическое наблюдение и технику исследования, соответствующую

природе изучаемого явления. Фрейд заменил общие философские рассуждения

конкретным изучением конкретных индивидов. Он создал науку психобиографию,

реконструируя не только историю симптомов болезни пациента, но и историю

жизни пациента, а это помогало пролить свет на происхождение психических

симптомов. Он практически применил то, что другие — Пинель, среди прочих,

более чем за сто лет до него — сформулировали в нечетких общих положениях,

а именно: что психическое заболевание есть результат жизненного опыта

индивида.

Он настаивал, чтобы его выводы подтверждались или опровергались не путем

дедуктивной полемики, а путем повторения его метода наблюдений и оценки его

выводов через фактические результаты. В своих теоретических размышлениях

тем не менее он был все-таки философом. И не мог не быть им, ибо область

изучения личности еще не нашла тех точных инструментов исследования я

контроля, которые свойственны физике или биологии. Он, однако, ясно

показал, что в своей работе больше всего дорожит солидным базисом

наблюдений, а не философской надстройкой. В своих рассуждениях о строении

«психического аппарата» он писал: «Эти идеи суть часть «теоретической

надстройки» психоанализа, которая без сожаления и потерь может быть

отброшена или изменена, как только будет доказана ее несостоятельность. Но

так много еще предстоит описать из того, что лежит в непосредственной

близости к современному опыту»

Фрейд обладал не только чисто интеллектуальными достоинствами,

необходимыми для преодоления трудного пути первооткрывателя. Он один, без

помощи собратьев и коллег, выстоял перед всеобщим неприятием, что требовало

недюжинной нравственной силы и глубокой убежденности в историческом

призвании. В любой науке результаты могут быть в той или иной степени

подвергнуты сомнениям, в зависимости от степени его развития и характера

методов.

Биография Зигмунда Фрейда

Зигмунд Фрейд родился 6 мая 1856 года в маленьком норавском городке

Фрейбурге (ныне Пршибор в Чехословакии) в семье небогатого торговца

шерстью. Когда Фрейду было четыре года, семья переехала в Вену, где он

прожил до 1938 года (почти 80 лет).

Уже с ранних лет Зигмунд отличался острым умом, трудолюбием, любовью к

чтению. Многочисленная даже по тем временам семья (8 человек) ютилась в

маленькой квартире, но старшему сыну родители старались создать все условия

для учебы:

он жил в отдельной комнате, у него была керосиновая лампа, остальные члены

семьи обходились свечами,

В 17 лет Фрейд окончил гимназию с отличием и поступил на медицинский

факультет Венского университета. Впрочем, выбора ему не давали

антисемитские законы Австро-Венгерской империи того времени. Это несомненно

наложило отпечаток на характер Фрейда, сказалось на независимости его

суждений, на привычку находиться в оппозиции.

В университете он приучился 8 лет, то есть на три года более обычного. В

эти же годы он работал в физиологической лаборатории Эрнста Брюкке (в

которой в свое время стажировался И. М. Сеченов), провел самостоятельные

исследования по гистологии, опубликовал несколько статей по анатомии и

неврологии и в 26-летнем возрасте получил степень доктора медицины.

Спустя 50 лет Фрейд вспоминал: «Ни в то время, ни позже я не чувствовал

особой склонности к профессии врача. Мной двигало, скорее, своего рода

любопытство, направленное более к человеческим заботам, чем к естественным

наукам».

В 1923 году Фрейд тяжело заболел (он страдал раком кожи лица). Боль почта

не оставляла его, и, чтобы хоть как-то приостановить прогрессирование

болезни, он перенес 33 операции В то же время он много работал, издания его

сочинений составляют 24 тома. В последние годы жизни Фрейда его учение

претерпевает существенные изменения и получает свое философское завершение.

По мере того. как работы Фрейда становились все более известными,

усиливалась и критика его учения. Дни великого ученого были уже сочтены, он

мучился от постоянных болей, и по его просьбе лечащий врач сделал ему

уколы, положившие конец страданиям. Это произошло в Лондоне 21 сентября

1939 года.

Принцип психоанализа

Вклад Фрейда в науку можно разделить на четыре этапа, где первые два

наслаиваются друг на друга по времени:

1) его вклад в анатомию нервной системы и в неврологию — с 1883 по 1897 г.;

2) изучение гипнотизма и истерии — с 1886 по 1895 г.;

3) обнаружение и изучение подсознательных явлений и разработка метода

психоанализа как лечебного фактора—с 1895 по 1920г.;

4) систематическое изучение человеческой личности и структуры общества — с

1920 по 1939 г. Что касается существа и методов исследования, то ранние

работы Фрейда в области анатомии и неврологии резко отличаются от

последующих научных изысканий. И тем не менее будет ошибкой разделить

развитие Фрейда как ученого, размежевав две сферы его интересов —

неврологию и психологию. Их связывают долгие, трудные, изнурительные и по

большей части безуспешные усилия в попытке объяснить отдельные

психологические находки через понятия и термины физиологии мозга. Эти

попытки Фрейда переложить новые открытия в области психологии на язык

анатомии и физиологии отражают прежде всего влияние его учителей Брюкке и

Мейнерта. от которых он воспринял стремление к непременному предметному

обоснованию.

Причины, побудившие Фрейда выбрать медицинскую карьеру, не совсем ясны.

Эта профессия никогда его особенно не привлекала, да он так и не стал

традиционным врачом. Как считает Эрнст Джонс, Фрейд выбрал медицину методом

исключения. Пытливость в познании природы человека всегда была основным его

качеством, и он считал «триумфом своей жизни» то, что в конечном итоге ему

удалось найти именно тот путь, к которому он инстинктивно стремился.

Параллельно с учебой и научными достижениями в области неврологии Фрей

занимался психологией. В последствии он переходит на это направление и

начинает заниматься проблемами психических заболеваний. Исходя из теории

Бернгейма, что вкушение есть сущность гипноза, Фрейд попытался сначала

применить внушение, побуждая своих пациентов, находясь в полном сознании,

вспоминать травмирующие события жизни, связанные с симптомами их болезни.

Фрейд вскоре понял, что, несмотря на всю полезность гипноза, он все же

имеет ограничения как лечебный метод. С одной стороны, не всякий человек

поддается гипнозу. С другой — Фрейд убедился, что терапевтический эффект

зачастую бывает преходящим: на месте исчезнувшего симптома появляется

другой. Причина в том, что во время гипноза субъект временно теряет функции

своего «Я», в особенности функции критического анализа, и полностью вверяет

себя гипнотизеру. Таким образом он может вспоминать травмирующие события,

которые в обычных условиях его «Я» вытесняет из памяти; но подсознательные

воспоминания не становятся частью его сознательной личности, и при

пробуждении субъект обычно не помнит, что произошло во время гипноза.

Следовательно, гипнотические воспоминания не устраняют причины забытия —

сопротивления сознательной личности невыносимым, подавляемым мыслям. Отсюда

и выплеск под гипнозом подавленных эмоций — обозначаемый термином

«отреагирование», — не приводящий к излечению, а дающий лишь временный

эффект облегчения от накопившегося напряжения. После недолгого периода

безуспешного экспериментирования с применением различных приемов в 1895 г.

Фрейд открыл метод свободной ассоциации.

Новая техника Фрейда состояла в том, что он предлагал своим пациентам

отбросить сознательный контроль над своими мыслями и говорить первое, что

придет в голову. Свободная ассоциация способствует невольному выходу

подсознательного материала, который ищет этого выхода, но подавляется

репрессивным противодействием. Когда пациент перестает направлять свои

умственные процессы, спонтанными ассоциациями руководит скорее подавляемый

материал, нежели сознательные мотивации; неконтролируемый поток мысли таким

образом выявляет взаимодействие двух противоборствующих тенденций —

выразить или подавить подсознательное. Свободная ассоциация, как выяснил

Фрейд, через достаточно длительное время подводила пациента к забытым

событиям, которые он не только вспоминал, но и вновь проживал эмоционально.

Эмоциональное реагирование при свободной ассоциации, в сущности, подобно

тому состоянию, которое пациент испытывает во время гипноза, но оно не

столь внезапно и бурно выражено; и поскольку реагирование идет порциями,

при полном сознании, сознательное «Я» способно справиться с эмоциями,

постепенно «прорубая путь» сквозь подсознательные конфликты. В 1896 году

Фрейд впервые употребил термин «психоанализ», под которым подразумевал

метод исследования психических процессов, являющийся в то же время и новым

методом; лечения неврозов.

Сознание и бессознательное

Фрейд полагал, что душевная жизнь — это последовательный непрерывный

процесс. Закон сохранения энергии применим к ней так же, как и ко всем

другим процессам. Каждая мысль, чувство или действие имеют свою причину,

вызываются сознательным и бессознательным намерениями я определяются

предшествующим событием. Некоторые проявления душевной жизни «кажутся»

возникшими беспричинно, спонтанно. Этого быть не может. В этих случаях

Фрейд начинает искать и находит скрытые связи, которые соединяют одно

сознательное проявление душевной жизни с другим.

В душевной жизни Фрейд выделяет три уровня! сознание, пред сознание и

подсознание (бессознательное). Все психические процессы связаны между собой

по горизонтали и вертикали. Если мысль или чувство кажутся не связанными с

предшествующими мыслью и чувством, то эти связи нужно искать в

бессознательном. «Определение нарушения наших психических функций или

неправильности в действиях, которые кажутся нам немотивированными.— писал

Фрейд,— оказываются вполне мотивированными, если их подвергнуть

психоаналитическому исследованию», Бессознательное и предсознательное

отделено от сознательного особой психической инстанцией — «цензурой».

Цензура выполняет две функции: 1) вытесняет в область бессознательного

неприемлемые я осуждаемые личностью собственные чувства, мысли и понятия;

2) оказывает сопротивление активному бессознательному, которое стремится

проявиться в сознании. В К бессознательному относятся многие инстинкты,

вообще в недоступные сознанию, а также мысли и чувства, подвергнутые

«цензуре». Эти мысли и чувства не утеряны, но не допускаются к

воспоминанию, а поэтому проявляются в сознании не прямо, а опосредованно,

окольными путями — в обмолвках, описках, ошибках памяти, сновидениях,

«несчастных» случаях, неврозах. Происходит также сублимация

бессознательного — замещение запретных влечений социально приемлемыми

действиями. Бессознательное обладает большой жизнеспособностью и

неподвластно времени. Мысли и желания, вытесненные в свое время в

бессознательное и вновь допущенные в сознание даже через -несколько

десятилетий, не теряют своего эмоционального заряда и действуют на сознание

с прежней силой.

То что мы привыкли называть сознанием, представляет собой, образно

говоря, айсберг, большую часть которого занимает бессознательное. В этой

нижней части айсберга и находятся основные запасы психической энергии,

побуждения и инстинкты. Предсознание — та часть бессознательного, которая

может стать сознанием. Оно расположено между бессознательным и сознанием.

Предсознание подобно большому складу памяти, в котором сознание нуждается

при выполнении своей повседневной работы.

Психоаналитик всегда пытается понять непропорциональность катектирования

либидо, где его больше, где меньше, старается перераспределить его

стремление освободить связанные энергии мы находим также у Роджерса и

Маслоу, в буддизме и суфизме. Каждая из этих теорий строит свои заключения

вналичии и поиске источника психической энергии, но все они согласуются с

фрейдовскими представлениями о том, что обнаружение и канализация

психической энергии — одна из основных проблем в понимании личности.

Толкование сновидений

Подсознательный материал отнюдь не сразу проявляется при свободной

ассоциации; скорее он направляет поток мыслей в определенное русло, которое

нащупывается и осознается не всегда. Слушая свободное течение, по-видимому,

случайных ассоциаций, Фрейд научился читать между строк и постепенно понял

значение символов, которыми пациенты выражали глубоко спрятанное. Он назвал

перевод этого языка подсознательных процессов на язык повседневности

«искусством толкования». Однако по-настоящему все это было осознано и

понято лишь после того, как Фрейд раскрыл значение сновидений.

Он заинтересовался сновидениями, заметив, что многие из его пациентов в

процессе свободной ассоциации вдруг начинали рассказывать о своих снах.

Тогда он стал задавать вопросы о том, какие мысли приходили им в связи с

тем или, иным элементом сновидения. И заметил, что часто эти ассоциации

раскрывали тайный смысл сновидения. Затем он попытался, пользуясь внешним

содержанием этих ассоциаций, реконструировать тайный смысл сновидения — его

латентное содержание — и таким путем обнаружил особый язык подсознательных

умственных процессов. Он опубликовал свои находки в работе «Толкование

сновидений» в 1900 г.; эта книга по праву может считаться самым

существенным его вкладом в науку. Сам Фрейд в 1931 году писал об угон своей

работе: «Она содержит, даже с моей сегодняшней точки зрения. наиболее

ценные из открытий, которые мне посчастливилось сделать». В следующем году

появилась еще одна книга «Психопатология обыденной жизни» (1901), потом

серия работ: «Три очерка по теории сексуальности» (1905), «Отрывок на

одного анализа истерии» (1905), «Остроумие и его отношение к

бессознательному» (1905).

Ядром фрейдовской теории сновидений является мысль о том, что сны — это

попытка разрядить эмоциональное напряжение, мешающее ощущению полного

покоя, то есть сна. Эти напряжения накапливаются в течение дня из-за

нереализованных стремлений, желаний, и спящий освобождается от них, рисуя в

воображении картину удовлетворения своих стремлений. Наиболее ясным

примером этого процесса могут служить детские сны «исполнения желаний», где

все не реализованные за день желания и мечты представляются выполненными.

Многие дети видят во сне сметь близких братьев и сестер. У взрослых процесс

удовлетворения стремлений через посредство сновидения значительно сложнее.

Очень многие взрослые желания в отличие от детских бывают подавлены не

столько внешними препятствиями, сколько внутренними конфликтами. Весьма

часто эти внутренние конфликты являются результатом нереализованных

стремлений подросткового возраста из-за негативного отношения к ним

родителей. Это так называемое «чуждое Я», или, иначе говоря, «Оно». В своих

сновидениях взрослые выражают желания своего «чуждого Я» в искаженном виде.

Деформации суть защита против внутренних конфликтов, которые неизбежно

возникли бы, если бы склонности «Оно» проявились открыто, Таким образом,

взрослые сновидения являются своего рода компромиссом: они удовлетворяют

желания «Око» в завуалированной форме, выраженной инфантильным языком

неосознаваемых процессов, другими словами, в выражениях, уже недоступных

взрослому. Таким путем внутренний конфликт бывает обойден, и сновидение

выполняет свою функцию охранителя сна, покоя.

Изучение сновидений дало необходимый ключ к пониманию психопатологических

явлений, фрейдовская методика свободной ассоциации и толкования открыла

широкую дорогу в подсознание и предложила путь к пониманию

психопатологических явлений, ибо эти явления, как и сновидения,

представляют собой продукт неосознанных стремлений «Сверх-Я». Фрейд понял,

что психопатологические симптомы и сновидения являются одинаково продуктами

примитивного мышления — Фрейд называл это «первичными процессами» — и что

они не подвластны привычным ограничениям, налагаемым физическим бытием и

социальной средой. В природе подсознательного — игнорировать ограничения

времени и места; подсознание по природе своей не рационально, но

эмоционально; оно выражается не словами, а образными картинами. Изучение

сновидений открыло Фрейду ряд психологических механизмов. Один из них —

«сгущение», сведение различных мыслей, имеющих некий общий знаменатель, в

единый символ. Например, человек может увидеть во сне лицо с бровями своего

отца, носом учителя, ртом брата, ушами жены, при этом с первого взгляда

комбинированное лицо не будет похоже ни на одного из упомянутых людей. Если

индивид с таким лицом во сне убит, смерть может показаться безобидно

случайной, однако подсознательно люди, которые представлены в этом общем

лице, — это именно те, против кого у спящего есть недобрые чувства и кто

таким образом наказывается.

Другой механизм можно представить как «смещение». Во сне пациент может

перенести ненависть или любовь с одного лица на другое, на то, к которому

он может питать эти чувства, не испытывая внутреннего конфликта. В таком

сновидении спящий может перенести свое стремление к любовным отношениям с

матерью на другую женщину, которая тем не менее будет представлять мать,

скажем тем, что на ней будут туфли, как у матери. Под проницательным

научным взглядом Фрейда обнаружилось еще много различных характеристик

неосознаваемых процессов. Среди них можно упомянуть использование

аллегорий, символов, аллюзий, «рагs рго tоtо» (часть вместо целого) и

«выражение чего-либо путем противоположности». «Выражение через

противоположное»означает отрицание желаемого, которое по какой-либо причине

неприемлемо. Например, человек, испытывающий неосознанную вражду к брату,

хочет обойти его, скажем, в поисках работы. Но внутреннее неприятие этого

враждебного желания приводит к тому. что во сне он уступает брату эту

работу. Сущность всех этих сложных механизмов сновидений состоит в том,

чтобы скрыть, замаскировать неприемлемое подсознательное желание.

Знание неосознаваемых процессов привело к пониманию многих загадочных

проявлений человеческого мышления. В первое десятилетие нашего века Фрейд

уделял много внимания демонстрации «динамического подсознательного» в его

различных появлениях — оговорках, остротах, забывании. В блестящей работе

«Психопатология обыденной жизни» он показал, что случайные на первый взгляд

оговорки, внешне беспричинное забывание слов (или действий, намерений и

т.д.) — все это есть результат подавленных стремлений. По мере того как

совершенствовалась его способность анализировать сновидения своих

пациентов, Фрейд все более убеждался, что в возникновении неврозов очень

существенную роль играют сексуальные импульсы. Он выяснил, что содержание

«Чуждого Я» («Оно»), которое вытеснено в подсознание и впоследствии

проявляется в сновидениях, в невротических симптомах, имеет неизменно

сексуальную подоплеку. Фрейд исключительно глубоко и тщательно докапывался

до сути явления, но, раз убедившись в результатах своих наблюдений, он

бесстрашно и твердо отстаивал их. Его собственный самоанализ, толкование

собственных сновидений дали Фрейду первый намек на эдипов комплекс —

сексуальное влечение ребенка к родителю.

Психологическое развитие человека

В самом начале жизни, после рождения, половое влечение неотделимо от

инстинкта самосохранения, но в отличие от последнего обладает способностью

к вытеснению и сложной трансформации.

Основная потребность ребенка после рождения — это потребность в питании.

Поэтому большая часть энергии (либидо) , катектирована в области рта.

Во время кормления ребенка утешают лаской, покачиванием, уговорами. Все

эти «побочные» ритуалы помогают уменьшить напряжение, т. е. ассоциируются

ребенком с процессом кормления. Младенец испытывает явное удовольствие при

сосании не только груди, но и других предметов, имитирующих грудь (соска,

пальцы, игрушки). Таким образом, ротпервая область организма, которой

ребенок может управлять в раздражение которой приносит максимум

удовольствия.

По Фрейду — это оральная стадия сексуального развития.

По мере взросления «зоны удовольствия» распространяются на новые области

тела, однако определенная часть энергии остается постоянно «привязанной» к

оральной зоне- У взрослых остается много оральных «привычек» и постоянный

интерес к поддержанию оральных «удовольствий»: еда, сосание, жевание,

курение, облизывание губ и т. д. Некоторые привычки, такие как грызение

ногтей, курение, расцениваются как проявление неполной психической

зрелости, как фиксация на оральной стадии развития. Термином «фиксация»

Фрейд обозначил задержку, застревание на одной из стадий сексуального

развития. В таких случаях человек иногда предпочитает удовлетворить свои

потребности более приятными «детскими» способами, а не адекватными

нормальному развитию.

В возрасте от 2 до 4 лет ребенок особое внимание сосредотачивает на актах

уринации и дефекации — это анальная стадия.

Следующая стадия сексуального развития —фаллическая. По меньшей мере с

трех лет ребенок впервые обращает внимание на наличие или отсутствие у него

пениса. Фрейд считает. что желание девочки иметь нонис и понимание того,

что его нет — критический период в развитии женщины. В тот период детства

сексуальность достигает вершины и нередко связана с непосредственным

раздражением гениталий. Основным объектом либидо становится родитель

противоположного пола. Мальчик влюбляется в мать. одновременно ревнует и

любит отца (Эдипов комплекс); девочка — наоборот (комплекс Электры).

Выходом из конфликта является отождествление себя с конкурирующим

родителем. Так формируется основа морали — супер-Эго (супер-Я) и

возможность активного подавления сексуальных влечении.

К 5—6 годам сексуальная потребность у ребенка ослабевает переключается на

ученье, спорт, различного рода увлечения. С этого времени наступает так

называемый латентный период (6—12 лет).

В подростковом периоде а юношеском возрасте сексуальность оживает с новой

силой. Сначала она проявляется в эротических сновидениях, поллюциях,

преходящем онанизме, а затем либндинозная энергия полностью переключается

на полового партнера. Наступает стадия половой зрелости — генитальная.

При нормальном развитии личности сексуальные представления, связанные с

прегенитальным периодом, полностью вытесняются в сферу бессознательного, а

соответствующее им представление сублимируется. Однако нередки случаи, при

которых вытеснение инфантильных сексуальных представлении совершается не

полностью, и тогда «ущемленный комплекс» проявляется в виде ошибочных

действий, оговорок, в сновидениях, а в более тяжелых случаях — в форме

невротических расстройств.

Оно, Я, Сверх-Я (Ид, Эго, супер-Эго).

В структуре личности Фрейд выделяет Оно, Я, сверх-Я (Ид, Эго, супер-Эго).

Оно — это первоначальная, основная, центральная и вместе С тем наиболее

архаичная часть личности. Оно, считает Фрейд,— «содержит все уникальное,

все, что есть при рождении, что заложено в конструкции — кроме всего

прочего, следовательно, те инстинкты, которые возникают в соматической

организации и которые в Оно находят первое психическое выражение в форме,

нам неизвестной». Оно служит источником энергии для всей личности, и вместе

с тем Оно — целиком бессознательно. Мысли или чувства, вытесненные из

сознания в бессознательное Оно, по-прежнему способны влиять на психическую

жизнь человека, при этом со временем сила этого влияния не уменьшается. Оно

можно сравнить со слепым и глухим диктатором, власть которого

неограниченна, но властвовать он может только через посредников.

Оно развивается из Я и в отличие от последнего находится в постоянном

контакте с внешним миром. Я защищает Оно, как кора дерево, но при этом

питается энергией Оно. Посредством накапливания опыта (в памяти) Я набегает

опасных раздражителей, адаптируется к умеренным и, главное, осознавая мир,

посредством активной деятельности способно перестраивать его себе на

пользу. Развиваясь, Я постепенно обретает контроль над требованиями Оно,

решая: будет ли инстинктивная потребляемость реализована сиюминутно или ее

удовлетворение будет отложено до более благоприятных обстоятельств. Таким

образом, Оно реагирует на потребности. Я—на возможности. Я находятся под

постоянным воздействием внешних (среда) и внутренних ;

(Оно) импульсов. Нарастание этих импульсов сопровождается напряжением,

чувством «неудовольствия», уменьшение — релаксацией, чувством

«удовольствия.» «Я,— считает Фрейд,— Стремится к удовольствию в старается

избежать неудовольствия!.

Супер-Я развивается из Я и является судьей и цензором его деятельности и

мыслей. Это хранилище выработанных обществом моральных установок и норм

поведения. Фрейд указывает на три функция супер-Я: совесть, самонаблюдение,

формироване идеалов.

В качестве совести супер-Я судит, ограничивает, запрещает вли разрешает

сознательную деятельность. Самонаблюдение возникает из способности супер-Я

(независимо от Оно и Я) оценивать деятельность. направленную на

удовлетворение потребности, Формирование идеалов связано с развитием самого

супер-Я, Иногда неправильно отождествляют супер-Я с поведением одного из

родителей. «Супер-Я ребенка,— подчеркивает Фрейд,— в действительности

конструируется не по модели его родителей, а по модели супер-Я его

родителей».

Основная цель взаимодействия всех трех систем; Оно, И и супер-Я —

поддерживать или (при нарушении) восстанавливать оптимальный уровень

динамического развития душевной жизни, увеличивая удовольствие и сводя до

минимума неудовольствие.

От напряжения, испытываемого под воздействием различных сил (внутренних,

внешних), Я оберегает себя с помощью таких защитных механизмов, как

вытеснение, отрицание, рационализация, реактивные образования, изоляция,

проекция и регрессия.

Фрейд обобщил эти идеи, изложив их вместе со своей теорией

психоаналитического лечения в первой серии лекций по «Введению в

психоанализ» (1916 — 1917). Очень важным моментом в психоаналитическом

лечении является то, что Фрейд назвал «перенесением». Перенесение основано

на том, что во время лечения пациент не только вспоминает события своего

прошлого, но, что более важно, переносит на врача те чувства, которые он

испытывал к людям из своего прошлого, много значившим для него, — чаще

всего к родителям. Он ведет себя с врачом так, как он вел себя с

родителями. Переживание и воспроизведение первоначальных невротических

реакций дают пациенту возможность коррегировать их. Вновь проживая прошлые

события, взрослый пациент имеет возможность преодолеть какие-то

травмирующие события или эмоции детства; его взрослый опыт помогает ему

разрешить те эмоциональные трудности, которые в детстве оказались для него

непреодолимыми.

Тем не менее главный тезис Фрейда был в том, что для того, чтобы

излечить, необходимо, чтобы состоялось воспоминание о прошлых событиях и

проникновение в смысл этих событий. Принципиальная цель психоанализа

состоит в том. утверждает Фрейд, «чтобы усилить Я, сделать его более

независимым от супер-Я. расширить поле его восприятия и усовершенствовать

его организацию, чтобы оно могло освоить новую порцию Оно».

Пионеры психоанализа

Последователи

Карл Абрахам (1877-1925)

Абрахам родился в Бремене. Учился психиатрии в Германии и был принят

затем на работу в госпиталь в Бургельпли.

До занятий медициной Абрахам увлекался философией и лингвистикой, что ему

весьма пригодилось позднее в работе с психоанализом. Его интересы в этой

области отличались большой широтой: деменция прэкокс, раннее младенческое

сексуальное развитие, маниакально-депрессивные состояния, кастрационный

комплекс женщины, антропологические исследования, взаимоотношения

психологии сновидений и мифологии.

Наиболее значительный вклад Абрахама в эту область относится к проблеме

формирования характера. Он сопоставил оптимистический, легкий, так

называемый оральный характер со все контролирующим, властным, «анальным»

характером, дав классическое описание их, известное нынче любому

образованному человеку. Его основополагающая работа о влиянии ранних

прегенитальных закреплений на формирование характера настолько вошла в

плоть и кровь современной психиатрии. Наиболее существенный его вклад в

теорию касается ранних фаз психосексуального развития, в особенности

детских оральных и анально-эротических проявлений, что помогло Фрейду

оформить свою теорию либидо. Его глубокие замечания по поводу

мифологических сюжетов, использование символов сновидений как ключа к

пониманию этих сюжетов оказали влияние как на других психоаналитиков.

Абрахам написал один из первых психобиографических очерков, основанных на

применении психоанализа. Это был очерк о художнике Сегантини, уроженце

итальянской Швейцарии. Все его работы, включая и исследование психологии

траура и меланхолии, развили идеи, высказанные Фрейдом, и в этом смысле

Абрахам был истинным учеником-последователем; при этом он обнаружил

чрезвычайно тонкое интуитивное понимание бессознательных процессов и очень

высокие способности к наблюдению и обоснованию.

Эрнст Джонс

Родившийся двумя годами поаже Абрахама — в 1879 г. — в маленькой

деревушке в Уэльсе. Эрнст Джонс прошел совсем другой путь к психоанализу,

нежели его среднеевропейские коллеги. Получив медицинскую степень в 1900

г.. он посвятил себя неврологии. Джонс всегда интересовался общественными

проблемами и. как он писал в автобиографии, «понял, что ни одну

человеческую проблему, особенно социальную, нельзя решить успешно, не зная

досконально биологической природы человека. Обладая исключительными

интеллектуальными способностями, удивительной настойчивостью и уверенностью

в своих силах.

Джонс уже занимался некоторое время психиатрией. За год до отъезда он

прошел специальный аспирантский курс по психиатрии в Мюнхенской клинике

Крэпелина, где он изучал невропатологию у Алоиза Альцхеймера (1864 — 1915)

и диагностику у самого Крепелина. На обратном пути в Англию он остановился

в Цюрихе, где и встретился с Юнгом, первым психоаналитиком на его пути.

Приняв пост, предложенный ему в Торонто, он вновь поехал на континент для

полугодовой стажировки. Посетив Юнга в Цюрихе, он принял затем участие в

первом психоаналитическом конгрессе в Зальцбурге, где и познакомился с

Фрейдом. Фрейд произвел на него огромное впечатление своим интеллектом. На

этом же конгрессе он вошел в круг психоаналитиков и понял, что свое будущее

он свяжет с психоанализом.

За эти годы Джонс познакомился со многими ведущими американскими

психиатрами и нашел, что они гораздо восприимчивее к идеям психоанализа,

чем его английские коллеги. В Англии в то время на высоте была неврология.

а психиатрия почти не развивалась, считаясь каким-то несущественным

придатком неврологии. В Америке все было наоборот: неврология не вызывала

особого интереса. Помимо биографии Фрейда лучшими работами Джонса считаются

его очерки, касающиеся по большей части практического применения

психоаналитических идей в области литературы, искусства, антропологии и

фольклора. Джонс был высоко эрудированным человеком, и эти очерки,

написанные великолепной прозой, проникновенные и тонкие, доказывают, что

психоаналитический подход углубляет наше понимание не только исходных,

примитивных, но и самых утонченных и сложных результатов деятельности

человеческого мозга. Более узкие, специальные работы Джонса были посвящены

в основном прегениталъной фазе развития личности; в этой области он уступал

по уровню лишь Абрахаму.

Джонс умер от сердечного заболевания в 1958 г., вскоре после завершения

монументальной трехтомной биографии Фрейда.

Шандор Ференци

Ференци (1873 — 1933) — самый близкий из друзей Фрейда ив протяжении

двадцати пяти лет — был. пожалуй, наиболее оригинально мыслящим среди

первых психоаналитиков. Это была теплая и яркая личность, обладавшая

неотразимым обаянием и непосредственностью, чего так часто лишены

психиатры, сохраняющие отстраненное отношение к своим пациентам и

постепенно делающие это свойство своей второй натурой.

Все эксперименты Ференци основывались на интуитивной убежденности, что

изменений в личности пациента невозможно добиться одним лишь истолкованием,

то есть пониманием истории возникновения симптомов; Ференци. напротив,

пытался в процессе лечения усилить эмоциональную вовлеченность пациента в

собственные переживания.

Пожалуй, наиболее серьезным его вкладом в теорию психоанализа было

предположение, что совершенно необязательно воскрешать забытые воспоминания

для изменения невротического образа мыслей и чувств.

Отступники

Заметным событием в жизни Фрейда был отход от него его ближайших учеников

и соратников Адлера и Юнга, не принявших его концепцию пансексуалиама.

Алфред Адлер

Адлеровская психология, признавая бессознательное, не придает ему столь

большого значения, допуская его в той мере, в какой фактор, лежащий вне

пределов сознания пациента, предопределяет его чувство неполноценности.

Адлер заслуживает весьма почетного места в истории психоанализа и

психологии, ибо он возвестил появление важных тенденций в этой области. Он

одним из первых утвердил два главных принципа психосоматической медицины:

изначально присущую организму уязвимость жизненно важных органов и важность

внутреннего взгляда индивида на неисправность своих функций. В 1908 г.

Адлер подчеркнул значение агрессии, считающейся сегодня одним из основных

человеческих свойств, с которыми приходится иметь дело клиницистам. Эти

идеи определили систематические исследования по психологии «Я» 30 — 40-х

годов. Адлер одним из первых стал рассматривать взаимоотношения врача и

пациента как важный фактор, помогающий индивиду преодолеть многие из своих

проблем. К тому же нынче многие психоаналитики признают, что наблюдается

немало случаев, когда пациент более озабочен символическим обозначением его

сексуальной несостоятельности, нежели буквальной угрозой в отношении

половых органов. Наконец, нужно отдать должное Адлеру за то всестороннее

влияние, которое он оказал на педагогов, адвокатов, воспитателей. Комплекс

неполноценности, мужской протест, значимость социального вклада — все это

практические идеи, оказавшие большую помощь профессионалам, имеющим дело с

проблемами человека.

Карл Густав Юнг

Карл Густав Юнг родился в 1875 г. в Кессвиле, маленькой швейцарской

деревушке, в семье священника реформистской церкви, увлеченного

классическими науками и изучением Востока; дед и прадед Юнга по отцовской

линии были врачами. До девяти лет Юнг был единственным ребенком, одиноким и

нелюдимым. Впоследствии, уже будучи взрослым, он придавал большое значение

сновидениям и событиям своего детства. Отец с шести лет стал обучать его

латыни, и к моменту поступления в Базельскую гимназию он был намного

впереди своих сверстников; в гимназии он проводил долгие часы в библиотеке,

погруженный в старинные книги. В девятнадцать лет юный библиофил прочел у

Эразма Роттердамского «Volatus atque non vokatus deus aderit» («Призываемый

или нет, Бог присутствует всегда»), он включил эти слова в свой экслибрис,

а позже велел высечь их на каменной арке над входной дверью своего дома.

В «Метаморфозах I» Юнг ссылался на множество источников с целью провести

параллель между фантазиями древних, выраженными в мифах и легендах, и

«схожим мышлением детей» . Юнг сделал неожиданный вывод, что мышление

«имеет исторические пласты» , содержащие «архаический умственный продукт»,

который обнаруживается в психозе в случае «сильной» регрессии. Он доказал,

что если символы, используемые веками, схожи между собой, то они «типичны»

и не могут принадлежать одному индивиду. В этой цепи выводов лежит зерно

центральной концепции Юнга а коллективном бессознательном.

Отто Ранк (1884-1939)

Труды Ранка стилистически трудны, кроме того, он дает очень мало историй

болезни для подтверждения своих клинических наблюдений. Он, как и Адлер,

свел всю психологию к упрощенной монолитной системе; в то же время

некоторые из его положений оказались чрезвычайно полезными для психиатрии,

в особенности положение о том. что ребенок должен осознать свое собственное

существование как нечто отдельное от матери.

Ученые, о которых шла речь в этой главе, — Адлер, Юнг и Ранк —

чувствовали себя скованными тесными рамками теории Фрейда, поэтому они

стремились реализовать свой собственный творческий потенциал. В процессе

этой реализации они неизбежно избавлялись от направляющего влияния Фрейда.

Каждый внес свою лепту в психоанализ, и каждый нашел свою собственную нишу.

Адлер открыл свой «жизненный стиль». Юнг — «душу», а Ранк — «творческое

самовыражение»; но будет все-таки справедливым заметить, что их поздние

философские размышления настолько далеко отошли от неукоснительного,

скрупулезного соблюдения принципа систематических научных наблюдений, что

это до некоторой степени подпортило тот вклад, который они могли внести и

внесли в психоаналитическую мысль. По нашему мнению, Фрейд, напротив, даже

и в поздних своих философских трудах редко отслонялся от научной

ориентации.

ФИЛОСОФСКИЕ ГОРИЗОНТЫ

Экзистенциализм — сугубо европейское послевоенное явление — это выражение

общей ориентации на проблемы собственного существования в мире. Это

направление диаметрально противоположно бихевиористскому. Экзистенциализм

возвеличивает самосознание — осознание собственного существования — как

основной человеческий опыт. Почему же это философское направление,

провозглашенное в прошлом веке Сереном Кьеркегором (1813 — 1855) и

Фридрихом Ницше (1844 — 1900), вновь возродилось в последние несколько

десятилетий? И какое отношение имеет все это к психиатрии? Похоже, что

данная философская тенденция — одно из многих проявлений разочарования

европейского человека в его направленном вовне интересе к физическому миру

и в тех ценностях, которые вдохновляли его со времен Возрождения. Две

мировые войны, неизбежно породив и социальный, и экономический. и духовный

крах, вызвали не только оппозицию тем, кто был у власти, но и общий

идеологический протест против ценностей и убеждений, которые, по мнению

людей, привели к катастрофе. Наука стала естественной мишенью этого

протеста, поскольку человек интуитивно чувствовал. что мир. в котором он

живет и который рушится, — это продукт развития науки и техники.

Популярность экзистенциализма показывает, что человек повернулся спиной к

миру, который он очень старательно изучал и которым столь успешно

повелевал, призвав на помощь достижения науки последних трехсот лет.

Психоанализ есть научное проявление интровертивного интереса к самому себе;

экзистенциализм — это философская сторона того же явления. Вот почему за

последние два десятилетия многие европейские психиатры приняли догмы

экзистенциализма в качестве своей ориентации. Наиболее известным

американским представителем экзистенциальной школы является Ролло Мей.

редактор издания, вышедшего под названием «Экзистенциальность: новое

измерение в психиатрии и психологии».

Трудно установить, что же отстаивает психиатр-экзистенциалист, кроме

того, чтобы к каждому пациенту подходили с точки зрения его собственных

проблем, или, по их терминологии, «его собственной вселенной». Такая

позиция, разумеется, не отличается от принципов психоанализа.

Экзистенциалисты, однако, считают, что, поскольку психоанализ делает упор

на технические приемы и правила и строго придерживается теоретических

формулировок, он неизбежно становится жертвой собственных догм, утрачивая

интерес к отдельной личности. Экзистенциалисты называют это

«методолатрией», обожествлением технических приемов.

Психиатры-экзистенциалисты заимствовали большую часть своей терминологии

из работ германского философа Мартина Хайдеггера, ученика Эдмунда Гуссерля

(1859 — 1938), основателя феноменологической школы философии. Хайдеггер

считал, что для описания ускользающего содержания самосознания человека

более подходят литературные выражения, нежели обычные технические термины

психологии. Центральными среди них являются выражения «быть в мире» или

«быть выброшенным а мир», касающиеся первичного ощущения человека как

мыслящего существа в окружающем мире. Это «переживание бытия» всегда

связано с угрозой небытия, несуществования. В этом источник всеобщего

универсального страха, или экзистенциального «отчаяния».

|Для психотерапии имеет большое значение утверждение экзистенциалистов о

том, что в процессе лечения взаимодействуют две конкретные

индивидуальности, а не, как утверждает теория, пациент и некий чистый

экран, на который он проецирует собственные чувства. Экзистенциалисты

называют это лечебное взаимодействие состязанием и пытаются объяснять его с

феноменологических позиций. Как уже упоминалось, некоторые психоаналитики

независимо пришли к тому же выводу. Так, теория Александера о коррегирующем

эмоциональном переживании основана главным образом на этом же суждении.

Экзистенциалисты не отрицают феномена перенесения, но они подчеркивают, что

перенесение и контрперенесение не исчерпывают богатства терапевтического

состязания, которое включает значительно больше, нежели простые повторения

эмоциональных реакций между пациентом и врачом. Врач символизирует для

пациента родительские образы или образы других членов семьи, игравших

существенную роль в его эмоциональном развитии; но одновременно он

конкретное лицо, на которое пациент реагирует как индивид.

Экзистенциальная психиатрия, пытаясь видоизменить психоаналитический

подход, не предложила пока систематической лечебной методики. Это в первую

очередь относится к очень известным швейцарским психоаналитикам-

экзистенциалистам Меддару Босту и Густаву Балли. Другой швейцарский

экзистенциалист, Людвиг Бинсвангер, был хорошо знаком с Фрейдом, и тот

оказал на него глубокое влияние. Правда, его экзистенциализм идет от

Гуссерля. Бинсвангер, как и В.Э. фон Гебсаттель, известен в основном своим

феноменологическим описанием субъективных переживаний в процессе лечения.

Й.Зутт из Германии считает, что человек может преодолеть тот разрыв,

который существует между основным стержнем его личности и личностью

другого, с помощью «эстетической сферы жизни». Кто не искушен в традиционно

витиеватом философском стиле немецкого писания и мышления, тому нелегко

следовать за рассуждениями Зутта. По существу, собственно, он стремится

точно описать состязание между двумя личностями — врачом и пациентом. Эрвин

Штраус, также из Германии, психологически, пожалуй, наиболее чуток из всех

экзистенциальных психиатров. Его работа — это выдающееся описание

субъективного определения осознания человеком окружающего мира. Из

французских психиатров под влиянием психоанализа в какой-то мере был

Э.Анри, хотя все-таки больше — под влиянием экзистенциальной философии. Его

работы характеризуются ясностью и эрудицией, он имеет энциклопедические

познания в области древней и современной психиатрической литературы и

обладает способностью рационально синтезировать свои познания.

Центральный упор в экзистенциальной психиатрии сделан на яркое описание

эмоциональных настроений пациента. Настроенность на феноменологическое

описание, возможно, объясняется тем, что экзистенциалисты не обращают

внимания на неосознаваемые детерминанты поведения, поскольку

бессознательные мотивации не могут быть зафиксированы и описаны, а должны

реконструироваться в ходе анализа такого материала, как сновидения,

оговорки, свободные ассоциации. Интерес последнего времени к дзэн-буддизму

среди ряда психиатров — это еще один шаг в направлении самосознания. Дзэн —

это китайская версия индийского буддизма, возможно получившая

распространение благодаря деятельности проповедника Бодхидхармы, жившего в

VI в. н.э. и применившего учение Гаутамы Будды к китайской культурной

традиции.

Дзэн-буддизм в основном обращается к внутреннему мистическому переживанию

— «сатори», — которое затруднительно описать рациональными понятиями. Это

можно лишь субъективно пережить. В понятии сатори традиционное деление на

внутренний и внешний мир исчезает, человек становится единым существом с

Вселенной. Знатоки дзэн считают, что это не интеллектуальная система, что

его сущность — переживание сатори — невозможно сформулировать, а можно лишь

описать с помощью афоризмов и поэтических метафор. Судзуки, который,

собственно. познакомил американскую публику с дзэн-буддизмом, пишет:

«Сатори можно определить как интуитивный взгляд на природу вещей в

противовес аналитическому и логическому пониманию ее. Практически это

означает, что разворачивается новый мир, не воспринимавшийся прежде

разумом, привыкшим мыслить дуалистически. Еще можно сказать, что благодаря

сатори все наше окружение предстает перед нами в неожиданном ракурсе

восприятия. Что бы это ни было, мир для тех, кто познал сатори, уже не тот

мир, каким он был; со всеми его бурлящими потоками и , горящими огнями, он

уже никогда не будет тем, что был.

Перспективы

Человеческие мотивации — любовь, ненависть, надежды, отчаяние, месть, все

реальное содержание жизни человека, все его самые значительные переживания

— могут быть объяснены лишь с помощью психологии. Основной принцип

современного психосоматического подхода состоит в том, что человеческая

личность и организм составляют единое целое и что медицина должна подходить

к проблемам личности во взаимодействии психологических и соматических

методов лечения. Психология и биология имеют дело с одним и тем же сложным

организмом, представляя собой как бы два различных аспекта этого организма.

Нет сомнения, что в строительстве моста между знанием о структуре мозга,

с одной стороны, и о человеческом поведении — с другой, исключительную роль

будут играть новые науки — кибернетика и теория информации. Мозговые

процессы, так же как и мыслительные процессы, можно рассматривать как

передачу закодированных сообщений в сложной коммуникационной системе,

регулируемой элементарными всеобщими принципами. Развитие науки показывает,

что ближайшие годы будут характеризоваться все более тесным сотрудничеством

между психиатрами, психоаналитиками, специалистами экспериментальной

психологии, физиологами и инженерами, и что сотрудничество это приведет к

всеобъемлющему знанию о поведении животных и человека. Многопрофильный

подход, кроме того, даст возможность изучения человека не просто как

биологического существа, личностной индивидуальности, о и как члена высшей

системы — общества. Каким образом целостная общественная структура вносит

вклад в формирование личности — вот вопрос, который будет привлекать

внимание лучших умов в области психиатрии, антропологии и общественных

наук.

Несмотря на успехи последних лет, область психиатрии еще находится в

состоянии становления. Различные подходы сосуществуют, не будучи связаны в

единую систему. Можно, однако, представить себе, что будущее развитие

пойдет по меньшей мере в четырех направлениях.

Первое — постоянный и растущий интерес к психологической ориентации, что

будет заключаться в более детальном описании и психодинамическом понимании

психотерапевтического процесса. Критическим моментом станет прорыв через

скрытый внутренний барьер врача, до последнего времени остававшегося

единственным источником знания о сложных межличностных взаимоотношениях

больного и врача. Раскрывал процедуру лечения для стороннего наблюдателя,

записывая все детали и события, все вербальные и невербальные связи в

процессе лечения, врач может сделать этот материал доступным для изучения и

повторения другими.

Второе — практически все указывает на то, что психосоматическое

направление будет развиваться как наиболее приемлемый путь интеграции

психологических и физиологических явлений. Старая философская дихотомия

тело— душа стремительно уходит в небытие. Много нового обещает применение

экспериментальной методики, где воссоздаются ситуации эмоциональных

стрессов в их жизненной , реальности и изучается их влияние на весь

организм. Можно ожидать дальнейшего интереснейшего экспериментального

изучения искусства — в особенности кинематографа, — способного выявить и

возбудить в зрителе все существующие человеческие конфликты.

Третье — последние достижения фармакологии благодаря их большой

практической ценности при лечении в стационарных условиях обогатят наши

возможности регулировать возбуждения различных участков нервной системы.

Теоретические обоснования этих достижений пока не вполне отработаны, однако

не думается, хотя многие авторы склоняются к этому, что фармакологический и

биохимический методы смогут существенно прояснить сложнейшие явления

межличностных отношений и заменить психологические методы лечения. Похоже,

например, что психологический подход не может быть чем-то вытеснен и

останется основным, главным методом.

Четвертое — социологический подход несомненно будет занимать все большее

место.

Мы живем в эпоху интеграции и сотрудничества. Обособленный человек XIX

а., с его стойкой самодостаточной системой ценностей, быстро уступает место

общинному, так называемому вовне направленному человеку с мятущейся душой,

тщетно пытающемуся осознать свою личность. Влияние этого культурного сдвига

на психиатрию выражается в повышенном интересе к групповой динамике ее

социологическим аспектам. Следовательно, будущее за растущей интеграцией

биологических, психодинамических и социологических подходов и развитием

всеобъемлющей психиатрии, которая не тщится разгадать извечную тайну

человеческого поведения со своей узкой, ограниченной платформы, но

обогащается за счет знаний, полученных из многообразия новых путей и

подходов.

Потребность в интеграции — последнее звено в длинной цепи нужд и

потребностей, отмечавших развитие психиатрии во все века. Эта потребность,

безусловно, будет удовлетворена, как и все другие, но в результате встанут

новые проблемы. В этой книге мы проследили, как человек из века в век

пытается удовлетворить свое извечное стремление познать самого себя. Все

эти попытки — и те, что завершились успехом, и те, что потерпели неудачу, —

были ответом на извечный вопрос человека о том, что он есть и каким он

должен быть.

Вопрос вечен, так как психиатрия, лишь недавно достигшая совершеннолетия,

еще многому должна научиться. Рождаются новые, зовущие вперед идеи, встает

оппозиция старым устоявшимся принципам. Существует даже движение за то,

чтобы отбросить накопленное за шестьдесят долгих лет знание и концепции,

заложенные Фрейдом. Психиатрия сама должна соразмерять свои возможности и

пределы, однако нельзя не признать, что хотя подход Фрейда отнюдь не

всеобъемлющ, но было бы абсурдом не принять во внимание тот громадный опыт,

который заключен в наследии Фрейда.

И вопрос этот еще долго будет злободневен, так как сегодня только малая

часть тех, кто нуждается в психиатрической помощи, могут ее получить.

Нехватка средств. оборудования, препаратов, отсутствие компетентной

социальной политики — все это льет воду на мельницу древнего человеческого

предрассудка, что душевнобольные должны оставаться в цепях забвения и

страданий. Только тогда, когда всякий человек, независимо от его

материального положения, расовой принадлежности, вероисповедания, места

жительства или общественного положения, сможет получить ту помощь, на

которую способна психиатрия, только тогда мы будем иметь право сказать, что

цель достигнута.

Приложение

Инстинкты — это силы, побуждающие человека к действию. Физические аспекты

инстинктов Фрейд называл потребностями, психические — желаниями. Инстинкт

содержит четыре компонента: источник, цель, импульс и объект. Цель состоит

в уменьшении потребности и желания до такой степени, что дальнейшее

действие, направленное на их удовлетворение, перестает быть необходимым.

Другими словами, цель заключается 8 том, чтобы дать организму то, в чем он

испытывает потребность или что в данный момент желает.

Импульс — это та энергия, силы или напряжения, которые используются для

удовлетворения инстинкта.

Объект инстинктов — это те предметы или действия, которые удовлетворяют

первоначальную цель.

Фрейд попытался свести их к двум группам: инстинкты, поддерживающие жизнь

(сексуальные инстинкты) и разрушающие жизнь (деструктивные инстинкты).

Инстинкты — это каналы, по которым «протекает энергия», и эта энергия

подчиняется своим собственным законам. По мнению Фрейда, каждый из этих

двух обобщенных инстинктов (сексуальный и деструктивный) имеют и свой

источник энергии.

Либидо (лат. «желание») — это энергия, присущая инстинктам жизни;

агрессивная энергия присуща деструктивным инстинктам. Эта энергия имеет

свои количественные и динамические критерии.

Катексис — это процесс помещения либидннозной (или противоположной ей)

энергии в различные сферы психической жизни, в идеи или действия. Кате к

тированное либидо перестает быть подвижным и уже не может перемещаться к

новым объектам. Оно укореняется в той области психической сферы, которая

привлекла и удерживает его.

Если представить либидо как определенную сумму денег, то катексис —

процесс покупки, вкладывание денег в ценности. Чем больше вложено денег в

одни ценности, тем меньше их остается для других.

Вытеснение — удаление из сознания чувств, мыслей и намерений к действию,

потенциально вызывающих напряженность. Однако вытесненные в

бессознательное, эти «комплексы» продолжают действовать на душевную жизнь и

поведение человека постоянно ищут выхода «наружу». Поэтому для удержания их

в бессознательном требуется постоянный расход энергии.

Отрицание — это попытка не принимать за реальность события, нежелательные

для Я. Примечательна способность в таких случаях «пропускать» в своих

воспоминаниях неприятные пережитые события или заменять их вымыслом. В

качестве характорного примера Фрейд приводит воспоминания Ч. Дарвина: «В

течение многих лет я следовал золотому правилу, а именно, . когда я

сталкивался с опубликованным фактом, наблюдением или идеей, которые

противоречили моим основным результатам, :

Я незамедлительно записывал это; я обнаружил ко опыту, что такие факты и

идеи гораздо легче ускользают из памяти чем благоприятные».

Рационализация — это нахождение приемлемых причин и объяснений для

приемлемых мыслей и действий. Естественно, что эти «оправдательные»

объяснения мыслей и поступков более этичны и благородны, нежели их истинные

мотивы.

Реактивные образования — поведение, противопоставляемое желанию; это

явная или неосознанная инверсия желания.

Изоляция — это отделение психотравмнрующей ситуации от связанных с ней

душевных переживаний. Замена ситуации происходит как бы неосознанно, по

крайней мере но связывается с собственными переживаниями. Все происходит

как будто с кем-то другим. Изоляция ситуации от собственного Я особенно

ярко проявляется у детей. Взяв куклу нли игрушечную зверюшку, ребенок,

играя, может «дать» ей «делать» и «говорить» все, что ему самому

запрещается: быть безрассудной. саркастической, жестокой, ругаться,

высмеивать других и т. п.

Проекция — подсознательное приписывание собственных качеств. чувств и

желаний другому человеку.

Регрессия — соскальзывание на более примитивный уровень повеления или

мышления. Даже здоровые люди, чтобы как-то защищаться от постоянного

эмоционального прессинга, «спустить нар», время от времени прибегают к

различным формам регрессии. Они курят, напиваются, ковыряют в носу, читают

бульварные романы, портят вещи, верят мистификаторам, рискованно водят

автомобиль и делают еще массу «глупостей».

Сублимация — это наиболее распространенный защитный механизм, посредством

которого либидо и агрессивная энергия трансформируются в различные виды

деятельности, приемлемые для индивида и общества. Разновидностью сублимации

могут быть спорт, интеллектуальный труд, творчество. Сублимированная

энергия, по мнению Фрейда, создает цивилизацию.

Механизм запретов — это способы, с помощью которых Я защищает себя от

внутренних и внешних напряжений. Механизм защиты в понимании Фрейда играет

значительную роль в патогенезе неврозов. Невротический синдром есть

следствие неудавшегося защитного процесса. Психоневроз — проявление защиты

сознательной части душевной жизни от неприемлемых переживаний и стремлений.

С механизмами вытеснения, в частности, Фрейд связывает некоторые симптомы

истерии, импотенцию, фригидность, психосоматические заболевания

(бронхиальная астма, язва желудка). Для невроза навязчивых состояний

характерными являются механизмы изоляции и реактивные образования.

Используемая литература:

1. Франц Александр, Шелтон Селесник «Человек и его душа: познание и

врачевание от древности и до наших дней», М., Издательство Агентства

«Яхтсмен», 1995г.

2. Фрейд Зигмунд «Психоаналитические этюды» /Составление Д.И. Донского,

В.Ф. Круглянского; Послесл. В.Т. Кондрашенко; — Мн.: ООО «Попурри»,

1997.

3. Фрейд Зигмунд «Очерки по психологи сексуальности» / Пер. с нем.; —

Мн.: ООО «Попурри», 1997.

4. Фрейд Зигмунд «Толкование сновидений» / Пер. с нем.; — Мн.: ООО

«Попурри», 1997.