Обеспечение безопасности свидетелей и потерпевших

Содержание

ВВЕДЕНИЕ. 3

ГЛАВА 1. ГОСУДАРСТВЕННАЯ ЗАЩИТА СВИДЕТЕЛЕЙ И ПОТЕРПЕВШИХ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ. 6

§ 1. История развития института обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших  6

§ 2. Современное состояние института обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших в российском законодательстве. 12

ГЛАВА 2. МЕРЫ БЕЗОПАСНОСТИ В ОТНОШЕНИИ ПОТЕРПЕВШИХ И СВИДЕТЕЛЕЙ   20

§ 1. Меры безопасности согласно действующему законодательству. 20

§ 2. Основания и порядок осуществления мер защиты свидетелей и потерпевших  38

§ 3. Права, обязанности и ответственность заинтересованных лиц. 42

Глава 3. ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ НОРМ ОБ ОБЕСПЕЧЕНИИ БЕЗОПАСНОСТИ СВИДЕТЕЛЯ И ПОТЕРПЕВШЕГО.. 47

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 55

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.. 58

ВВЕДЕНИЕ

Статья 2 Конституции РФ провозглашает признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина обязанностью государства. Одним из проявлений государственной защиты конституционных прав на жизнь, свободу и личную неприкосновенность является обеспечение безопасности гражданина в остроконфликтной сфере уголовного судопроизводства.

С начала 90-х годов проблема противоправного воздействия на свидетелей, потерпевших, судей, прокуроров, следователей, дознавателей, их родственников и близких лиц приобрела особую остроту. Для усиления государственной защиты этих лиц был принят ряд специальных правовых норм.

Провозглашение России правовым государством предполагает создание эффективного механизма защиты прав и свобод человека и гражданина во всех сферах общественной жизни. Уголовное судопроизводство сопряжено с возможностями достаточно опасного «воздействия» на действия его участников, в особенности на свидетелей и потерпевших.

Одним из гарантов противодействия данному «посткриминальному» воздействию является в настоящее время система норм, обеспечивающих личную безопасность свидетелей и потерпевших. Этот институт является относительно новым для российской правоприменительной практики, в связи с чем возникает множество проблем, от своевременного и правильного разрешения которых зависит эффективность защиты прав личности в уголовном процессе.

В первую очередь это касается мер и оснований государственной защиты свидетелей и потерпевших, поскольку именно государство должно быть заинтересовано в укреплении правопорядка, полноты и объективности расследования, которые невозможно обеспечить, если в стране отсутствует надежная система защиты указанных лиц. На мой взгляд, оптимальное решение этих вопросов должно быть основано не только на теоретических изысканиях, но и учитывать реалии российской правовой, экономической, политической, социальной действительности.

Данная дипломная работа посвящена изучению этого института уголовно-процессуального права, он является объектом и предметом исследования. В первой главе рассматривается история становления и развития института обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших в уголовном процессе России, а также вопрос о его сущности и назначении. Вторая глава посвящена главным, если можно так выразиться, отраслям, направлениям современного института обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших: мерам государственной защиты, основаниям и порядку их применения, правовому статуса защищаемых лиц. Третья глава посвящена в основном, сопоставлению законодательных норм с условиями реальной действительности, размышлениям о перспективах данного института.

Актуальность темы обусловлена тем, что история становления и развития института обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших является новой и весьма специфической сферой правоохранительной деятельности, не присущей дореформенному уголовному процессу. Практическая реализация данной функции представляет для правоохранительных органов определенную сложность. На этом фоне обращает на себя внимание недостаточная четкость законодательных предписаний относительно порядка осуществления государственной защиты свидетелей и потерпевших и оценочный характер оснований их производства.

Поэтому цель данной работы – изучение института обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших и выявление недостатков его правового регулирования. Автор ставит перед работой следующие задачи:

1. Провести исторический анализ рассматриваемого института на основе исследования законодательства и научных изысканий в данной области как в бывшем СССР, так и в России в эпоху реформ 90-х годов.

2. Провести анализ норм действующего уголовно-процессуального законодательства, недавно принятого закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству» положений судебной практики.

3. Определить место института обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших в уголовном процессе России.

4. Провести анализ института обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших, выявить проблемы механизма его реализации и предложить пути их решения.

Освещение отдельных проблем обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших имеет место в работах таких ученых, как Антошина А., Чекулаев Д., Прокопьева С.И., Барановский В.М., Брусницин Л.В. Однако решение поставленных перед работой задач осложняется тем, что в настоящее время отсутствуют систематизированные научные разработки, позволяющие установить правовую природу, основополагающие теоретические характеристики института обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших в уголовном процессе.

ГЛАВА 1. ГОСУДАРСТВЕННАЯ ЗАЩИТА СВИДЕТЕЛЕЙ И ПОТЕРПЕВШИХ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

§ 1. История развития института обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших

Институт «свидетельствования» в уголовном процессе столь же стар, как и само судопроизводство. Уже Аристотелем в списке доказательств называются свидетельские показания.[1] Очевидно, что свидетели фигурировали в процессе и в «доаристотелевские» времена.[2] Вполне вероятно, что и проблема защиты свидетеля и потерпевшего появилась одновременно с институтом свидетельствования. Однако прежде чем указанная защита обрела публичную окраску, сменилась не одна общественно-экономическая формация.

Современная постановка проблемы, связанной с защитой свидетелей, потерпевших и иных участников уголовного судопроизводства, как правило, ассоциируется с реформационными процессами начала 90-х годов нынешнего столетия. Именно в это время Основы уголовного судопроизводства СССР и союзных республик пополнились статьей 271, декларирующей, что:
 «при наличии достаточных данных, что потерпевшему, свидетелю или другим, участвующим в деле лицам, а также членам их семей или близким родственникам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением имущества либо иными противоправными действиями, орган дознания, следователь, прокурор, суд обязаны принять предусмотренные законодательством... меры к охране жизни, здоровья, чести, достоинства и имущества этих лиц, а также к установлению виновных и привлечению их к ответственности».[3] Одновременно Основы пополнились и функциональными нормами, направленными на защиту указанных лиц. Это ст. 12 (в редакции Закона от 12.06.90), предусматривающая возможность проведения закрытого судебного заседания, и ст. 351, допускающая прослушивание телефонных и иных переговоров потерпевшего и свидетеля, подвергшихся противоправному воздействию со стороны злоумышленников.

Параллельно с законодательным признанием проблемы осуществлялась её активная научная проработка. Проблематика защиты граждан, оказывающих содействие правосудию, стала популярной[4] и диссертабельной.[5] Внимание, проявленное к ней, не ослабло и по сей день.[6]

Закономерно возникает вопрос: «А что, до 1990 года свидетели и потерпевшие разве не нуждались в обеспечении личной безопасности?». Видимо, нуждались. Однако вопрос этот не ставился столь остро ни практиками, ни учеными. Последних больше интересовала защита чести и достоинства (а не жизни, здоровья и имущества) лиц, вовлеченных в сферу судопроизводства,[7] и проблемы борьбы с лжесвидетельством.[8] Даже в монографии В.И.Смыслова «Свидетель в советском уголовном процессе», детально излагающей нюансы свидетельствования, нам не удалось найти упоминаний о необходимости обеспечения личной безопасности свидетелей и потерпевших.

Научным публикациям 70–80-х годов была более присуща установка на повышение требовательности к участникам судопроизводства, в том числе и к свидетелям. Каждого выявленного свидетеля рекомендовалось спрашивать, почему он не явился свидетельствовать по собственной инициативе.[9] (Сегодня причины неявки свидетелей для многих ученых и практиков представляют собой не более, чем секрет Полишинеля[10]). Свидетельская обязанность рассматривалась не иначе как почетная. Так, «Справочник следователя» в качестве профилактической меры дачи ложных показаний рекомендует разъяснять гражданину почетность выполнения обязанностей свидетеля.[11]

Более же любопытной представляется другая рекомендация названного пособия, способная, по мнению его авторов, добиться правдивости показаний свидетеля. Это рекомендация – заверить свидетеля в его собственной безопасности.[12]

Интересно, что же вселяло в «рекомендателей» такую уверенность. Возьмем на себя смелость предположить, что «безупречная» безопасность свидетеля выводилась не иначе, как из наличия в Уголовном кодексе РСФСР (1960 г.) статьи 183, карающей за понуждение свидетеля к даче ложных показаний. Подтверждение этой гипотезе находим в «Курсе советского уголовного процесса. Общая часть», где автор соответствующей главы профессор А.С.Кобликов указывает, что выполнение свидетельского долга «в ряде случаев сопряжено с определенными трудностями, в том числе с воздействием со стороны заинтересованных в исходе дела лиц». Последующие рассуждения о защите сводятся профессором к наличию в уголовном законе статьи, о которой говорилось выше.[13]

Наверное, можно предположить (ностальгически), что злоумышленники в те годы были законопослушнее и сам факт существования статьи, карающий за давление на свидетеля, пресекал их дурные помыслы. Однако полагаем, что вряд ли это было так. Наличие уголовно-правового запрета подобного рода, видимо, как раз свидетельствует об обратном. Желание влиять на свидетелей у обвиняемых и их сподвижников имелось (и по всей видимости будет возникать) всегда.

Вместе с тем наличие давления на свидетеля никогда не освобождало его от обязанности давать свидетельские показания. Привлечение его к уголовной ответственности за отказ от дачи показаний или за дачу заведомо ложных показаний по закону должно наступать независимо от мотивации противоправного поведения. Боязнь мести со стороны обвиняемого, по мнению комментаторов УК, всего лишь мотив для преступления против правосудия (дачи заведомо ложных показаний и отказа от свидетельствования) – не более.[14] Dura lex, sed lex.

Статья 2 Конституции РФ[15] провозгласила признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина обязанностью государства. Одним из проявлений государственной защиты конституционных прав на жизнь, свободу и личную неприкосновенность является обеспечение безопасности гражданина в остроконфликтной сфере уголовного судопроизводства.

С начала 90-х годов проблема противоправного воздействия на свидетелей, потерпевших, судей, прокуроров, следователей, дознавателей, их родственников и близких лиц приобрела особую остроту. Для усиления государственной защиты этих лиц был принят ряд специальных правовых норм.

Так, п. 24 ст. 10 Закона РСФСР от 18 апреля 1991 г. «О милиции»[16] установил обязанность милиции принимать меры по охране потерпевших, свидетелей и других участников уголовного процесса, а также членов их семей и близких, если здоровье, жизнь или имущество данных лиц находятся в опасности.

Концепцией судебной реформы 1991[17] года предусмотрена необходимость «определить эффективные меры защиты лиц, сотрудничающих с правосудием, включая возможность смены их места жительства и смены документов».

Пункт 5 ст. 7 Закона РФ от 12 августа 1995 г. «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации»[18] предусматривает одним из оснований проведения оперативно-розыскных мероприятий постановление о применении мер безопасности в отношении защищаемых лиц. Пункт 6 ст. 14 названного Закона предписывает органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, содействовать обеспечению личной безопасности, сохранности имущества участников уголовного судопроизводства, членов их семей, близких от преступных и иных противоправных посягательств.

6 мая 1995 г. вступил в силу Федеральный закон «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов».[19]

Указом Президента РФ от 10 июля 1996 г. «О неотложных мерах по укреплению правопорядка и усилению борьбы с преступностью в г. Москве и Московской области»[20] правительству г. Москвы и администрации Московской области было поручено в месячный срок разработать систему мер социальной защиты и материального стимулирования граждан, способствовавших раскрытию преступлений, совершенных организованными преступными группами, и создать специальные обменные жилищные фонды для обеспечения этим гражданам смены места жительства и работы. Во исполнение данного поручения 28 августа 1996 г. правительством г. Москвы издано распоряжение «Об утверждении Положения о мерах социальной защиты и материального стимулирования граждан, способствовавших раскрытию преступлений, совершенных организованными преступными группами». Положение устанавливает, что социальной защите и материальному вознаграждению подлежат граждане, принимавшие участие в выявлении, предупреждении преступлений, установлении лиц, их совершивших, а также скрывшихся от суда и следствия, негласно оказывающие содействие правоохранительным органам в борьбе с преступностью, свидетели преступления, потерпевшие от преступных посягательств, их родственники и близкие. Пунктом 3 Положения установлено, что для обеспечения защиты жизни и здоровья указанных лиц, с учетом их волеизъявления и конкретных обстоятельств, могут применяться следующие меры безопасности: личная охрана, охрана жилища и имущества; выдача в установленном законодательством порядке оружия, специальных средств индивидуальной защиты; временное (от месяца до года) помещение в безопасное место; обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемых лицах в информационных системах; перевод на другую работу (службу), изменение места работы или учебы; предоставление другого места жительства; замена в установленном порядке документов, изменение внешности. Пунктом 4 Положения предусмотрено, что обеспечение защиты и безопасности возлагается на специальное подразделение ГУВД Москвы (действует с ноября 2001 г.).

В 1997 году принятый Государственной Думой Закон «О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству» был одобрен Советом Федерации, но отклонен Президентом РФ.

Основной причиной отклонения Президентом РФ закона о защите свидетелей в 1997 году явилось то, что на реализацию указанного закона потребовались бы значительные финансовые ресурсы. Эта причина актуальна и сегодня. Однако следует отметить, что, по подсчетам специалистов, в случае принятия законопроекта раскрываемость преступлений значительно повысится, в том числе и в сфере экономических преступлений, что позволит вернуть в бюджет миллиарды похищенных средств и тем самым окупить если и не все, то большую часть затрат на реализацию закона

Итогом всей предыдущей законотворческой деятельности стало введение в УПК РФ[21] института обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства: свидетелей, потерпевших, иных участников уголовного процесса, а также их близких родственников, родственников и близких лиц, а затем и принятие в 2004 году соответствующего Федерального закона (далее – Федеральный закон, Закон).[22]

Федеральный закон устанавливает систему мер государственной защиты потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, включающую меры безопасности и меры социальной поддержки указанных лиц, а также определяет основания и порядок их применения.

Следующим шагом должна стать ратификация Россией Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г. Ее ст. 24 «Защита свидетелей» предписывает каждому государству – участнику принимать, в пределах своих возможностей, надлежащие меры, направленные на обеспечение эффективной защиты от вероятной мести или запугивания в отношении участвующих в уголовном производстве свидетелей (и потерпевших, поскольку они являются свидетелями), которые дают показания в связи с преступлениями, охватываемыми Конвенцией, и в надлежащих случаях в отношении их родственников и других близких им лиц.

§ 2. Современное состояние института обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших в российском законодательстве

С принятием нового УПК РФ в российском законодательстве появились меры процессуального характера, направленные на обеспечение безопасности участников уголовного судопроизводства. С появлением указанных мер можно говорить о создании специального института государственной защиты указанных лиц.

Однако одних лишь мер процессуального характера для защиты интересов потерпевших, свидетелей и других участников уголовного судопроизводства, оказывающих ему содействие, было явно недостаточно. Лицам, испытавшим на себе противоправное воздействие или находящимся под угрозой такого воздействия, целесообразно обеспечивать безопасность и мерами, применяемыми за рамками уголовного процесса. Необходимо обеспечивать их социальную защиту со стороны государства. Для обеспечения надлежащей государственной защиты лиц, содействующих уголовному судопроизводству, многие ученые и работники правоохранительных органов считалось целесообразным принятие специального закона, в котором будет предусмотрен комплекс соответствующих мер и механизм их реализации. Эта точка зрения поддерживалась и представителями власти: например, в 2002 году были разработаны два законопроекта: первый «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» – в Главном государственно-правовом управлении Президента РФ и второй «О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству» – рабочей группой, созданной в Комитете по безопасности Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. В 2004 году Закон был принят.

За рубежом (например, в США, Канаде, Италии, Германии) специальные Законы о защите свидетелей функционируют уже достаточно давно. В этом отношении Россию опередили и такие государства, как Казахстан, Республика Молдова, Украина (в последней Закон «Об обеспечении безопасности лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве» принят в 1993 году). При анализе названных выше российских законопроектов видно, что при их подготовке широко использовался зарубежный опыт.

Государственная защита потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства на современном этапе – осуществление предусмотренных Федеральным законом мер безопасности, направленных на защиту их жизни, здоровья и (или) имущества (далее – меры безопасности), а также мер социальной поддержки указанных лиц (далее – меры социальной поддержки) в связи с их участием в уголовном судопроизводстве уполномоченными на то государственными органами (ст. 1 Закона).

Считаю справедливым мнение о том, что перечень объектов, которые нуждаются в защите, неполон, поскольку противоправное (называемое «посткриминальным») воздействие может быть направлено не только на жизнь, здоровье и имущество, но также и на честь и достоинство указанных лиц.[23]

Государственной защите в соответствии с Федеральным законом подлежат, в том числе, потерпевший; свидетель; частный обвинитель; гражданский истец, законные представители, представители потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и частного обвинителя.

Меры государственной защиты могут быть также применены до возбуждения уголовного дела в отношении заявителя, очевидца или жертвы преступления либо иных лиц, способствующих предупреждению или раскрытию преступления.

Государственной защите также подлежат установленные Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации близкие родственники, родственники и близкие лица, противоправное посягательство на которых оказывается в целях воздействия на указанных лиц.

Органами, обеспечивающими государственную защиту, являются:

1) органы, принимающие решение об осуществлении государственной защиты;

2) органы, осуществляющие меры безопасности;

3) органы, осуществляющие меры социальной поддержки.

Решение об осуществлении государственной защиты принимают суд (судья), прокурор, начальник органа дознания или следователь, в производстве которых находится заявление (сообщение) о преступлении либо уголовное дело, если иное не предусмотрено уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации.

Осуществление мер безопасности возлагается на органы внутренних дел Российской Федерации, органы федеральной службы безопасности, таможенные органы Российской Федерации и органы по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ по уголовным делам, находящимся в их производстве или отнесенным к их ведению, а также на иные государственные органы, на которые может быть возложено в соответствии с законодательством Российской Федерации осуществление отдельных мер безопасности.

Меры безопасности в отношении защищаемых лиц по уголовным делам, находящимся в производстве суда или прокуратуры, осуществляются по решению суда (судьи) или прокурора органами внутренних дел Российской Федерации, органами федеральной службы безопасности, таможенными органами Российской Федерации или органами по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, расположенными по месту нахождения защищаемого лица.

Меры безопасности в отношении защищаемых лиц из числа военнослужащих осуществляются также командованием соответствующих воинских частей и вышестоящим командованием.

Меры безопасности в отношении защищаемых лиц, содержащихся в следственных изоляторах или находящихся в местах отбывания наказания, осуществляются также учреждениями и органами уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации.

Меры социальной поддержки осуществляют органы, уполномоченные Правительством Российской Федерации (ст. 3 Закона).

Согласно ст. 3 Закона осуществление мер безопасности возлагается на органы внутренних дел, органы федеральной службы безопасности, таможенные органы, органы по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ (по делам, находящимся в их производстве или отнесенным к их ведению), а также на иные государственные органы, на которые в соответствии с российским законодательством может быть возложено осуществление отдельных мер безопасности. Органы внутренних дел, органы федеральной службы безопасности, таможенные органы, органы по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, расположенные по месту нахождения защищаемого лица, осуществляют меры безопасности и по делам, находящимся в производстве суда или прокуратуры, – по решению суда (судьи) или прокурора. Меры безопасности в отношении защищаемых лиц из числа военнослужащих осуществляются также командованием соответствующих воинских частей и вышестоящим командованием.

Во многих странах задачу государственной защиты лиц, содействующих правосудию, успешно осуществляют специальные государственные органы (подразделения). Создание соответствующего специального органа целесообразно и в России. О. Зайцев справедливо отмечает, что (цитирую) многоплановость проводимых мероприятий требует создания единого координационного центра, осуществляющего аналитическую и методическую работу, содействующего обмену опытом, самостоятельно проводящего в наиболее сложных случаях охранные мероприятия. Существующая в России раздробленность правоохранительных органов ведет к ведомственному подходу решения этой сложной проблемы, что в свою очередь чревато неоправданными накладками в принятии мер безопасности, возможной утечкой информации.

Государственная защита осуществляется в соответствии с принципами законности, уважения прав и свобод человека и гражданина, взаимной ответственности органов, обеспечивающих государственную защиту, и защищаемых лиц.

Государственная защита осуществляется под прокурорским надзором и ведомственным контролем. При осуществлении государственной защиты используются гласные и негласные методы в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Применение мер безопасности не должно ущемлять жилищные, трудовые, пенсионные и иные права защищаемых лиц.

Законодательство Российской Федерации о государственной защите основывается на Конституции Российской Федерации и состоит из Федерального закона, Уголовного кодекса Российской Федерации,[24] Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации,[25] Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»,[26] других федеральных законов, иных нормативных правовых актов Российской Федерации, а также международных договоров Российской Федерации.

Уголовный Кодекс РФ, к примеру, есть часть 2 статьи 309, устанавливающая ответственность за принуждение свидетеля, потерпевшего к даче ложных показаний, которое наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет.

Показания потерпевших, свидетелей, а равно заключения и показания экспертов являются весьма важными средствами процессуального доказывания, а поэтому подкуп или принуждение указанных лиц к даче на предварительном следствии или в судебном заседании ложных показаний, уклонению от дачи показаний или заключения, а также подкуп или принуждение переводчика к неправильному переводу может повлечь за собой принятие незаконного и необоснованного решения по итогам предварительного расследования либо постановление незаконного и необоснованного обвинительного либо оправдательного приговора. Кроме того, подкуп и принуждение указанных лиц препятствует добросовестному исполнению ими процессуальных обязанностей (дать правдивые показания, дать объективное заключение по итогам экспертного исследования, правдиво и точно осуществить перевод). Сказанным выше и обусловливается общественная опасность подкупа или принуждения к даче ложных показаний, экспертного заключения или осуществлению неправильного перевода.

С объективной стороны принуждение указанных в ч. 2 ст. 309 УК РФ лиц выражается в предъявлении к ним со стороны виновного требования дать ложные показания при предварительном расследовании уголовного дела или в суде при разбирательстве гражданского или уголовного дела или дать ложное заключение или осуществить неправильный перевод либо уклониться от дачи показаний, заключения или осуществления перевода на предварительном следствии, дознании или в суде, подкрепленном шантажом, угрозой убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества. Угроза или шантаж могут быть направлены не только в отношении свидетеля, потерпевшего, эксперта либо переводчика, но и в отношении их близких.

Рассматриваемое преступление является оконченным с момента предъявления в устной или письменной форме требования дать ложные показания или уклониться от их дачи, подкрепленного обещанием огласить компрометирующие лицо сведения либо угрозой лишить жизни или причинить вред здоровью самого потерпевшего или его близких, уничтожить или повредить принадлежащее им имущество.

Субъектом принуждения к даче ложных показаний может быть любое вменяемое лицо, достигшее шестнадцатилетнего возраста.

С субъективной стороны принуждение к даче показаний может быть совершено только с прямым умыслом и с целью склонить свидетеля, потерпевшего, эксперта к даче ложных показаний или заключения, переводчика – к осуществлению неправильного перевода либо уклониться от исполнения названных выше процессуальных обязанностей.

Квалифицирующим признаком состава принуждения к даче показаний, предусмотренным ч. 3 ст. 309, является применение при этом насилия, не опасного для жизни и здоровья указанных в законе лиц.

Особо квалифицирующим признаком принуждения к даче показаний, к даче ложного заключения или осуществлению неправильного перевода (ч. 4 ст. 309) является совершение этих деяний организованной группой или с насилием, опасным для жизни или здоровья указанных в ч. 2 ст. 309 лиц.

Думается, что этого недостаточно. Необходимо, на наш взгляд, установить уголовную ответственность не только за принуждение свидетеля или потерпевшего к даче ложных показаний, но и за угрозу убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества в отношении свидетеля, потерпевшего, а равно их близких в связи с рассмотрением дел или материалов в суде, а также за посягательство на жизнь свидетеля, потерпевшего, а равно их близких в связи с рассмотрением дел или материалов в суде, производством предварительного расследования.

Итак, сегодня можно утверждать, что в российском законодательстве создан полноценный институт государственной защиты участников уголовного судопроизводства. Уже высказываются мнения как «за», так и «против» предусмотренных УПК РФ мер безопасности. Но несомненно одно: эти нормы помогут лучшему исполнению Российской Федерацией конституционной обязанности правового государства – признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина.

ГЛАВА 2. МЕРЫ БЕЗОПАСНОСТИ В ОТНОШЕНИИ ПОТЕРПЕВШИХ И СВИДЕТЕЛЕЙ

§ 1. Меры безопасности согласно действующему законодательству

В УПК РФ закреплен ряд положений, предусматривающих защищенность потерпевших и других участников процесса. Так, в ч. 3 ст. 11 предусмотрена возможность применения в отношении участников уголовного судопроизводства мер безопасности при наличии достаточных данных о том, что им угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением имущества либо иными противоправными деяниями. В ходе уголовного судопроизводства могут применяться такие меры безопасности, как сохранение в тайне данных о личности, контроль и запись телефонных и иных переговоров, проведение опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым, проведение закрытого судебного разбирательства, а также допрос свидетеля (потерпевшего) в судебном заседании без оглашения данных о его личности и в условиях, исключающих визуальное наблюдение другими участниками процесса.

К сожалению, указанные в УПК РФ меры безопасности не всегда могут обеспечить эффективную защиту потерпевших и других лиц, содействующих правосудию. Кроме того, при их применении практические работники встречаются со значительными сложностями в связи с отсутствием комплексного подхода к обеспечению безопасности защищаемых лиц.

Например, анализ норм УПК РФ и изучение практики позволяют сделать вывод, что использование псевдонима в целях сохранения в тайне данных о личности потерпевшего (свидетеля либо иного участника процесса) не имеет надлежащих гарантий на судебных стадиях процесса.

В законе нет указания на порядок выполнения председательствующим требований ч. 2 ст. 278 УПК РФ об установлении перед допросом личности свидетеля (потерпевшего) в случае его участия на предварительном следствии под псевдонимом. Полагаем, что при необходимости применения мер безопасности личность допрашиваемого может быть установлена только после удаления из зала заседания всех присутствующих, включая подсудимого и его защитника. Протокол же судебного заседания, содержащий сведения о личности допрашиваемого, в соответствующей части не должен предъявляться сторонам в порядке ч. 7 ст. 259 УПК РФ. Хранение протокола (его части), по нашему мнению, должно осуществляться в порядке, установленном для постановления о сохранении в тайне данных о личности (ч. 9 ст. 166 УПК РФ).

Не отражает интересы потерпевшего и возможность раскрытия его подлинных данных в случае заявления ходатайства стороны в ходе судебного разбирательства (ч. 6 ст. 278 УПК РФ), так как мнение потерпевшего в этом случае не учитывается.

Кроме того, законом не предусмотрено право судьи использовать применявшийся на предварительном следствии псевдоним потерпевшего в приговоре. Таким образом, в приговоре должны быть указаны подлинные данные потерпевшего, что повышает возможность установления его личности с целью последующего воздействия из мести за участие в процессе со стороны заинтересованных лиц.

Не регламентирует закон и особенности реализации использующими псевдоним потерпевшими прав на заявление гражданского иска, участие в прениях сторон, обжалование решений суда и др. Например, в случае подачи апелляционной или кассационной жалобы потерпевший обязан указать в них свои данные, в том числе место жительства (пункты вторые частей первых ст. ст. 363 и 375 УПК РФ, соответственно). С учетом требований закона о направлении копий жалобы другим участникам процесса сведения о потерпевшем автоматически становятся известны осужденному (оправданному) и его защитникам. Полагаем, что в целях обеспечения безопасности потерпевшего на судебных стадиях процесса ему должно быть предоставлено право на выступление в прениях сторон в отсутствие подсудимого и его защитника с последующим доведением до них содержания выступления. Копии апелляционных и кассационных жалоб таких потерпевших могут направляться осужденным без указания данных о подавшем жалобу лице.

Необходимость применения другой предусмотренной УПК РФ меры безопасности – опознания в условиях, исключающих наблюдение опознающего опознаваемым, – неоднократно обсуждалась в литературе последнего десятилетия. Методика производства следственного действия в таких условиях еще не отработана. Рекомендации о проведении опознания через стекло с зеркальным покрытием трудновыполнимы в связи с отсутствием в подавляющем большинстве следственных подразделений необходимого оборудования. На практике применяется, например, опознание через узкое отверстие в ширме из плотного непрозрачного материала (растянутые шторы, покрывала) или другие доступные методы обеспечения анонимности опознающего лица.[27]

Согласно требованиям закона опознание по фотографии допускается только в случае невозможности предъявления лица (ч. 5 ст. 193 УПК РФ). Полагаем, что основанием для проведения опознания по фотографии могут быть данные о возможном неправомерном воздействии на опознающего. К сожалению, при возможности непосредственного предъявления обвиняемых и других лиц для опознания потерпевшим или свидетелям суды часто признают протоколы опознания живых лиц по фотографии доказательствами, полученными с нарушением закона.

Так, в ходе расследования уголовного дела по обвинению Степкина в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 158, ч. 2 ст. 159 УК РФ, опознание обвиняемого было проведено по фотографии по месту жительства потерпевшей – в Тюмени. Ходатайство адвоката об исключении протокола опознания по фотографии из числа допустимых доказательств в связи с возможностью непосредственного предъявления его подзащитного для опознания потерпевшей оставлено прокурором на стадии предварительного следствия без удовлетворения. Постановлением судьи Дорогомиловского районного суда Москвы ходатайство адвоката удовлетворено, так как, по мнению суда, на дату производства опознания обвиняемый содержался в следственном изоляторе и по состоянию здоровья имел возможность принимать участие в производстве этого следственного действия. Боязнь потерпевшей мести со стороны сообщников подсудимого, особенно в случае ее приезда в Москву, затраты на оплату проезда из отдаленного региона, возраст (56 лет) и состояние здоровья потерпевшей суд посчитал недостаточными основаниями для производства опознания по фотографии.[28]

В Федеральном законе от 20 августа 2004 г. «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» закреплена возможность применения мер безопасности, не относящихся к уголовно-процессуальным. Согласно ст. 6 Закона в отношении защищаемого лица могут применяться такие меры безопасности, как личная охрана, охрана жилища и имущества; выдача специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности; обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице; переселение на другое место жительства; замена документов; изменение внешности; изменение места работы (службы) или учебы; временное помещение в безопасное место и другие меры безопасности, предусмотренные законодательством Российской Федерации.

Однако соответствующие изменения в пенсионное, трудовое, жилищное законодательство не внесены, что осложняет применение таких мер безопасности, как замена документов, изменение места работы, переселение в другое место жительства.

Кроме того, не определено, какое должностное лицо и в каком порядке разъясняет участнику процесса его право на заявление ходатайства о применении мер безопасности, приобщаются ли к материалам уголовного дела соответствующие постановления (определения) о применении мер безопасности и порядок их хранения, не урегулированы и многие другие необходимые вопросы. В ряде случаев Закон регламентирует порядок принятия не предусмотренных УПК РФ процессуальных решений, например, требует от суда вынесения соответствующих определений (постановлений) о дальнейшем применении мер безопасности при постановлении приговора (ч. 7 ст. 20 Закона).

Полагаем целесообразным закрепить в УПК РФ обязанность должностного лица, осуществляющего производство по уголовному делу, принимать в необходимых случаях решение о применении мер безопасности, предусмотренных Федеральным законом «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства». Для более подробной регламентации этого вопроса возможно дополнение раздела VI УПК РФ главой соответствующего содержания.

Помимо перечисленных положений предотвращению посткриминального воздействия могут служить и другие уголовно-процессуальные нормы. Например, указание в протоколе следственного действия только фамилии, имени и отчества его участника, что возможно на основании п. 3 ч. 3 ст. 166, где установлено, что адрес и другие данные о личности участников следственных действий указываются лишь «в необходимых случаях». Этой же цели служит и ознакомление допрашиваемого с аудио-, видеозаписью показаний защищаемого лица – вместо проведения очных ставок, что допускается ч. 3 ст. 190, где установлено, что в ходе допроса наряду с предъявлением допрашиваемому вещественных доказательств и документов могут воспроизводиться материалы аудио- и видеозаписи следственных действий.

Защитой от посткриминального воздействия могут являться и меры пресечения, причем в действующем УПК РФ такое их предназначение выражено более зримо: в ч. 1 ст. 97 УПК РФ возможные угрозы обвиняемого свидетелю и иным участникам уголовного судопроизводства прямо указаны в качестве одного из оснований для избрания мер пресечения. Важно, что в качестве основания для избрания мер пресечения названа именно возможность угроз, т.е. решение об избрании меры пресечения будет своевременным (законным), если она предотвратит именно возможность угроз участникам уголовного процесса, а не прекратит высказываемые угрозы. Между тем некоторые судьи в обоснование ходатайств о применении заключения под стражу требуют от следователей доказательств именно осуществляемых угроз. Но такие требования противоречат ст. 97 УПК РФ. Обеспечению безопасности потерпевших способствует также реализация ими права на обжалование постановления судьи об отказе избрания в качестве меры пресечения заключения под стражу.

Предотвращению посткриминального воздействия может служить и новелла в ч. 3 ст. 170 УПК РФ, устанавливающая, что в случаях, если производство следственного действия связано с опасностью для жизни и здоровья людей, следственные действия, предусмотренные в ч. 1 ст. 170 УПК РФ – осмотр, следственный эксперимент, обыск и т.д., – могут производиться без участия понятых.

Следующая мера безопасности – выделение уголовного дела в отдельное производство для завершения предварительного расследования в целях изоляции осужденного и тем самым предотвращения с его стороны воздействия на потерпевших и свидетелей иных эпизодов преступной деятельности.

При ознакомлении обвиняемого и защитника по окончании предварительного расследования с материалами уголовного дела мерой безопасности является то, что в соответствии с ч. 1 ст. 217 УПК РФ обвиняемому и защитнику предъявляются материалы уголовного дела, за исключением случаев, предусмотренных ч. 9 ст. 166 УПК РФ, т.е. обвиняемому и защитнику не предъявляются постановления следователя, в которых указаны подлинные данные о лицах, участвующих в уголовном процессе под псевдонимом (содержащееся в ч. 1 ст. 217 положение не должно рассматриваться как противоречащее п. 12 ч. 4 ст. 47 и п. 7 ч. 1 ст. 53, где установлено право обвиняемого и защитника знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела).

Невручение обвиняемому приложения к обвинительному заключению – списка лиц, вызываемых в суд. Эта мера не была предусмотрена в УПК РСФСР, не указана она и в ныне действующем Законе, но еще в 1996 году Президиум Верховного Суда РФ признал правомерным ее применение (как соответствующей международно-правовым и российским конституционным нормам), указал, в частности, что ее применение наряду с удалением подсудимого из зала суда на время допросов потерпевших и свидетелей содействовало получению их правдивых показаний.[29] Соответственно при окончании расследования в форме дознания возможны ограничения на ознакомление обвиняемого и защитника с обвинительным актом в части, содержащей сведения о месте жительства вызываемых в суд.

В ходе судебного разбирательства возможны следующие меры защиты его участников. Запрет председательствующим фотографирования, видеозаписи и киносъемки в судебном заседании – с тем чтобы ограничить круг граждан, которым защищаемый становится известен визуально. Возможность такого запрета предусмотрена в ч. 5 ст. 241 УПК РФ в случае, если перечисленные способы фиксации судебного процесса создают для него «препятствия». Препятствием является в том числе боязнь граждан давать показания, исполнять другие уголовно-процессуальные обязанности перед объективами фото-, видео- или кинотехники. Согласно ч. 5 ст. 241 УПК РФ не допускается и проведение аудиозаписи, если она создает препятствие для судебного разбирательства.

Ограничение доступности сведений о потерпевшем и свидетеле фамилией, именем и отчеством в соответствии с ч. 2 ст. 278 УПК РФ, которая обязывает председательствующего перед допросом установить личность свидетеля, потерпевшего и отношение свидетеля к подсудимому и потерпевшему, но не место жительства допрашиваемого и иные сведения о нем. Естественно, это неприменимо, если, например, очевидец преступления наблюдал его совершение из окна квартиры, но удаленность ее от места происшествия обусловливает необходимость экспериментальным путем определить, была ли у свидетеля возможность правильно воспринимать обстоятельства совершенного деяния.[30]

Удаление из зала суда нарушителей порядка на основании ч. 1 и 3 ст. 258 УПК РФ. Следует, однако, учитывать, что такое удаление – санкция, т.е. реакция на уже высказанную угрозу и иные формы посткриминального воздействия, а не мера его предупреждения.

Допрос в отсутствие публики отдельных лиц при открытом в целом судебном заседании – в соответствии с ч. 3 ст. 241 УПК РФ, где установлено, что определение суда о рассмотрении дела в закрытом судебном заседании может быть вынесено «в отношении всего судебного разбирательства либо соответствующей его части» (под «соответствующей частью» судебного разбирательства следует понимать не только, например, судебное следствие в целом, но и допрос отдельного участника процесса).

Оглашение лишь вводной и резолютивной частей приговора – в соответствии с ч. 7 ст. 241 УПК РФ, если уголовное дело рассмотрено в закрытом судебном заседании. В данном случае не оглашаются содержащиеся в мотивировочной части приговора показания свидетелей обвинения, т.е. не оглашаются и сведения о последних.

За рубежом применяются и другие меры безопасности, получившие признание со стороны Европейского Суда по правам человека как не противоречащие международно-правовым стандартам в сфере уголовного судопроизводства: 1) видеозапись показаний защищаемых граждан и воспроизведение ее в стадии судебного разбирательства без вызова в суд самих защищаемых; 2) ограничение материалов уголовного дела, предъявляемых для ознакомления обвиняемому и защитнику при окончании предварительного расследования; 3) использование видеотрансляции для допросов в суде лиц, находящихся вне зала судебного заседания; 4) допрос в суде вместо потерпевших и свидетелей должностных лиц правоохранительных органов, которым в ходе их служебной деятельности от потерпевших и свидетелей стали известны обстоятельства совершенного преступления; 5) временное ограничение права защитника и содержащегося под стражей подзащитного на свидания.[31]

Российский УПК этих мер не содержит, но в нем есть такая норма: общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры России являются составной частью ее законодательства, регулирующего уголовное судопроизводство (ч. 3 ст. 1). Решения же Европейского Суда, в которых вышеперечисленные меры безопасности признаны правомерными, основаны на международном праве, более того, сами являются одним из важнейших его источников. Отсюда вывод, что, несмотря на отсутствие в УПК РФ прямого указания на вышеперечисленные защитные меры, использование их в России правомерно (при соблюдении определенных условий, установленных Европейским Судом по правам человека).

К сожалению, доступ к решениям Европейского Суда по правам человека для российских юристов существенно затруднен, что грозит противоречивой отечественной судебной практикой, поскольку в такой ситуации невозможно обеспечить единый подход всех правоприменителей к оценке законности тех или иных мер безопасности. Поэтому задачей российского законодателя является непосредственное приведение в УПК РФ вышеперечисленных мер безопасности. Пока же проблема может быть решена за счет принятия Пленумом Верховного Суда РФ соответствующего постановления, разъясняющего, какие меры безопасности и при каких условиях допустимы в отечественном уголовном процессе.

Не менее важная задача – устранение половинчатости тех мер, что уже отражены в отечественном УПК.

Так, из содержания ч. 8 ст. 193 понятно, что для проведения опознания в условиях, исключающих наблюдение опознающего опознаваемым, возможно оборудование специального помещения зеркальным экраном, но не ясно, допустима ли для такого опознания видеотрансляция из помещения, где находится опознаваемый, в место нахождения опознающего. Тем более неясно, возможна ли видеозапись опознаваемого, статистов и последующее ее предъявление опознающему. Но в некоторых случаях использование видеотехники может быть более доступным, а в некоторых случаях и оптимальным. Пример из следственной практики: 14-летние подростки – очевидцы убийства заявили, что боятся участвовать в опознании задержанного подозреваемого, в связи с чем в следственном изоляторе, естественно, с соблюдением определенных правил, была сделана видеозапись подозреваемого и сходных с ним лиц, а затем ее предъявили подросткам, и преступник был опознан. В данном случае опознаваемый содержался в СИЗО, и, возможно, нахождение в нем школьников было признано нецелесообразным.[32]

К сожалению, об использовании видеотехнологий в ч. 8 ст. 193 УПК РФ не говорится. Более того, указание на то, что понятые должны находиться «в месте нахождения опознающего», говорит о том, что законодатель, очевидно, предполагал один вариант опознания, когда опознаваемый не видит опознающего вследствие какой-либо физической преграды (стекла с зеркальным покрытием и т.п.), а не использования видеотехнологий, и потому, как и прежде, их применение может рассматриваться судом как нарушение уголовно-процессуального закона.

Более подробно хотелось бы остановиться на такой новелле отечественного уголовного процесса, как участие в нем граждан под псевдонимом. К сожалению, при нормативном урегулировании применения данной меры безопасности, как уже отмечалось, допущен ряд пробелов.

Во-первых, использование псевдонима оказалось невозможным в стадии возбуждения уголовного дела, поскольку согласно ч. ч. 2, 3 ст. 141 письменное заявление гражданина о преступлении должно быть подписано заявителем, а устное заносится в протокол, который должен содержать данные о заявителе и документах, удостоверяющих его личность. Естественно, не может использоваться псевдоним и в объяснениях граждан в этой стадии. Но ведь нередко посткриминальное воздействие осуществляется именно с целью не допустить начала уголовного преследования (возбуждения дела). В Белоруссии и Польше законодатель учел это обстоятельство, в России же – нет.

Неясно, что делать и в ситуации, когда человек допрошен под настоящей фамилией, в деле имеется соответствующий протокол, а угроза посткриминального воздействия возникла после допроса. Польский УПК, например, предусматривает допрос свидетеля вновь – уже под псевдонимом и изъятие из дела протокола первого допроса. Это единственно возможное решение, но в российском УПК оно оказалось непредусмотренным, и как теперь рассматривать исключение протокола допроса из дела – как фальсификацию?

Согласно ч. 9 ст. 166 УПК РФ постановление, в котором указаны подлинные данные лица, участвующего в процессе под псевдонимом, помещается в конверт, опечатывается и приобщается к уголовному делу. Сведения, содержащиеся в уголовном деле, относятся к сведениям конфиденциального характера (в соответствии с п. 2 Перечня сведений конфиденциального характера, утвержденного Указом Президента РФ от 6 марта 1997 г.). Но надежна ли эта степень защиты, особенно в случаях, когда речь идет о жизни свидетелей? Не следует ли воспринять опыт той же Белоруссии, где аналогичное постановление хранится по правилам секретного делопроизводства?

Автором ранее было обращено внимание, что оптимальным вариантом использования в качестве псевдонима являются буквы алфавита. Но поскольку в словарях русского языка псевдоним понимается как вымышленное имя, а сам УПК РФ не содержит ответа, что следует использовать в качестве псевдонима, возможно, российские следователи будут использовать в таком качестве не только буквы (что, кстати, принято в ряде европейских стран и самом Европейском Суде по правам человека[33]), но и вымышленные фамилии, имена, отчества. Следует обратить внимание, что в этом случае другие вымышленные данные (дата, место рождения и пр.) в протоколах следственных действий не должны указываться, т.е. не должны заполняться соответствующие графы в бланке протокола. При выполнении требований ст. 217 УПК РФ это сделает очевидным участие в судопроизводстве псевдонима для обвиняемого и его защитника. Иное, т.е. оставление их в неведении, что в уголовном процессе участвует псевдоним, что его показания использованы при разрешении уголовного дела, исключит возможность для осужденного обжаловать судебное решение на том основании, что, по его мнению, показания псевдонима составили основу обвинительного приговора (неотъемлемость у осужденного права на обжалование приговора по такому основанию вытекает из решений Европейского Суда по правам человека. Сокрытие от сторон участия в уголовном процессе граждан под псевдонимом сделало бы невозможной и реализацию права заявлять ходатайства о раскрытии подлинных сведений о таких гражданах (ч. 6 ст. 278 УПК РФ)).

Надо сказать, что содержание ч. 6 ст. 278 может повлечь немало сложностей. Допустим, человек, владеющий важной доказательственной информацией, согласился сотрудничать с органами следствия с условием, что его личность останется неизвестной преступникам. Наряду с предоставлением гражданину псевдонима ему должно быть разъяснено, что на основании ч. 6 ст. 278 его подлинные данные суд в стадии судебного разбирательства может раскрыть сторонам. И здесь возникает вопрос: пойдет ли гражданин, учитывая такую возможность, на сотрудничество с правоохранительными органами? Далеко не во всех случаях. Дело в том, что закон не увязал раскрытие личности гражданина ни с устранением угрозы для него, ни с согласием самого гражданина, т.е. действительных гарантий безопасности свидетелей и потерпевших не предусмотрено.

Очевидно, УПК РФ надо дополнить следующими нормами: 1) личность потерпевшего и свидетеля не раскрывается без их согласия; 2) при выводе суда о необходимости раскрытия подлинных сведений о защищаемом, но при несогласии с этим последнего раскрытие не производится, показания же защищаемого лица суд исключает из исследуемого перечня доказательств (при этом, поскольку исключение не связано с каким-либо нарушением Закона, не могут подвергаться сомнению законность решений об обыске, избрании меры пресечения и другие решения, которые были приняты на основании либо с учетом показаний псевдонимов, допустимость других доказательств, полученных благодаря их показаниям; исключение показаний псевдонимов из совокупности доказательств, исследуемых в рамках судебного следствия, может повлиять лишь на решения, которые суд принимает в ходе следствия и завершая производство в суде первой инстанции).

Куда более обстоятельно меры безопасности прописаны в Законе, в соответствии с которым в отношении защищаемого лица могут применяться одновременно несколько либо одна из следующих мер безопасности:

1) личная охрана, охрана жилища и имущества;

2) выдача специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности;

3) обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице;

4) переселение на другое место жительства;

5) замена документов;

6) изменение внешности;

7) изменение места работы (службы) или учебы;

8) временное помещение в безопасное место;

9) применение дополнительных мер безопасности в отношении защищаемого лица, содержащегося под стражей или находящегося в месте отбывания наказания, в том числе перевод из одного места содержания под стражей или отбывания наказания в другое.

При наличии оснований, указанных в статье 16 Федерального закона, в отношении защищаемого лица могут применяться также другие меры безопасности, предусмотренные законодательством Российской Федерации.

Такие меры безопасности, как переселение на другое место жительства; замена документов; изменение внешности; изменение места работы (службы) или учебы, осуществляются только по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях.

Личная охрана, охрана жилища и имущества защищаемого лица обеспечиваются органами, осуществляющими меры безопасности, в порядке, установленном Правительством Российской Федерации.

Занимаемое защищаемым лицом жилище и его имущество могут быть оборудованы техническими средствами наблюдения, а также противопожарной и охранной сигнализацией.

Органы, осуществляющие меры безопасности, могут выдавать защищаемому лицу специальные средства индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности.

Виды выдаваемых защищаемому лицу специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности, а также порядок их выдачи устанавливаются Правительством Российской Федерации.

По решению органа, осуществляющего меры безопасности, может быть наложен запрет на выдачу сведений о защищаемом лице из государственных и иных информационно-справочных фондов, а также могут быть изменены номера его телефонов и государственные регистрационные знаки используемых им или принадлежащих ему транспортных средств.[34]

В исключительных случаях, связанных с производством по другому уголовному либо гражданскому делу, сведения о защищаемом лице могут быть представлены в органы предварительного расследования, прокуратуру или суд на основании письменного запроса прокурора или суда (судьи) с разрешения органа, принявшего решение об осуществлении государственной защиты.

Защищаемое лицо может быть переселено на другое, временное или постоянное, место жительства. При переселении защищаемого лица на другое постоянное место жительства ему за счет средств федерального бюджета предоставляется жилище, возмещаются расходы, связанные с переездом, оказывается материальная помощь, гарантируется трудоустройство и оказывается содействие в подборе места работы (службы) или учебы, аналогичного прежнему. При переселении защищаемого лица на другое временное место жительства ранее занимаемое им жилище и гарантии трудоустройства на прежнее или аналогичное прежнему место работы (службы) или учебы сохраняются за ним в течение всего периода его отсутствия по указанной причине. В исключительных случаях может быть произведена замена документов, удостоверяющих личность, иных документов защищаемого лица с изменением его фамилии, имени, отчества и других сведений о нем, а также может быть изменена внешность защищаемого лица в порядке, установленном Правительством Российской Федерации.

Переселение на другое место жительства, замена документов и изменение внешности защищаемого лица производятся только в случаях, если безопасность указанного лица не может быть обеспечена путем применения в отношении его других мер безопасности.

Защищаемому лицу в целях обеспечения его безопасности может быть оказано содействие в устройстве на другое, временное или постоянное, подходящее ему место работы (службы) или учебы в порядке, установленном Правительством Российской Федерации.

Защищаемое лицо может быть временно помещено в место, в котором ему будет обеспечена безопасность.

Безопасность военнослужащего, являющегося защищаемым лицом, обеспечивается путем применения мер безопасности, предусмотренных статьей 6 Федерального закона, с учетом особенностей прохождения им военной службы.

В целях обеспечения безопасности военнослужащего могут применяться также:

1) командирование защищаемого лица в другую воинскую часть, другое военное учреждение;

2) перевод защищаемого лица на новое место военной службы, в том числе в воинскую часть или военное учреждение другого федерального органа исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба (по согласованию между соответствующими должностными лицами федеральных органов исполнительной власти);

3) командирование или перевод военнослужащего, проходящего военную службу по призыву, от которого может исходить угроза защищаемому лицу, в другую воинскую часть, другое военное учреждение.

Командирование и перевод военнослужащего, являющегося защищаемым лицом, осуществляются с его согласия, выраженного в письменной форме. При переводе военнослужащий назначается на равную воинскую должность. При этом должно быть обеспечено его использование по основной или однопрофильной военно-учетной специальности.

Безопасность защищаемого лица, содержащегося под стражей или находящегося в месте отбывания наказания в виде ограничения свободы, ареста, лишения свободы либо содержания в дисциплинарной воинской части, обеспечивается путем применения в отношении его мер безопасности, предусмотренных пунктами 3, 5, 6, 8 и 9 части 1 статьи 6 Федерального закона, или иных мер, предусмотренных Уголовно-исполнительным кодексом Российской Федерации, Федеральным законом «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».

В целях обеспечения безопасности лица, могут применяться также:

1) направление защищаемого лица и лица, от которого исходит угроза насилия, при их задержании, заключении под стражу и назначении уголовных наказаний в разные места содержания под стражей и отбывания наказаний, в том числе находящиеся в других субъектах Российской Федерации;

2) перевод защищаемого лица или лица, от которого исходит угроза насилия, из одного места содержания под стражей и отбывания наказания в другое;

3) раздельное содержание защищаемого лица и лица, от которого исходит угроза насилия;

4) изменение защищаемому лицу меры пресечения или меры наказания в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации.

В случае гибели (смерти) защищаемого лица в связи с его участием в уголовном судопроизводстве членам семьи погибшего (умершего) и лицам, находившимся на его иждивении, по постановлению органа, принимающего решение об осуществлении государственной защиты, выплачивается за счет средств федерального бюджета единовременное пособие в размере, определяемом Правительством Российской Федерации, и назначается пенсия по случаю потери кормильца в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации.

В случае причинения защищаемому лицу телесного повреждения или иного вреда его здоровью в связи с участием в уголовном судопроизводстве, повлекшего за собой наступление инвалидности, ему по постановлению органа, принимающего решение об осуществлении государственной защиты, выплачивается за счет средств федерального бюджета единовременное пособие в размере, определяемом Правительством Российской Федерации, и назначается пенсия по инвалидности в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации.

В случае причинения защищаемому лицу телесного повреждения или иного вреда его здоровью в связи с участием в уголовном судопроизводстве, не повлекшего за собой наступление инвалидности, ему по постановлению органа, принимающего решение об осуществлении государственной защиты, выплачивается за счет средств федерального бюджета единовременное пособие в размере, определяемом Правительством Российской Федерации.

В случае гибели (смерти) защищаемого лица в связи с его участием в уголовном судопроизводстве членам семьи погибшего (умершего) и лицам, находившимся на его иждивении, если они имеют право на различные единовременные пособия, выплачиваемые в соответствии с законодательством Российской Федерации, назначается одно единовременное пособие по их выбору.

Защищаемым лицам, имеющим одновременно право на различные единовременные пособия, выплачиваемые в соответствии с законодательством Российской Федерации в случае причинения телесного повреждения или иного вреда здоровью, назначается одно единовременное пособие по их выбору.

Порядок выплаты единовременных пособий, устанавливается Правительством Российской Федерации.

Имущественный ущерб, причиненный защищаемому лицу в связи с его участием в уголовном судопроизводстве, подлежит возмещению за счет средств федерального бюджета и иных финансовых источников, предусмотренных законодательством Российской Федерации, с последующим взысканием этих средств с лица, виновного в причинении защищаемому лицу имущественного ущерба, в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации.[35]

За рубежом, в частности в США, имеется положительный опыт использования такой меры государственной защиты, как вынесение ограничительного приказа и ограничений на места работы, проживания и передвижения, встречи с определенными субъектами в отношении подозреваемого, обвиняемого, осужденного (в том числе отбывшего наказание) и других лиц, оказывающих на защищаемое лицо посткриминальное воздействие. Ограничительный приказ предписывает совершать или не совершать определенные действия (например, требование находиться вне дома, школы, места работы защищаемого лица, не совершать противоправного воздействия на защищаемых лиц).

Следует согласиться с мнением Л. Брусницына, что использование ограничительного приказа целесообразно и в России.[36]

§ 2. Основания и порядок осуществления мер защиты свидетелей и потерпевших

Основаниями применения мер безопасности являются данные о наличии реальной угрозы убийства защищаемого лица, насилия над ним, уничтожения или повреждения его имущества в связи с участием в уголовном судопроизводстве, установленные органом, принимающим решение об осуществлении государственной защиты (ч. 1 ст. 16 Закона).

Такая формулировка неизбежно вызывает вопрос: каким образом может быть определена реальность угрозы? Учеными справедливо указывается на то, что «расплывчатая формулировка «реальность» таит опасность произвольного толкования».[37]

Выход из сложившейся ситуации, на наш взгляд, покажет практика.

Меры безопасности применяются на основании письменного заявления защищаемого лица или с его согласия, выраженного в письменной форме, а в отношении несовершеннолетних – на основании письменного заявления его родителей или лиц, их заменяющих, а также уполномоченных представителей органов опеки и попечительства (в случае отсутствия родителей или лиц, их заменяющих) или с их согласия, выраженного в письменной форме.

В случае, если применение мер безопасности затрагивает интересы совершеннолетних членов семьи защищаемого лица и иных проживающих совместно с ним лиц, необходимо их согласие, выраженное в письменной форме, на применение мер безопасности.

Основаниями применения мер социальной поддержки являются гибель (смерть) защищаемого лица, причинение ему телесного повреждения или иного вреда его здоровью в связи с его участием в уголовном судопроизводстве.

Порядок применения мер безопасности определяется Федеральным законом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Суд (судья), прокурор, начальник органа дознания или следователь, получив заявление (сообщение) об угрозе убийства лица, указанного в частях 1 – 3 статьи 2 Федерального закона, насилия над ним, уничтожения или повреждения его имущества либо иного опасного противоправного деяния, обязаны проверить это заявление (сообщение) и в течение трех суток (а в случаях, не терпящих отлагательства, немедленно) принять решение о применении мер безопасности в отношении его либо об отказе в их применении. О принятом решении выносится мотивированное постановление (определение), которое в день его вынесения направляется в орган, осуществляющий меры безопасности, для исполнения, а также лицу, в отношении которого вынесено указанное постановление (определение).

Постановление (определение) о применении мер безопасности либо об отказе в их применении может быть обжаловано в вышестоящий орган, прокурору или в суд. Жалоба подлежит рассмотрению в течение 24 часов с момента ее подачи.

Орган, осуществляющий меры безопасности, избирает необходимые меры безопасности, предусмотренные Федеральным законом, и определяет способы их применения.

Об избранных мерах безопасности, их изменении, о дополнении и результатах применения указанных мер орган, осуществляющий меры безопасности, информирует суд (судью), прокурора, начальника органа дознания или следователя, в производстве которых находится заявление (сообщение) о преступлении либо уголовное дело, а в случае устранения угрозы безопасности защищаемого лица ходатайствует об отмене мер безопасности.[38]

В случае необходимости орган, осуществляющий меры безопасности, заключает с защищаемым лицом договор в письменной форме об условиях применения мер безопасности, о взаимных обязательствах и взаимной ответственности сторон в соответствии с настоящим Федеральным законом и гражданским законодательством Российской Федерации (ст. 18 Закона).

Указание на случай необходимости представляется не совсем оправданным, поскольку неясно, каков критерий этой необходимости. Наличие договора между гражданином и органом, осуществляющим меры безопасности, будет способствовать лучшему исполнению своих обязанностей обеими сторонами договора. Поэтому заключать договор целесообразно не «в случае необходимости», а в каждом случае принятия решения о применении мер безопасности.

Порядок применения мер социальной поддержки определяется Федеральным законом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Орган, принимающий решение об осуществлении государственной защиты, получив заявление (сообщение) о гибели (смерти) защищаемого лица и установив, что гибель (смерть) наступила в связи с его участием в уголовном судопроизводстве, обязан в течение трех суток принять решение о применении мер социальной поддержки в отношении членов семьи погибшего (умершего) и лиц, находившихся на его иждивении, либо об отказе в их применении.

Орган, принимающий решение об осуществлении государственной защиты, получив заявление (сообщение) о причинении защищаемому лицу в связи с участием в уголовном судопроизводстве телесного повреждения или иного вреда его здоровью, обязан проверить это заявление (сообщение) и в течение трех суток принять решение о применении мер социальной поддержки либо об отказе в их применении.

О принятом решении выносится мотивированное постановление (определение), которое направляется в орган, осуществляющий меры социальной поддержки, для исполнения, а также лицу, в отношении которого вынесено указанное постановление (определение).

Постановление (определение) о применении мер социальной поддержки либо об отказе в их применении может быть обжаловано в вышестоящий орган, прокурору или в суд. Жалоба подлежит рассмотрению в течение месяца со дня ее подачи.

Орган, осуществляющий меры социальной поддержки, получив постановление (определение) о применении мер социальной поддержки, обязан исполнить его в течение 10 суток.

Меры безопасности отменяются в случае, если устранены основания их применения, указанные в статье 16 Федерального закона, а также в случае, если их дальнейшее применение невозможно вследствие нарушения защищаемым лицом условий договора, заключенного органом, осуществляющим меры безопасности, с защищаемым лицом в соответствии с частью 6 статьи 18 Федерального закона.

Меры безопасности также могут быть отменены по письменному заявлению защищаемого лица, направленному в орган, принявший решение об осуществлении государственной защиты.

Отмена мер безопасности допускается только по постановлению (определению) органа, принявшего решение об осуществлении государственной защиты, либо по постановлению (определению) органа, в производстве которого находится уголовное дело с неотмененным постановлением (определением) об осуществлении государственной защиты.

Постановление (определение) об отмене мер безопасности может быть обжаловано в вышестоящий орган, прокурору или в суд. Жалоба подлежит рассмотрению в течение 24 часов с момента ее подачи.

В постановлении (определении) об отмене мер безопасности должны быть урегулированы вопросы восстановления имущественных и связанных с ними личных неимущественных прав защищаемого лица.

Постановление (определение) о применении мер безопасности действует до принятия органом, указанным в части 2 статьи 3 Федерального закона, решения об их отмене.

Суд (судья) при постановлении приговора по уголовному делу выносит определение (постановление) об отмене мер безопасности либо о дальнейшем применении указанных мер.

Государственная защита осуществляется с соблюдением конфиденциальности сведений о защищаемом лице. Порядок защиты сведений об осуществлении государственной защиты устанавливается Правительством Российской Федерации.

Решения органов, обеспечивающих государственную защиту, принимаемые в соответствии с их компетенцией, обязательны для исполнения должностными лицами предприятий, учреждений и организаций, которым они адресованы.

§ 3. Права, обязанности и ответственность заинтересованных лиц

Защищаемые лица имеют право:

1) знать свои права и обязанности;

2) требовать обеспечения личной и имущественной безопасности, личной и имущественной безопасности лиц, указанных в части 3 статьи 2 Федерального закона;

3) требовать применения мер социальной поддержки в случаях, предусмотренных Федеральным законом;

4) знать о применении в отношении себя, а также своих близких родственников, родственников и близких лиц мер безопасности и о характере этих мер;

5) обращаться с заявлением о применении дополнительных мер безопасности, предусмотренных Федеральным законом, либо об их отмене;

6) обжаловать в вышестоящий орган, прокурору или в суд решения и действия органов, обеспечивающих государственную защиту, в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации.

2. Защищаемые лица обязаны:

1) выполнять условия применения в отношении их мер безопасности и законные требования органов, обеспечивающих государственную защиту;

2) немедленно информировать органы, обеспечивающие государственную защиту, о каждом случае угрозы или противоправных действий в отношении их;

3) при обращении с имуществом, указанным в пункте 2 части 1 статьи 6 Федерального закона и выданным им органами, осуществляющими меры безопасности, в пользование для обеспечения их безопасности, соблюдать требования федеральных законов и иных нормативных правовых актов Российской Федерации;

4) не разглашать сведения о применяемых в отношении их мерах государственной защиты без разрешения органа, обеспечивающего государственную защиту.

Органы, принимающие решение об осуществлении государственной защиты, в пределах своей компетенции имеют право:

1) запрашивать у всех органов государственной власти, органов местного самоуправления, юридических и физических лиц и получать от указанных органов, юридических и физических лиц необходимые сведения по заявлениям и сообщениям об угрозе безопасности лиц, в отношении которых принимается решение об осуществлении государственной защиты;

2) производить процессуальные действия или давать необходимые поручения органам, осуществляющим меры безопасности, и органам, осуществляющим меры социальной поддержки, для осуществления государственной защиты лиц, указанных в статье 2 Федерального закона;

3) требовать в случае необходимости от органов, осуществляющих меры безопасности, и органов, осуществляющих меры социальной поддержки, применения дополнительных мер государственной защиты;

4) полностью или частично отменять меры безопасности и меры социальной поддержки по согласованию с органами, осуществляющими указанные меры.

Органы, осуществляющие меры безопасности, имеют право:

1) избирать необходимые меры безопасности, предусмотренные Федеральным законом, определять способы их применения, при необходимости изменять и дополнять применяемые меры безопасности;

2) требовать от защищаемых лиц соблюдения условий применения в отношении их мер безопасности, выполнения законных распоряжений, связанных с применением указанных мер;

3) обращаться в суд (к судье), к прокурору, начальнику органа дознания или следователю, в производстве которых находится уголовное дело, с ходатайством о применении мер безопасности при производстве процессуальных действий либо об их отмене;

4) проводить оперативно-розыскные мероприятия в порядке, предусмотренном Федеральным законом от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности».

Органы, осуществляющие меры социальной поддержки, имеют право:

1) запрашивать у органов, принимающих решение об осуществлении государственной защиты, и защищаемых лиц дополнительные сведения, необходимые для осуществления мер социальной поддержки;

2) обращаться в органы, принимающие решение об осуществлении государственной защиты, с ходатайством об отмене мер социальной поддержки в случае установления обстоятельств, исключающих возможность применения указанных мер.

Органы, обеспечивающие государственную защиту, обязаны:

1) немедленно реагировать на каждый ставший им известным случай, требующий применения мер безопасности или мер социальной поддержки;

2) осуществлять все необходимые меры безопасности и меры социальной поддержки;

3) своевременно уведомлять защищаемых лиц о применении, об изменении, о дополнении или об отмене применения в отношении их мер безопасности и мер социальной поддержки, предусмотренных Федеральным законом, а также о принятии предусмотренных законодательством Российской Федерации решений, связанных с обеспечением государственной защиты;

4) разъяснять защищаемому лицу его права и обязанности при объявлении ему постановления (определения) об осуществлении в отношении его государственной защиты.

Должностное лицо органа, обеспечивающего государственную защиту, виновное в непринятии решения об осуществлении государственной защиты или в ненадлежащем ее осуществлении, несет ответственность, предусмотренную законодательством Российской Федерации.

Разглашение сведений о защищаемом лице и применяемых в отношении его мерах безопасности лицом, которому эти сведения были доверены или стали известны в связи с его служебной деятельностью, влечет за собой ответственность, предусмотренную законодательством Российской Федерации.[39]

Продажа, залог или передача другим лицам имущества, указанного в пункте 2 части 1 статьи 6 Федерального закона и выданного в пользование защищаемому лицу для обеспечения его безопасности, а равно утрата или порча этого имущества влекут за собой ответственность, предусмотренную законодательством Российской Федерации.

Для обеспечения государственной защиты Правительством Российской Федерации утверждается Государственная программа обеспечения безопасности потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства.

Финансирование и материально-техническое обеспечение Государственной программы обеспечения безопасности потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства осуществляются за счет средств федерального бюджета и иных финансовых источников, предусмотренных законодательством Российской Федерации.

Расходы, связанные с обеспечением государственной защиты, не могут быть возложены на защищаемое лицо.

ГЛАВА 3. ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ НОРМ ОБ ОБЕСПЕЧЕНИИ БЕЗОПАСНОСТИ СВИДЕТЕЛЯ И ПОТЕРПЕВШЕГО

Наука уголовного судопроизводства исходит из положения о незаменимости свидетеля. Причем это положение необходимо интерпретировать не только как незаменимость конкретной персоны, воспринимавшей криминальное событие, но и как незаменимость для процесса (вообще) такого ценного источника доказательств, как показания свидетеля. Заявления, звучащие в начале века о том, что в век науки и техники свидетели будут вытеснены вещественными доказательствами и экспертизами, не оправдали себя.[40] Свидетельские показания по-прежнему лидируют в числе прочих источников информации.

Поскольку свидетельские показания представляют особую публичную значимость, то государство стремится обеспечить выявление всех лиц, располагающих необходимой информацией. Помимо уголовно-правовых и административных рычагов активизации выполнения гражданского долга лицами, которым что-либо известно по делу, привлекаются и другие механизмы установления свидетелей и предоставление их (свидетелей) в распоряжение органов расследования.

Выявление свидетелей рассматривается одним из наиболее важных направлений оперативно-розыскной деятельности.[41] Для потенциальных свидетелей это означает, что при надлежащей постановке работы оперативных аппаратов обладатели информации о криминальном событии, не пожелавшие известить об этом компетентные органы, в большинстве случаев могут быть выявлены. Вполне вероятно, что среди них могут оказаться и свидетели, скрывающие свою информированность по причине возможного давления со стороны лиц, не заинтересованных в успехе объективного расследования.

Не секрет, что свидетельствование по отдельным категориям уголовных дел apriori предполагает возможность преступного воздействия на личность свидетеля. Так, организованная преступность проявляет организованность во всем, в том числе и в обработке свидетелей. Поэтому в проекте Закона «О борьбе с организованной преступностью»[42] заложены две статьи, предусматривающие особый порядок представления сведений о свидетелях (ст. 40) и особенности их допроса (ст. 42).

Даже не раскрывая содержания указанных статей, можно сделать вывод, что свидетельствование по данной категории уголовных дел должно (по мнению законодателя) состояться в любом случае, в том числе и тогда, когда на карту поставлена жизнь свидетеля. Обязанность свидетеля дать показания даже в случае явной угрозы жизни свидетеля не трансформируется в право (право отказа по мотивам обоснованной боязни). Измениться может лишь процедура получения показаний. Таким образом, государство в лице компетентных органов создает все условия для того, чтобы обязанность гражданина дать свидетельские показания была реализована в любом случае.

Законодательство идет по пути, что свидетельская информация для него бесценна. Если посмотреть повнимательнее на многие законопроекты (предусматривающие процедуру охраны свидетеля), то при желании в них можно увидеть не столько заботу о благополучии свидетеля, сколько стремление во чтобы то ни стало заполучить свидетельскую информацию. И не столь важно, что после (для) этого свидетелю нужно будет покинуть «насиженное место», изменить внешность, расстаться с любимой работой и т.п. Информация должна быть получена несмотря ни на что. Личность же дающего показания занимает второе (если не второстепенное) место. Поневоле вспоминается небезызвестное: «Сегодня не личное главное...»

В идеальном варианте взаимоотношения лица, дающего показания, и лица, получающего показания, строятся по принципу «взаимного исполнения обязательств». Свидетель выполняет свое обязательство – дает показания; государственный орган, в свою очередь, обязуется выполнить обязательство по защите. На деле же получается следующее: со стороны свидетеля представляется реальная информация (обязательство выполняется), а со стороны органа расследования выдаются лишь посулы и ручательства об обеспечении будущей безопасности[43] (обязательства лишь принимаются).

Здесь, на наш взгляд, возникает проблемная ситуации нравственного толка. Правоохранительный орган, выполняя роль гаранта безопасности, должен иметь репутацию стопроцентной надежности.

А могут ли представители названных органов, убеждая свидетеля в том, что ему ничто не угрожает, делать это без лукавства и надежды на «авось», а с полной уверенностью в собственных силах. Думается, что далеко не всегда. Проведенное Л. Бруснициным исследование показало, что 96% опрошенных следователей (253 чел.) отметили, что для обеспечения «безопасности лица, оказывающего содействие следствию... реальной возможности у правоохранительных органов нет».[44]

Возникает вопрос: а нравственно ли давать заведомо не выполнимые обязательства? Не будет ли более гуманным отказаться от услуг такого свидетеля, жизнь которого в данном конкретном случае зависит от того, будет он свидетелем или нет.

Культ ценности свидетельских показаний в уголовном судопроизводстве подминает под себя многие моральные и нравственные установки. К счастью, с недавних пор наметилось некоторое нравственное оздоровление в этой области. В первую очередь, это связано с законодательным закреплением свидетельских привилегий отдельных субъектов.

Статья 51 Конституции РФ установила, что «никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом».

Самое примечательное, что это положение было воспринято как само собой разумеющееся. Не было ни бурных оваций, ни искрометной критики. Следовательно, обновленный порядок отражал истинную потребность правоприменительной практики. До принятия этой нормы «болезненная совесть» работников предварительного расследования и суда находила себе выход через различные уловки. Следственная и судебная практика, учитывая специфическое положение такого рода свидетелей, вносила определенные коррективы в понимание и применение норм уголовного и уголовно-процессуального права.[45]

Вполне можно допустить, что найдутся сердобольные следователи, которые исключат из списка свидетелей «виктимных» (по причине обладания информацией) граждан.[46] Но нарушение закона, даже из самых хороших побуждений, недопустимо. Большие беззакония, случалось, начинались с незначительного отступления от процедурных правил.[47] Необходимо как-то законодательно решить эту проблему. И такая возможность заложена, по нашему мнению, уже в Конституции. Часть 2 ст. 51 Основного Закона предусматривает, что Федеральным законом могут устанавливаться иные случаи освобождения от обязанности давать свидетельские показания.

В отечественном законодательстве эти случаи, как правило, сводятся к установлению свидетельских привилегий для представителей отдельных профессий. Наличие угрозы жизни свидетеля, как уже отмечалось, не является поводом освобождения его от дачи свидетельских показаний.

Вполне очевидно, что формулировка части 2 ст. 51 Конституции имеет в виду установление в законодательстве тех ситуаций, в которых потенциальный свидетель может отказаться от дачи показаний. Таким образом, фактором, освобождающим от «свидетельской повинности», будет рассматриваться норма закона, а не субъект – представитель закона.

А может ли представитель государства решить нравственные коллизии самостоятельно? Будет ли отказ от услуг свидетеля со стороны, например следователя, нарушением действующего законодательства или не будет?

Согласно УПК РФ в качестве свидетеля может быть вызвано любое лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, подлежащие установлению по данному делу. Эту норму вполне можно рассматривать как правомочие следователя по установлению конкретного круга свидетелей.

Вместе с тем это полномочие, на наш взгляд, не предусматривает возможности исключения из числа свидетелей лиц, располагающих относимыми к делу сведениями и не наделенными свидетельскими привилегиями или иммунитетом.[48]

Статья 21 УПК РФ, раскрывающая содержание уголовного преследования, обязывает следователя принять все предусмотренные законом меры и, стало быть, допросить всех известных свидетелей. Отказ от допроса некоторых из них может рассматриваться как нарушение прав других участников процесса, например потерпевшего, гражданского истца и т.д.

Как видим, проблем, касающихся института свидетельствования, много. Все они не могут уместиться в рамки одной статьи. Поэтому автор ставит точку, которая не означает окончания исследования. Заканчивая изложение, автор хочет пожелать себе и читателям еще более внимательно и с нетрадиционных позиций посмотреть на проблему обеспечения безопасности свидетеля, потерпевшего и других, нуждающихся в этом лиц.

С момента принятия УПК РФ его нормы о защите свидетелей и потерпевших уже стали предметом рассмотрения в Конституционном Суде РФ. «Гражданин М.Б. Ермаков в своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации оспаривает конституционность части девятой статьи 166 УПК Российской Федерации, предусматривающей, что при необходимости обеспечить безопасность потерпевшего, его представителя, свидетеля, их родственников и близких лиц следователь вправе не приводить данные об их личности в протоколе следственного действия, в котором участвуют эти лица, а также части пятой статьи 278 того же Кодекса, согласно которой при необходимости обеспечения безопасности свидетеля, его близких родственников и близких лиц суд вправе провести допрос свидетеля в условиях, исключающих его визуальное наблюдение другими участниками судебного разбирательства, о чем выносит определение или постановление.

По мнению заявителя, сохранение в тайне данных о личности свидетеля не позволяет проверить правдивость его показаний, а проведение процессуальных действий в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля другими участниками уголовного процесса, не гарантирует обвиняемому его право на защиту в случаях использования оборудования с низкокачественными техническими характеристиками, чем ставит сторону обвинения в преимущественное положение по отношению к стороне защиты, допускает возможность злоупотреблений со стороны лиц, осуществляющих предварительное расследование, и нарушает его конституционное право на равенство перед законом и судом.

Заявителем оспаривается также конституционность части пятой статьи 193 УПК Российской Федерации, согласно которой при невозможности предъявления лица для опознания данное следственное действие может быть проведено с использованием его фотографии. По мнению заявителя, это положение, как позволившее органу, осуществлявшему предварительное расследование по уголовному делу, провести его опознание по фотографии, в то время как он содержался под стражей и ничто, с его точки зрения, не препятствовало следователю обеспечивать его личное присутствие, нарушило его конституционное право, гарантированное статьей 45 Конституции Российской Федерации.

Содержащиеся в части девятой статьи 166 и части пятой статьи 278 УПК Российской Федерации специальные правила проведения процессуальных действий и оформления их результатов относятся к числу правовых средств, используемых государством в целях обеспечения борьбы с преступностью и защиты прав и законных интересов граждан. Международные акты в области прав человека и борьбы с преступностью, предусматривая возможность закрепления в законодательстве такого рода средств, вместе с тем устанавливают, что при этом должны быть приняты меры, обеспечивающие пропорциональность связанных с использованием таких средств ограничений права на защиту и преследуемой цели, а также позволяющие защитить интересы обвиняемого, с тем чтобы был сохранен справедливый характер судебного разбирательства и права защиты не были бы полностью лишены своего содержания (статья 22 Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию, статья 24 Конвенции против транснациональной организованной преступности, статьи 32 и 33 Конвенции против коррупции, принцип IX Руководящих принципов Совета Европы в области прав человека и борьбы с терроризмом).

Положения части девятой статьи 166 и части пятой статьи 278 УПК Российской Федерации не содержат каких-либо изъятий из установленных уголовно-процессуальным законодательством общих правил использования, проверки и оценки доказательств. Предусмотренные ими особенности получения доказательств не лишают суд и участников уголовного судопроизводства, выступающих на стороне обвинения или защиты и обладающих в состязательном процессе равными правами, возможности проведения проверки получаемого таким способом доказательства, в частности путем постановки перед свидетелем вопросов, заявления ходатайств о проведении процессуальных действий, представления доказательств, опровергающих или ставящих под сомнение достоверность этого доказательства (часть третья статьи 278, глава 15 и статья 86 УПК Российской Федерации). Подсудимый и его защитник не лишены также права заявить ходатайство о раскрытии подлинных сведений о дающем показания лице, а равно о признании этих показаний недопустимым доказательством в случае нарушения закона (часть шестая статьи 278 и статья 75 УПК Российской Федерации). В уголовно-процессуальном законе, нормы и институты которого применяются в их единстве и взаимосвязи, наряду с перечисленными содержатся иные механизмы проверки и устранения доказательств, а также способы обеспечения и защиты прав подсудимого.

Не может быть признана обоснованной ссылка М.Б. Ермакова на статью 19 (часть 1) Конституции Российской Федерации в качестве подтверждения неконституционности части пятой статьи 278 УПК Российской Федерации, как нарушающей принцип равенства между свидетелем и обвиняемым: в связи с тем, что эти участники уголовного процесса относятся к различным категориям участвующих в судопроизводстве лиц, отличающимся друг от друга как ролью, так и целями участия, содержание и объем прав, обязанностей и ответственности этих субъектов не могут быть уравнены.

Настаивая на признании неконституционной части пятой статьи 193 УПК Российской Федерации, заявитель, по существу, соглашается с содержащейся в ней нормой и указывает лишь на нарушение его прав в результате ненадлежащего ее применения. Между тем проверка законности и обоснованности применения нормы закона в деле заявителя относится к ведению вышестоящих судов общей юрисдикции и в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации не входит. Не входит в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации и дополнение оспариваемой нормы положением о том, что во всех случаях содержания обвиняемого под стражей он должен быть представлен на опознание лично, – такое решение, вносящее дополнение в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, может быть принято только федеральным законодателем».[49]

Наличие таких обращений означает лишь одно – этот институт имеет не только сторонников, но и противников, не заинтересованных в его полноценном развитии и применении. Однако, Конституционный Суд, будем надеяться, и впредь будет защищать интересы свидетелей и потерпевших.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, подведем итоги. Сегодня можно утверждать, что в российском законодательстве создан полноценный институт государственной защиты участников уголовного судопроизводства. Уже высказываются мнения как «за», так и «против» предусмотренных УПК РФ мер безопасности. Но несомненно одно: эти нормы помогут лучшему исполнению Российской Федерацией конституционной обязанности правового государства – признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина.

Следующим шагом должна стать ратификация Россией Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г. Ее ст. 24 «Защита свидетелей» предписывает каждому государству – участнику принимать, в пределах своих возможностей, надлежащие меры, направленные на обеспечение эффективной защиты от вероятной мести или запугивания в отношении участвующих в уголовном производстве свидетелей (и потерпевших, поскольку они являются свидетелями), которые дают показания в связи с преступлениями, охватываемыми Конвенцией, и в надлежащих случаях в отношении их родственников и других близких им лиц.

В УПК РФ предусмотрены меры безопасности, принимаемые судом, прокурором, следователем, органом дознания, дознавателем в пределах их компетенции при наличии достаточных данных о том, что потерпевшему, свидетелю или иным участникам уголовного судопроизводства, а также их близким родственникам, родственникам или близким лицам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением их имущества либо иными опасными противоправными деяниями (ч. 3 ст. 11).

Меры безопасности таковы:

- для обеспечения безопасности указанных лиц по решению следователя данные о них могут не приводиться в протоколе следственного действия, проведенного с их участием; в этом случае следователь с согласия прокурора выносит постановление, в котором излагает причины принятия такого решения, указывает псевдоним участника следственного действия и образец его подписи, используемые в протоколах следственных действий с его участием; постановление хранится в опечатанном конверте, приобщаемом к уголовному делу (ч. 9 ст. 166 УПК РФ);

- при наличии угрозы насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении указанных лиц допустимы контроль и запись их телефонных и иных переговоров – либо по их письменному заявлению, либо, при отсутствии такого заявления, на основании судебного решения (ч. 2 ст. 186 УПК РФ);

- для обеспечения безопасности опознающего опознание может быть проведено таким образом, чтобы опознаваемый не мог видеть опознающего. Понятые присутствуют в месте нахождения опознающего (ч. 8 ст. 193 УПК РФ);

- для обеспечения безопасности указанных лиц на основании определения или постановления суда допускается проведение закрытого судебного разбирательства – всего либо соответствующей его части (п. 4 ч. 2 и ч. 3 ст. 241 УПК РФ);

- для обеспечения безопасности свидетеля, его родственников и близких лиц суд вправе не оглашать подлинных данных о свидетеле и провести его допрос таким образом, чтобы другие участники судебного разбирательства не могли видеть этого свидетеля (ч. 5 ст. 278 УПК РФ).

Указанные меры безопасности – не только один из способов осуществления государством своей конституционной обязанности по защите прав и свобод человека и гражданина, но и средство более эффективного осуществления самого уголовного судопроизводства.

Однако, действующее законодательство не лишено и недостатков, справедливо отмечаемых в научной литературе. Перечислю главные из них: анализ норм УПК РФ и изучение практики позволяют сделать вывод, что использование псевдонима в целях сохранения в тайне данных о личности потерпевшего (свидетеля либо иного участника процесса) не имеет надлежащих гарантий на судебных стадиях процесса; во многих странах задачу государственной защиты лиц, содействующих правосудию, успешно осуществляют специальные государственные органы (подразделения), создание соответствующего специального органа целесообразно и в России; соответствующие изменения в пенсионное, трудовое, жилищное законодательство не внесены, что осложняет применение таких мер безопасности, как замена документов, изменение места работы, переселение в другое место жительства и другие, рассмотренные подробно в главе 2, 3 данной работы.

Очевидно, УПК РФ надо дополнить следующими нормами: 1) личность потерпевшего и свидетеля не раскрывается без их согласия; 2) при выводе суда о необходимости раскрытия подлинных сведений о защищаемом, но при несогласии с этим последнего раскрытие не производится, показания же защищаемого лица суд исключает из исследуемого перечня доказательств (при этом, поскольку исключение не связано с каким-либо нарушением Закона, не могут подвергаться сомнению законность решений об обыске, избрании меры пресечения и другие решения, которые были приняты на основании либо с учетом показаний псевдонимов, допустимость других доказательств, полученных благодаря их показаниям; исключение показаний псевдонимов из совокупности доказательств, исследуемых в рамках судебного следствия, может повлиять лишь на решения, которые суд принимает в ходе следствия и завершая производство в суде первой инстанции).

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Нормативные акты и судебная практика

1.     Конституция Российской Федерации (с изм. от 14.10.2005) // РГ от 25.12.1993, № 237, СЗ РФ от 17.10.2005, № 42, ст. 4212.

2.     Уголовно-процессуальный Кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 01.06.2005) // СЗ РФ от 24.12.2001, № 52 (ч. I), ст. 4921, СЗ РФ от 06.06.2005, № 23, ст. 2200.

3.     Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 21.07.2005) // СЗ РФ от 17.06.1996, № 25, ст. 2954, СЗ РФ от 25.07.2005, № 30 (ч. 1), ст. 3104.

4.     Уголовно-исполнительный Кодекс Российской Федерации от 08.01.1997 № 1-ФЗ (ред. от 09.05.2005) // СЗ РФ от 13.01.1997, № 2, ст. 198, СЗ РФ от 09.05.2005, № 19, ст. 1754.

5.     Федеральный закон «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» от 20.08.2004 № 119-ФЗ (ред. от 29.12.2004) // СЗ РФ от 23.08.2004, № 34, ст. 3534, СЗ РФ от 03.01.2005, № 1 (часть 1), ст. 25.

6.     Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 22.08.2004) // СЗ РФ от 14.08.1995, № 33, ст. 3349, СЗ РФ от 30.08.2004, № 35, ст. 3607.

7.     Федеральный закон «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» от 15.07.1995 № 103-ФЗ (ред. от 07.03.2005) // СЗ РФ от 17.07.1995, № 29, ст. 2759, СЗ РФ от 07.03.2005, № 10, ст. 763.

8.     Федеральный закон «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов» от 20.04.1995 № 45-ФЗ (ред. от 22.08.2004) // СЗ РФ от 24.04.1995, № 17, ст. 1455, СЗ РФ от 30.08.2004, № 35, ст. 3607.

9.     Указ Президента РФ «О неотложных мерах по укреплению правопорядка и усилению борьбы с преступностью в г. Москве и Московской области» от 10.07.1996 № 1025 (ред. от 25.11.2003) // СЗ РФ от 15.07.1996, № 29, ст. 3480, СЗ РФ от 01.12.2003, № 48, ст. 4659.

10.  Постановление ВС РСФСР «О концепции судебной реформы в РСФСР» от 24.10.1991 № 1801-1 // ВВС РСФСР, 1991, № 44, ст. 1435.

11.  Определение Конституционного Суда РФ «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ермакова Михаила Борисовича на нарушение его конституционных прав частью девятой статьи 166, частью пятой статьи 193 и частью пятой статьи 278 Уголовно-процессуального Кодекса Российской Федерации» от 21.04.2005 № 240-О // Консультант Плюс.

12.  Закон СССР от 12 июня 1990 г. «О внесении изменений и дополнений в Основы уголовного судопроизводства СССР и СР» // Ведомости съезда народных депутатов СССР и ВС СССР. 1990. № 26. Ст. 495.

Специальная литература

13.  Агутин А.В. Частный детектив на стороне потерпевшего: постановка вопроса и некоторые проблемы // Правовые средства и методы защиты законопослушного гражданина: Вестник ННГУ. – Н.Новгород, 1996.

14.  Антошина А. Закон о государственной защите свидетелей // Российская юстиция. – 2004. – № 1.

15.  Антошина А. Обеспечение безопасности участников уголовного процесса: становление правового института // Российская юстиция. – 2002. – № 8.

16.  Аристотель. Риторика. – М., 1994.

17.  Белявский А.В., Придворов Н.А. Охрана чести и достоинства личности в СССР. – М., 1971.

18.  Брусницин Л.В. Правовое обеспечение безопасности лиц, содействующих уголовному правосудию: временной и субъективный аспекты // Государство и право. – 1996. – № 9.

19.  Брусницин Л.В. О порядке применения мер безопасности к лицам, содействующим правосудию //  Государство и право. – 1997. – № 2.

20.  Брусницин Л.В. Обеспечение безопасности участников процесса: возможности и перспективы развития УПК // Российская юстиция. – 2003. – № 5.

21.  Зайцев О.А. Теория и практика участия свидетеля в уголовном процессе. Дис. ... канд. юрид. наук. – М., 1992.

22.  Карнеева Л.М. Интересы расследования и правовое положение свидетеля // Социалистическая законность. – 1974. – № 10.

23. Комментарий к УК РСФСР / Отв. ред. В.И. Радченко. – М., 1994.

24.  Комментарий к УК РФ / Ред. А.В.Наумов. – М., 1996.

25.  Комментарий к УПК РСФСР / Под ред. В.Т.Томина. – М.: Вердикт, 1996.

26.  Курс советского уголовного процесса . Общая часть. – М., 1989.

27.  Маркушин А.Г. Оперативно-розыскная деятельность – необходимость и законность. – Н.Новгород, 1995.

28.  Минеева Г.П. Уголовно-правовая охрана свидетеля и потерпевшего. Дис. ... канд. юрид. наук. – М., 1991.

29.  Ной И.С. Охрана чести и достоинства личности в советском уголовном праве. – Саратов, 1959.

30.  Панасюк А. Не судите да не судимы будете // Российская юстиция. – 1996. – № 11.

31.  Петуховский А.А. Уголовно-процессуальные аспекты обеспечения безопасности свидетелей, потерпевших и других граждан, содействующих уголовному судопроизводству // Актуальные проблемы расследования преступлений. – М., 1995.

32.  Проект Закона «О борьбе с организованной преступностью» в редакции МВД России.

33.  Прокопьева С.И., Барановский В.М. Процессуальная безопасность свидетелей и потерпевших как средство обеспечения достоверности их показаний // Уголовное и уголовно-процессуальное законодательство. Проблемы эффективности и практика применения: Сборник научных трудов / Отв. ред. М.Г. Миненок. – Калининград: Калининградский университет, 2004.

34.  Справочник следователя / Ред. Селиванов Н.А. Выпуск 1. – М., 1990.

35.  Тихонов А. К. О процессуальной безопасности свидетеля и потерпевшего // Советская юстиция. – 1993. – № 20.

36.  Томин В.Т. Взаимодействие органов внутренних дел с населением в борьбе с преступностью. – Омск, 1975.

37.  Томин В.Т. Уголовное судопроизводство: революция продолжается. – Горький, 1989.

38.  Чельцов-Бебутов М.А. Курс советского уголовно-процессуального права. Том 1. – М., 1957.

39.  Юнусов А.А. Защита интересов потерпевшего в уголовном судопроизводстве // Правовые средства и методы защиты законопослушного гражданина: Вестник ННГУ. – Н.Новгород, 1996.

40.  Фельдблюм В.С. Уголовная ответственность за заведомо ложное показания: Дис. ... канд. юрид. наук. – М., 1972.

41.  Чекулаев Д. Применение мер безопасности в отношении потерпевших и других участников процесса // Законность. – 2005. – № 5.

[1] Аристотель. Риторика. – М., 1994. – С. 69.

[2] Чельцов-Бебутов М.А. Курс советского уголовно-процессуального права. Том 1. – М., 1957. – С.99.

[3] Закон СССР от 12 июня 1990 г. «О внесении изменений и дополнений в Основы уголовного судопроизводства СССР и СР» // Ведомости съезда народных депутатов СССР и ВС СССР. 1990. № 26. Ст. 495.

[4] Тихонов А. К. О процессуальной безопасности свидетеля и потерпевшего // Советская юстиция. – 1993. – № 20. – С. 26 – 27; Петуховский А.А. Уголовно-процессуальные аспекты обеспечения безопасности свидетелей, потерпевших и других граждан, содействующих уголовному судопроизводству // Актуальные проблемы расследования преступлений. – М., 1995. – С. 94 – 98. и др.

[5] Минеева Г.П. Уголовно-правовая охрана свидетеля и потерпевшего. Дис. ... канд. юрид. наук. – М., 1991; Зайцев О.А. Теория и практика участия свидетеля в уголовном процессе. Дис. ... канд. юрид. наук. – М., 1992. и др.

[6] Брусницин Л.В. Правовое обеспечение безопасности лиц, содействующих уголовному правосудию: временной и субъективный аспекты // Государство и право. – 1996. – № 9. – С. 76 – 83; Он же. О порядке применения мер безопасности к лицам, содействующим правосудию //  Государство и право. – 1997. – № 2. – С. 92 – 97; Юнусов А.А. Защита интересов потерпевшего в уголовном судопроизводстве // Правовые средства и методы защиты законопослушного гражданина: Вестник ННГУ. – Н.Новгород, 1996. С.130–134; Агутин А.В. Частный детектив на стороне потерпевшего: постановка вопроса и некоторые проблемы // Указ. сборник. С.149–156.

[7] Белявский А.В., Придворов Н.А. Охрана чести и достоинства личности в СССР. – М., 1971; Ной И.С. Охрана чести и достоинства личности в советском уголовном праве. – Саратов, 1959.

[8] Фельдблюм В.С. Уголовная ответственность за заведомо ложное показания: Дис. ... канд. юрид. наук. – М., 1972; Карнеева Л.М. Интересы расследования и правовое положение свидетеля // Социалистическая законность. – 1974. – № 10.

[9] Томин В.Т. Взаимодействие органов внутренних дел с населением в борьбе с преступностью. – Омск, 1975. С. 107.

[10] Полишинель – комический персонаж французского театра кукол, аналог русского Петрушки. Секрет Полишинеля – тайна известная каждому.

[11] Справочник следователя / Ред. Селиванов Н.А. Выпуск 1. – М., 1990. – С. 157.

[12] Там же.

[13] Курс советского уголовного процесса . Общая часть. – М., 1989. – С. 577 – 578.

[14] Комментарий к УК РСФСР / Отв. ред. В.И. Радченко. – М., 1994. – С. 346; Комментарий к УК РФ / Ред. А.В.Наумов. – М., 1996. – С. 726.

[15] Конституция Российской Федерации (с изм. от 14.10.2005) // РГ от 25.12.1993, № 237, СЗ РФ от 17.10.2005, № 42, ст. 4212.

[16]

[17] Постановление ВС РСФСР «О концепции судебной реформы в РСФСР» от 24.10.1991 № 1801-1 // ВВС РСФСР, 1991, № 44, ст. 1435.

[18] Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 22.08.2004) // СЗ РФ от 14.08.1995, № 33, ст. 3349, СЗ РФ от 30.08.2004, № 35, ст. 3607.

[19] Федеральный закон «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов» от 20.04.1995 № 45-ФЗ (ред. от 22.08.2004) // СЗ РФ от 24.04.1995, № 17, ст. 1455, СЗ РФ от 30.08.2004, № 35, ст. 3607.

[20] Указ Президента РФ «О неотложных мерах по укреплению правопорядка и усилению борьбы с преступностью в г. Москве и Московской области» от 10.07.1996 № 1025 (ред. от 25.11.2003) // СЗ РФ от 15.07.1996, № 29, ст. 3480, СЗ РФ от 01.12.2003, № 48, ст. 4659.

[21] Уголовно-процессуальный Кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 01.06.2005) // СЗ РФ от 24.12.2001, № 52 (ч. I), ст. 4921, СЗ РФ от 06.06.2005, № 23, ст. 2200.

[22] Федеральный закон «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» от 20.08.2004 № 119-ФЗ (ред. от 29.12.2004) // СЗ РФ от 23.08.2004, № 34, ст. 3534, СЗ РФ от 03.01.2005, № 1 (часть 1), ст. 25.

[23] Антошина А. Закон о государственной защите свидетелей // Российская юстиция. – 2004. – № 1. – С. 64.

[24] Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 21.07.2005) // СЗ РФ от 17.06.1996, № 25, ст. 2954, СЗ РФ от 25.07.2005, № 30 (ч. 1), ст. 3104.

[25] Уголовно-исполнительный Кодекс Российской Федерации от 08.01.1997 № 1-ФЗ (ред. от 09.05.2005) // СЗ РФ от 13.01.1997, № 2, ст. 198, СЗ РФ от 09.05.2005, № 19, ст. 1754.

[26] Федеральный закон «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» от 15.07.1995 № 103-ФЗ (ред. от 07.03.2005) // СЗ РФ от 17.07.1995, № 29, ст. 2759, СЗ РФ от 07.03.2005, № 10, ст. 763.

[27] Прокопьева С.И., Барановский В.М. Процессуальная безопасность свидетелей и потерпевших как средство обеспечения достоверности их показаний // Уголовное и уголовно-процессуальное законодательство. Проблемы эффективности и практика применения: Сборник научных трудов / Отв. ред. М.Г. Миненок. – Калининград: Калининградский университет, 2004. – С. 64.

[28] Чекулаев Д. Применение мер безопасности в отношении потерпевших и других участников процесса // Законность. – 2005. – № 5. – С. 31.

[29] См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. – 1997. – № 2. – С. 9 – 11.

[30] Прокопьева С.И., Барановский В.М. Указ. соч. С. 65.

[31] Брусницин Л.В. Обеспечение безопасности участников процесса: возможности и перспективы развития УПК // Российская юстиция. – 2003. – № 5. – С. 29.

[32] Тихонов А. К. О процессуальной безопасности свидетеля и потерпевшего // Советская юстиция. – 1993. – № 20. – С. 38.

[33] Прокопьева С.И., Барановский В.М. Процессуальная безопасность свидетелей и потерпевших как средство обеспечения достоверности их показаний // Уголовное и уголовно-процессуальное законодательство. Проблемы эффективности и практика применения: Сборник научных трудов / Отв. ред. М.Г. Миненок. – Калининград: Калининградский университет, 2004. – С. 64.

[34] Прокопьева С.И., Барановский В.М. Указ. соч. С. 66.

[35] Прокопьева С.И., Барановский В.М. Указ. соч. С. 67.

[36] Брусницин Л.В. Обеспечение безопасности участников процесса: возможности и перспективы развития УПК // Российская юстиция. – 2003. – № 5. – С. 56.

[37] Антошина А. Обеспечение безопасности участников уголовного процесса: становление правового института // Российская юстиция. – 2002. – № 8. – С. 31.

[38] Петуховский А.А. Уголовно-процессуальные аспекты обеспечения безопасности свидетелей, потерпевших и других граждан, содействующих уголовному судопроизводству // Актуальные проблемы расследования преступлений. – М., 1995. – С. 22.

[39] Чекулаев Д. Применение мер безопасности в отношении потерпевших и других участников процесса // Законность. – 2005. – № 5. – С. 33.

[40] Смыслов В.И. Указ. работа. С.10.

[41] Маркушин А.Г. Оперативно-розыскная деятельность – необходимость и законность. – Н.Новгород, 1995. – С.150.

[42] Проект Закона “О борьбе с организованной преступностью” в редакции МВД России.

[43] Мы рассматриваем лишь те случаи, когда свидетелю действительно угрожает опасность.

[44] Брусницын Л.В. Правовое обеспечение безопасности лиц, содействующих уголовному правосудию: временной и субъектный аспекты. С.77.

[45] Курс советского уголовного процесса. С. 576.

[46] Интересные размышления о беспристрастности и сердечности в работе, связанной с применением уголовного права, содержатся в статье А.Панасюка «Не судите да не судимы будете» (Российская юстиция. 1996. № 11. С.26–27).

[47] Томин В.Т. Уголовное судопроизводство: революция продолжается. – Горький, 1989. – С. 63.

[48] Подробнее о свидетельском иммунитете и привилегиях см.: Комментарий к УПК РСФСР / Под ред. В.Т.Томина. – М.: Вердикт, 1996.

[49] Определение Конституционного Суда РФ «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ермакова Михаила Борисовича на нарушение его конституционных прав частью девятой статьи 166, частью пятой статьи 193 и частью пятой статьи 278 Уголовно-процессуального Кодекса Российской Федерации» от 21.04.2005 № 240-О // Консультант Плюс.